«.Хевакаурурукапуа» «Дай мне каноэ, на котором я осмелюсь дойти до райских облаков» звучала каракиа, или молитва, капитана большого каноэ «Кура-хау-по» перед тем, как он вел его по океану через две тысячи миль по следам легендарного Купе. Такие традиции, скорее, являются поэтическим отражением древних реалий, чем фактической историей, однако люди, подобные Купе, существовали в самом деле. Они действительно «осмеливались идти до райских облаков», и их вклад в историю мореплавания был значительным.
Через много лет мечты об океанском плавании заставили меня отказаться от респектабельной жизни практикующего врача в Англии. Теперь, будучи моряком, я смог оценить истинную роль этих позабытых полинезийских мореплавателей в освоении океана, занимающего более одной трети земной поверхности. Я увидел героев моего отрочества по-новому и твердо решил обнародовать все, что еще возможно узнать об их древнем искусстве.
В 1965 году, вооруженный знаниями, почерпнутыми из книг первых европейских исследователей и миссионеров, я вознамерился пройти традиционным (и подтвержденным археологами) путем миграции полинезийцев с архипелага Таити в Новую Зеландию, самую южную землю Полинезийского треугольника, через Раротонга.
«Иди немного левее точки захода солнца в ноябре» таково легендарное указание Купе. Совершая переход на катамаране «Реху Моана» (Rehu Моапа) «Океанские брызги» на языке маори мы придерживались его рекомендаций[1]. Осуществляя навигацию без помощи приборов, мы удерживали курс ночью по заходящим на юго-западе звездам, а для определения направления днем использовали солнце и волнение, как это делал бы Купе. Так, проведя в море 35 дней, мы от Раротонга дошли до Новой Зеландии с ошибкой по широте всего в 26 миль. Вот таким образом старинные методы навигации доказали свою состоятельность.
Но самый большой сюрприз ждал нас впереди. Через несколько месяцев после плавания в Новую Зеландию мы зашли на «Реху Моана» в Тонга. Однажды вечером, беседуя с капитаном тендера, которого звали Калони Киенга (Kaloni Kienga), я спросил его совета, как лучше пересечь этот покрытый рифами архипелаг.
«Удерживайте на курсе эту звезду, сказал он, указывая на звезду в созвездии Льва. Когда она поднимется слишком высоко и уйдет далеко влево, держите курс на следующую звезду, которая взойдет в той же точке на горизонте. Потом на следующую, и следующую, и так далее до рассвета. Это мы называем кавеинга (kaveinga), звездный путь».
Я был потрясен. То, что считалось давно утраченным знанием, излагалось со всеми необходимыми для практического применения подробностями. Уходящее вглубь тысячелетий искусство полинезийской навигации все еще было живо!
Калони продолжал движениями рук обрисовывать форму волн, которые должны повстречаться нам в море. «На пути отсюда до Номука (Nomuka) действуют три вида волнения. Определяя, на каком волнении вы находитесь, можно узнать, сколько прошло ваше судно даже самой темной ночью. Этому меня научил мой отец».
Если Калони все еще знал и применял это вековое искусство, то, безусловно, этой информацией обладали и другие жители островов, чьи профессиональные знания необходимо записать и сохранить.
В результате последовавших переговоров Австралийский национальный университет предоставил мне исследовательский грант. И вместе с Барри, моим способным старшим помощником и механиком, я начал поиски живущих в наши дни тихоокеанских мореплавателей, чтобы совершить с ними совместное плавание. Мы надеялись, что они покажут нам свое исчезающее искусство. И новые поколения научатся, как и эти мореплаватели, читать на «крыше мореплавания» послания, каждую ночь вычерчиваемые медленно движущимися звездами, а на пустынных морских пространствах меняющимися по форме и направлению, перекатывающимися друг за другом океанскими волнами.
В поисках мореплавателей
В регионе Тихого океана популярна история о том, как капитан шхуны, не веря в удивительное умение тихоокеанских островитян найти путь к дому откуда бы то ни было, однажды в штормовую и беззвездную ночь убрал компас и сказал своему полинезийскому экипажу, будто прибор сломался. При этом капитан заявил, что без компаса, якобы, он потерял направление. Могли бы полинезийские моряки повести судно вместо него?
Когда шхуна прибыла к берегу, капитан спросил: «Как вы определили местонахождение острова?».
Когда шхуна прибыла к берегу, капитан спросил: «Как вы определили местонахождение острова?».
«А в чем проблема? последовал ответ. Он всегда был здесь».
Как эти малограмотные полинезийские моряки умудрились найти и удержать точный курс, когда шел дождь и судно окружала темнота? Вряд ли их методы отличались от тех, что помогли бессчетным поколениям их предков исходить Тихий океан вдоль и поперек. Я встретил такого человека в лице Калони; но ведь он, наверняка, не единственный! Как нам разыскать этих людей вот в чем вопрос. Было ясно, что поиск наугад ни к чему не приведет.
Кругосветное плавание катамарана «Реху Моана» закончилось в Англии[2]. Как это ни печально, но там мы расстались с ним, и взамен приобрели «Исбьерн», ведь этот 39-футовый кеч с двигателем и дальностью плавания 2000 миль был нам крайне необходим. Ко мне с моей бывшей женой и двумя нашими маленькими дочками, прошедшими вокруг земного шара на «Реху Моана», присоединился мой 19-летний сын Барри, и вся команда отправилась на «Исбьерне» до Фиджи. Там кеч остался под командованием Барри, а остальные улетели в Канберру. Мои новые коллеги из Австралийского национального университета помогли осуществить «ускоренную» программу поиска материалов. При этом главной задачей было фотокопирование связанных с исследованием фрагментов из документов и книг, найденных в недрах библиотеки, а подробное их изучение отложено до лучших времен. Но это никоим образом не решало проблему поиска иголки в стогу сена, а именно, выяснения, на каком из бесчисленных островов жили мореплаватели, использовавшие местные традиционные способы навигации. Из Англии мы отправили почти 50 писем островитянам, ученым, чиновникам и активным яхтсменам. Их число вскоре возросло до 150, и постепенно стали вырисовываться наиболее интересные для поисков места.
Желая быстрее начать наше плавание для «открытия прошлого», я вылетел назад на Фиджи. Но надежды на скорый выход в море были разбиты плачевным состоянием двигателя. Тридцать лет коррозии и усталости металла сделали свое дело. После бесконечно тянувшихся недель отчаянных усилий вмешался один отзывчивый голландский морской сюрвейер, и до того безразличные торговые фирмы вдруг проявили интерес. Хотя в том, что наше предприятие продолжилось, в первую очередь была заслуга Барри, упорно не желавшего зависеть от преклонного возраста двигателя типа «полудизель», который оказался был на десять лет старше его.
Моя цель была достаточно проста в качестве ученика навигатора совершить океанское плавание там, где все еще использовались морские каноэ. При этом в условиях временного отсутствия навигационных приборов и карт «Исбьерном» должны были управлять островные мореплаватели. Единственным отличием от эксперимента, проведенного на «Реху Моана», являлось то, что там один из членов экипажа находился на подстраховке, производя расчеты по звездам, но результаты держал в тайне. В этот раз дублирующая проверка не проводилась (на практике умение наших учителей оказалось таковым, что никакой подстраховки не понадобилось).
Наконец, «Исбьерн» был готов к выходу в море. Однако длительная задержка привела к тому, что наступил сезон ураганов. И все мои мысли были заняты только тем, как скорее уйти из опасных вод Фиджи. Я решил, что нашей ближайшей целью станут Соломоновы острова. В том районе мы не встретим местных специалистов по астронавигации, зато, по крайней мере, избежим встречи с тропическими ураганами. Но я глубоко ошибался и в том и в другом.
Заканчивался 1968 год. Когда мы вышли из порта Сува, был ноябрь. На первом этапе плавания следовало пройти архипелагом Фиджи, где в любой момент можно было найти много мест-убежищ от урагана на расстоянии до северного берега самого северного из этих островов. Там мы намеревались выждать благоприятную погоду и затем проскочить открытым морем на северо-запад до тех районов, где зона действия ураганов, якобы, заканчивается. (Так как за ураганами появляются циклоны, возможно, здесь уместно упомянуть, что «ураганы», «циклоны» и «тайфуны» являются словами, употребляемыми в разных районах для обозначения одного и того же ужасного феномена тропического вращающегося шторма).
Тогда я еще не знал, что поиск, который начинался в западной части Тихого океана, растянется до дистанции, значительно превышающей половину экватора, то есть намного дальше, чем предполагалось. Кроме того, мы не имели никакого представления о том, каковы будут результаты, хотя во мне преобладал глубокий пессимизм, так как внеплановая задержка, вызванная проблемами с двигателем, ввергла меня в состояние тревоги и депрессии. Наша миссия, сначала казавшаяся такой многообещающей, теперь выглядела глупой и тщетной. Я удрученно думал, что мы вообще не найдем местных мореплавателей, а если и найдем, они нам ничего не расскажут. Наиболее вероятным исходом этой затеи мне представлялась напрасная трата времени и денег, выделенных университетом.