Но двинуться к намеченной цели так и не пришлось. Перед глазами вспыхнуло белое пламя это чем же отоварили по спине-то, цепом, что ли, или ещё какой самопальный кистень? растерянно мелькнула грустная мысль, пока тело лихо падало с высоты собственного роста на мокрые пожухлые листья. Крепкая подошва с каблуком плотно придавила шею, так, что шевелить головой стало невозможно. Прежде, чем тело сподобилось вернуть себе способность реагировать, сверху посыпались мощные удары, явно от ног, обутых в довольно крепкую обувь. Сколько минут это продолжалось понять было невозможно, но с каждым новым таяла надежда на возможность после подняться. Что-то довольно ощутимо воткнулось в левый бок, на котором пришлось лежать не то кусок коряги, не то острый булыжник. Из-за резкой боли ещё и от этого невозможно было разобрать, о чём шушукаются напавшие их явно было прилично, судя по количеству ударов, и они даже должны были в потёмках мешать друг другу забавляться
Возможно, так оно и было и оттого чужая нога наконец отпустила шею. Только для того, чтоб куртку взялись споро расстёгивать и стаскивать прочь. Помешать этому было очень трудно, почти невозможно так быстро это делали и так основательно проводили профилактику сопротивления ударами по рёбрам, животу и ещё ниже. Доставалось везде, но там было особенно болезненно. Промозглый холод угрожал заставить задрожать ковёр из мокрых листьев был уже вдосталь напитан влагой, которая резво взялась захватывать рубашку убегать из барака в планы вовсе не входило, и свитер не был надет. Сашка инстинктивно рванулся в сторону, почувствовав, что ливень ударов стих и руки нашли в темноте толстый ствол ветки с куста черёмухи Несколько мгновений, которые достались ему из-за того, что куртка заинтересовала напавших, были использованы на полную катушку. Удалось, подтянувшись, встать на ноги почти ровно. Глаза уже настроились на то, чтоб помочь своему хозяину спастись и отметили, что тёмных силуэтов солидно, намного больше полудюжины. Каждый небезоружен, понятно, эти стаи молодых отморозков обычно ни перед чем не останавливаются, тут и с оружием справится не каждый спецназовец, не вымотанный усталостью и голодом Осторожно шагнув в сторону, получилось нащупать подошвой казачков посыпку тропинки в роще похоже, с этого направления просто никто из врагов не зашёл ещё, слишком заняты разглядыванием добычи.
Звероподобный рёв кого-то из тех, что до сих пор имел человеческое обличье, отборным матом отметил этот манёвр, но, не смотря на боль почти во всём теле, реакция не подвела и Сашка взял хороший темп, молясь про себя, чтоб нога не подвернулась на каком-нибудь мокром корне берёзы. Вопли неудовольствия и пожелания догнать и уничтожить довольно быстро остались за спиной, но всё-таки нога подвернулась уже на тротуарной колдобине, и падать на ладони было очень болезненно, особенно приложившись раненым в прошлом году коленом. Но здесь уже совсем близко был свет фонаря у трамвайной линии, и если поспешить с подъёмом, ах, чем же так врезали под правый бок кованым носком, железной трубой или ещё чем? то шансов выбраться будет больше, ведь на освещённой площади нападают реже. Лишь бы успеть подняться прежде, чем эта стая догонит Успел. Теперь под гору, бегом по асфальту в ручьях, к вокзалу, вдоль пустующей проезжей части у стенки, отгораживающей тротуар на высоте. Если к этой стене прижмут, всё будет напрасно, а за то, что посмел пытаться сбежать, забьют до смерти гарантированно. Или ещё что сделают в процессе, гораздо хуже изуродованные тела неудачливых ночных прохожих поутру собирают патрули то и дело где попало. Просто здесь бежать безопаснее, хоть немного ровная поверхность и хорошо освещена, на тротуаре же подвернуть ногу и порвать связки обычное дело. Подлый гравий, набросанный тут с весны, как хорошо, что сегодня я не в кроссовках, в них можно подскользнуться фатально, а от казачков он отскакивает. Всё, оторвался. Только эти несколько минут на дожде с ветром дело дрянь, взмок полностью, завтра температура взлетит до 39, и как работать будем? И где будем отлёживаться, интересно? Однажды попытались в родительской квартире в результате сами не помним, как во дворе оказались на лавочке, и «скорая» подъехала отчего-то, верно, Александр Викторович? Вас же предупреждали тогда докторишки, что кровотечение может открыться, и нервничать нельзя. Попробуй не понервничать с мачехой и её сестрой и дочками ангела из себя выведут и убивать заставят.
Как назло, ни одного таксиста у пригородных касс куда они все запропастились, вроде ещё пара электричек должна была прийти с востока, отменили их, что ли? Запыхаться почти не пришлось, хотя то здесь, то там тело отзывалось сильной болью до того её ещё не чувствовал Оттого Сашка уже почти неспешно зашагал по ступеням вокзального крыльца так это могло смотреться сейчас со стороны. Думать о том, что пришлось извозиться в грязи, не хотелось, да и саднящие руки струи дождя успели облизать. Но джинсы уже, похоже, намокли основательно, и мерзкая ледяная влага взялась просачиваться дальше это было уже очень изнуряющее ощущение. Да и на лице образовались явно какие-то нехорошие следы кое-где, это было тоже заметно и ощутимо. Однако даже мысли о том, что можно было бы вернуться туда, где явно дожидалась Оксанка, не возникло хотелось поскорее прижаться к тёплой батарее за спинками кресел для ожидающих электричку пассажиров и хоть немного спастись от этого всепроникающего холода. И пока больше ничего наверное, стряхнули голову, ай, как скверно, очень знакомое отупение и неспособность думать о чём-то А сколько же сейчас времени, отчего я не могу правильно поднять взгляд на табло под потолком? Аккуратно, этак ещё упасть доведётся, вот же несчастье. Голова всё-таки не поднималась, и Сашка почувствовал, что начинает трястись пусть мелкой, но неумолимой дрожью батарея грела всё-таки не столь жарко, как было нужно, и кроме того, напряжение нервов и мышц решило в успокоившейся обстановке разрядиться. Всё это вместе всё же причиняло дикий дискомфорт, и захотелось тихо завыть.
Глаза упорно не хотели открываться полностью, как на холоде, и оттого шум прибывшей электрички, а после и сплошного потока приехавших пассажиров протекал как будто мимо сознания. То тут, то там начинала ныть тупая боль, заставляя чуть ёжиться, и лёгкие не тянули нужное количество кислорода. Сознание расплылось в какой-то белесый туман, и думать, как дальше быть, не получалось вообще. Было зябко, мерзко до тошноты но шевельнуться не только конечностью, но даже мыслями не случалось вообще. В сущности, если бы не потребность греться, тело вполне могло перестать себя держать и рухнуть на пол так уже бывало не раз после слишком тяжёлых нагрузок и голода, но обычно это бывало в более-менее безопасном месте, в каком-нибудь надёжном в данный момент жилье. Бороться с этой подло подкатившей перспективой не получалось, несмотря на все привычные в подобных случаях самоподстрекательства к активным действиям. Сашка надеялся, что его отпустит вот-вот, через ещё несколько минут, ещё, должно же отпустить, и скоро, чёрт побери! Почему этого до сих пор не произошло, а? Господи, ну помоги же мне, не справляюсь
Не дёргайся и пошли тихонько, понял? прозвенел над ухом тихий тенор, полный металлических интонаций.
Прежде, чем получилось хоть как-то среагировать на эти слова, руки оказались оперативно заломлены за спину Голову мотнуло чуть в сторону, и различить форму получилось не охрана вокзала, совершенно обычные менты, и как же тихо подкрались, получается.
Мужики, меня выхлопали, голос сел до неприятного дребезжания, но хотя бы выговаривать слова аккуратно получалось вполне сносно. Осторожнее, мне хорошо досталось.
Это нас не касается, тем же нехорошим голосом откликнулись за спиной, они что, ниже меня ростом, получается, мелочь деревенская? Не будешь слушаться, достанется уже от нас.
Что за полудетские манеры, начала наконец вскипать внутри собственная сущность, неужели это тупые охотники за мясом, те самые, что ищут жертву для плановых задержаний? Под локтями больно прищемили знаменитые точки, от которых нервы протыкают болью плоть так, что белеет в глазах. Экая подлость, это наверняка такие, от них бесполезно ждать чего-то человеческого, и даже на небо посмотреть нельзя сейчас сколько же суток мне теперь не видеть солнечного света вообще, а?
Двигайся, амбал, разберёмся там уже, что к чему, прошипел чей-то иной, надтреснутый голос.
Отпустите, меня не за что задерживать, с горечью выдохнул Сашка, понимая, что это бесполезно.
Вот так лексика, это же прямой намёк, что быстро предложат взять на себя серию грабежей и убийств. А уж как сделать, чтоб я не отказался, их учить не надо эти печальные тезисы пронеслись в мозгу очень быстро. И верно, чего им стесняться, разве кто-то видел, как меня задерживают, и сможет мне помочь? От этих уже не сбежишь, бесполезно, только давать им повод к настоящим репрессиям. Стоп, я идиот, они же искали меня районные бандюки им же и сообщили, в какую сторону я рванул. Стало быть, конец я напал на мирных гуляющих граждан, а не меня пытались прикончить. Ааах, уцелеть в чёрном ущелье, спастись всем взводом только для того, чтоб сгинуть дома вот так? А кто же будет работать для Маськиной учёбы?