После уроков на школьный двор выходили угрюмые, как защитники Фермопил, но меж собой решили больше не побежим, станем спиной к спине и будем биться, пока не ляжем бездыханными спартанцами Леонида.
Нас поджидали. И не только враги. Оказывается, Борька Калмыков всё-таки обдумал проблему и нашёл из неё выход. Жили на Бугре братья Ухабовы драчуны и забияки Колька, Витька, Саня и Женечка. Вот этот младшенький по-уличному Пеня парень был, про которого говорят, оторви да брось. Был он, конечно, старше нас и даже старше Борьки Калмыкова. Избалованный авторитетом братьев, лез в любую заваруху. Не главное кто с кем и из-за чего но всегда на стороне сильнейшего. Страсть как любил победы. Был он крупнотелым, толстогубым, косноязычным под носом и на подбородке всегда блестело. Нерасторопным был. За то и кличку получил Пеня. Напросился футбол погонять, а на поле стоял как пень с места не сдвинулся. Отсюда и пошло Пень, Пеня (вместо Женя). Учился в Челябинске, в каком-то ПТУ, но чаще находился дома, болтался по улицам, отбирая деньги у малышей. Врал о своей учёбе и жизни городской безбожно. Что, де, мусора однажды их общагу штурмом брали, а они (бравые птушники) натянули резину меж тополей и как из рогатки обстреливали стражей порядка кирпичами, урнами и прочим хламом. Одним метким выстрелом мусорскую машину перевернули. Врал ещё, что у «Фантомаса» есть продолжение «Труп в зелёном чемодане» называется. Что Фантомасом звали корову, которую задавила на дороге машина французских мусоров, и человек в ужасной маске им за то мстил. Вообщем, враль безбожный и неумный, а тип ещё тот, от которого лучше держаться подальше. Но он теперь шёл нам на выручку с маленьким юрким помощником первоклассником Серёжкой Щипкиным.
В этот момент мы стояли вдвоём против стены одноклассников, алчущих нашей крови, и никак не соглашались на безвозмездный мордобой.
А что тут происходит? удивился и быстро разобрался Пеня. Ага, бугорских обижают. Ну-ка, Щепка, вдарь.
Щипкин вразвалочку подошёл и треснул крайнего по носу. То был Юрка Семченко, и кровь из его ноздрей брызнула на школьную стену. Юрка сел на корточки, зачерпнул в пригоршню снег и приложил к лицу. Щипкин шагнул к следующему, и процедура повторилась. Кто-то бросился бежать.
Куда? Стоять! рявкнул Пеня. Поймаю, убью.
Ему поверили и остановились. Только Рыжен улепётывал без оглядки.
Этого зарежу со всей семьёй, пообещал младший из Ухабов.
Щипкин аккуратно, никого не пропуская, обошёл всю толпу наших врагов. Тому, кто не желал кровоточить с первого удара, он повторял ещё. Упёртым бил и по третьему разу. Впрочем, удар, как говорится, у него был поставлен, а перепуганные мальчишки не сопротивлялись, не закрывались безропотно подставляли носы для экзекуции. После воспитательных процедур Пеня собственноручно обшарил карманы забрал всё, что нашёл. Особенно радовался мелочи.
Завтра я снова приду сюда в это же время. С каждого по пять копеек. Кто не принесёт, получит от Щепки. Всем ясно? Свободны.
Домой мы шли, радуясь счастливому избавлению, и строили планы мести коварному Рыжену. Однако Пеня повёл, между прочим, такие речи:
Мужики, я вам помог, а долг, как говорится, платежом красен. Короче, по десять копеек с каждого в день, и ни одна собака вас не тронет. Даже можете лупить одноклассников, когда захотите, как Щепка, или же это он будет проделывать с вами.
Десять копеек! Эту сумму мне давали на школьный буфет. Остаться без обеда, или Щипкин расквасит мой нос. Я покосился на юркого первоклассника. Да что он может без Пени? Прибить его щелчком плёвое дело. Тем не менее, гривенники мы аккуратно отдавали каждый учебный день самому Пене, а в его отсутствие молокососу Щипкину. Толян спёр у деда трояк, и Пеня на месяц освободил его от податей. А я голодал, отдавая все деньги на обед. Впрочем, сильно отощать и умереть с голоду не дали мне одноклассники вчерашние враги, а теперь собратья по несчастью. На большой перемене я собирал благодарных слушателей и рассказывал выдуманные истории, бесконечные, как сказки «Тысяча и одной ночи». Именно благодарных, потому что за красноречие получал награду пончик, а то два или три.
Рыжена мы отметелили очень скоро. Надо отдать должное парень не был трусом, как, скажем, Кока. Он вышел на болото играть в хоккей заявился, как ни в чем, ни бывало. На что рассчитывал? Только ему известно.
Рыжена мы отметелили очень скоро. Надо отдать должное парень не был трусом, как, скажем, Кока. Он вышел на болото играть в хоккей заявился, как ни в чем, ни бывало. На что рассчитывал? Только ему известно.
Ну, что? спросили мы.
Бейте, согласился Рыжен.
Кока отказался от экзекуции не думаю, что пожалел, наверное, последствий боялся. Я встал напротив Рыжен улыбался, глядя в мои глаза своими раскосыми. Он ничуть не боялся, или делал вид и у него получалось. Ударил в его незащищённый подбородок, и Рыжен, поскользнувшись (был на коньках), хрястнулся спиной об лёд. Шапка его откатилась. Рыжен поднял её, нахлобучил, поднялся и сам улыбка его осталась на льду. Потом ударил Рыбак и ещё пнул пару раз лежащего, срывая злость экзекуция была закончена.
Потом его подловил Пеня и собственноручно отлупил наложил дань в двадцать копеек. Сначала Рыжен отказывался платить, и Щепка каждый день пускал кровь из его носа. Потом где-то стал доставать деньги наверное, крал и жизнь его полегчала.
Пеня, не встречая сопротивления, наглел с нами день ото дня и дошёл до беспредела на новогодний праздник. В наши подарочные кулёчки он только лапу свою запустил с мерзкой ухмылкой угощаешь? и после этого там не осталось шоколадных конфет. А у противников наших прежних, мальчишек с Рабочей улицы, совсем отобрал кулёчки. Щипкин упырь-малолетка попробовал девчонок потрошить, но те такой визг подняли, что вмешался Пеня:
Этих оставь.
Никакие дипломатичные переговоры, никакая кровавая потасовка не спаяла бы так наш классный коллектив, как эта всеобщая беда сильная, жадная и сопливая. Рыжен, плативший двугривенный налог, мог беспрепятственно провожать Любочку никто его не трогал. Никто не задирался к нам. Все мучительно искали выход из создавшейся ситуации. И, кажется, он сам нашёл нас.
Однажды в класс явилась женщина в форме, сказала, что работает в детской комнате милиции. У неё, мол, есть сведения, что гражданин Ухабов Евгений отбирает карманные деньги у школьников и заставляет их красть у родителей.
Вы не бойтесь, убеждала она. Вам достаточно только подписать одни общие для всех свидетельские показания, и Ухабов загремит в колонию для несовершеннолетних преступников.
Он никогда не узнает, о нашем разговоре, заверяла милицейская дама.
Первым вскочил из-за парты Рыжен. А потом другие. И я подписал. И Рыбак правда, последним. А вот Кока Жвачковский состорожничал мало ли чего. Впрочем, он не кривил душой Пеня его не трогал: как-то незамеченным проскользнул он меж загребущих ухабовских лап.
После этого Пеня действительно куда-то исчез. Заскучал его подручник Щепка били его в школе каждый день. Впрочем, сам виноват.
4
Появился Ухаб в конце зимы, и мы затряслись от страха. В школу боялись ходить боялись и ходили. Месяц прошёл Пеня никого не трогал. Щипкина перестали бить, но и он ни к кому не лез. Мы уж подумали, изменились времена проучили мусора хулигана. Но вот однажды.
У нашей одноклассницы Любы Гайдуковой был старший брат Мишка, нигде не учившийся и не работавший переросток дурачок, наверное, но неутомимый, как крот. Жили они на околице, где зимние метели такие наметали сугробы, что домишко их скрывало с крышей. Мишка Гайдуков целыми днями ковырялся лопатой в сугробе рыл ходы, сооружал лабиринты, в путанице которых сам только и мог разобраться. В его подснежном королевстве, по слухам, была Палата огромный зал с застеклёнными для света окнами. Взрослые парни устраивали там пиршества, а нам, ученикам начальной школы, дорога туда была закрыта старшие не брали с собой, а самим страшно заплутаешь в Лабиринте да пропадёшь. Однако влекло.
Вдруг Любочка Гайдукова передаёт нам приглашение от брата посетить его знаменитые ходы. Сам приглашает, сам покажет. Нам бы, дуракам, задуматься с чего это? Да откуда у третьеклассников ум? Уши да чуб, за которые удобно таскать, да лоб, которым можно стучать о школьную доску, вгоняя в тупиц знания. Нет, ума не было.
Приходим вчетвером даже Кока, которому вдруг изменило природное чутьё опасности. Мишка улыбается, пряча глаза под цыганский чуб, за собой манит. Ползём вереницей темно, страшно, ложных ходов с тупиками много главное, не отстать от проводника, а то можно заблудиться. И вот, наконец, загадочная Снежная Палата. В ней светло над головой окно, в виде стекла в снегу, и в нём мерзкая рожа Ухаба.