Приходим вчетвером даже Кока, которому вдруг изменило природное чутьё опасности. Мишка улыбается, пряча глаза под цыганский чуб, за собой манит. Ползём вереницей темно, страшно, ложных ходов с тупиками много главное, не отстать от проводника, а то можно заблудиться. И вот, наконец, загадочная Снежная Палата. В ней светло над головой окно, в виде стекла в снегу, и в нём мерзкая рожа Ухаба.
Что, попались, голубчики? Мишка вылазь.
Гайдуков, как мавр, сделавший дело, молча в одну из тёмных дыр. Мы следом:
Эй, эй, эй!
Рыжен первым за ним кинулся, ему и прищемило в узком проходе затвором руки. Сверху Пеня сунул в щель широченную доску, и оказались мы в снежном плену потому что ни поднять её, ни раскачать, ни вытолкнуть её не смогли. Да и не пытались, если честно перепугались в кромешной темноте. Задом пятясь, вернулись в Палату. Рыжен хнычет, Кока подтягивает первому руки прищемило затвором, ему больно, а второй от необоримого страха в слёзы ударился. Мы с Рыбаком в переговоры вступили.
Жень, отпусти.
Ага, сейчас, радовался нашей беде и своей удаче толстогубый Ухаб. Мусорам меня сдали, сволочи. Всё про вас знаю. Замёрзните, поганцы я вас собакам скормлю.
Хныкать хотелось уже всем. Однако Рыжен примолк, испуганный, зато Кока за всех старался.
Мы осмотрелись. Узилище было достаточно обширным. Скрещенные доски, подпёртые столбиками в четырёх местах, удерживали белый свод, высокий настолько, что стоя рукой не дотянуться. По периметру что-то вроде скамьи из снега с какими-то тряпками, соломой. На полу «бычки», фантики конфетные, пробки от бутылок остатки пиршества.
Холодно. Может костерок запалить? Кто предложил? А кто ж у нас глупее помёта? Конечно, Рыжен. Если от дыма не задохнёмся, то с потолка начнёт капать промокнем, замёрзнем и окочуримся раньше времени. А что делать? Ждать, пока Пеня своей дурью натешится? Или лечь, лапки сложить и прикинуться замёрзшими сам за нами полезет. Мысль, конечно, интересная, но попробуйте полежать недвижимыми на снегу. Нормально? То-то.
Рыжен похватал тряпки, солому сгрёб лёг. Ну, лежи, брат, мы за тебя покричим.
Женя, эй! Тольке Рыженкову плохо. Его в больницу надо скорей. Выпусти нас.
Кричали, кричали в мутном окошке никого. Может, разбить его? Разбить, встать один другому на плечи, и верхний, наверное, сможет вылезти в дыру. За помощью сбегает. Я легче всех мне и лезть.
Надо темноты дождаться, размышляю вслух. Сейчас Пеня увидит и всю затею испортит.
До темноты мы замёрзнем.
Давайте прыгать.
А может, он ушёл?
А может, не ушёл.
Пеня не ушёл. Он курил с Гайдуком на лавочке у дома и напрягал свои извилины, думая, как с нами поступить. Выпустить и отлупить? Ну, отлупить это уж точно. А вот выпускать не хотелось когда ещё заманишь в такую ловушку. Бросить, чтоб замёрзли? На Гайдука свалить? Ему, дураку, ничего не будет. А если мусора до меня докопаются? Вот такие сомнения терзали Ухабовскую душу даже голова заболела от умственного переутомления.
Как всегда в подобных случаях, на помощь приходит Провидение. Узкой тропинкой меж сугробов пробирался Андрей Шиляев из магазина домой. Пеню просто озарило.
Слышь, Шиляй, рабов не надо? Бери, недорого отдам, а в хозяйстве пригодятся.
Андрей учился в седьмом классе, был человеком самолюбивым, гордым, независимым Пени он ничуть не боялся, скорее наоборот. Андрюха мог постоять за себя и презирал уличных хулиганов, помыкающих мальцами.
Каких рабов?
Пойдем, покажу.
Мы встрепенулись, когда померк свет единственного окна. Готовы были напрячь голосовые связки, вымаливая прощение и свободу, но воздержались, приметив новое действующее лицо.
Одним взглядом оценив ситуацию, Андрей деловито спросил:
Сколько?
По полтиннику за штуку.
Покупатель вытащил из кармана монету:
Хватит?
На двоих, торговался Пеня.
Андрей пожал плечами дело хозяйское сунул монету обратно. Ухаб забеспокоился новенький серебряный рубль разжёг в нём алчность.
Согласен забирай.
Монетка вновь увидела дневной свет, но не спешила покинуть ладонь хозяина.
Шиляев кивнул Мишке:
Открывай.
Гайдук аккуратно вытащил из щели затвор и утащил домой.
Вылезайте.
Андрей, мы не знаем ходов тут лабиринт, на правах ближайшего соседа обратился к спасителю Рыжен.
Вылезайте.
Андрей, мы не знаем ходов тут лабиринт, на правах ближайшего соседа обратился к спасителю Рыжен.
Выведи их, приказал Шиляев Гайдуку.
Тот покивал головой и нырнул в тёмный лаз. Через пару минут он уже был в Снежной Палате. Следуя за ним, мы, наконец, выбрались на Божий свет. Пеня завладел рублём и заторопился.
Ставьте жопы прощаться будем.
По полтиннику за пинок, сказал Андрей, холодно глядя в лупоглазые Ухабовские зенки.
Что-о? возмутился работорговец. Да я их так
Только попробуй тронуть моё имущество, Андрей опустил авоську на снег.
Затей они драку, мы бы без команды бросились на Пеню и возместили все накопленные обиды. Понять это не сложно, и мучитель наш побрёл прочь, кляня себя за неудачную сделку. Он вдруг подумал, сколько мог бы зарабатывать, водя нас на верёвке и позволяя каждому желающему лягнуть нам под зад копеек этак, скажем, за пятнадцать. А мы, радуясь счастливому избавлению, гуськом брели за благородным Андреем, и Рыжен захлёбывался словами, описывая наши злоключения. Возле своего дома Шиляев остановился.
Вас всегда будут бить и унижать, если не научитесь себя защищать. Хотите научу?
Мы, конечно же, хотели быть такими же сильными, храбрыми и независимыми, как он.
Иди сюда, поманил он Рыжена.
Тот встал напротив, улыбаясь. Резкий удар в скулу сбил его шапку. Рыжен покачнулся, но устоял.
Молодец. Теперь ты, Шиляевский палец нацелился в мою грудь.
Недоумевая, зачем он так быстро из героя превратился в мучителя, шагнул вперёд. Моя шапка усидела, но лопнула губа, наколовшись на краешек зуба.
Молодец. Следующий.
Я отошёл в сторонку, уступая место Рыбаку. Плюнул на снег, и слюна имела алый цвет. Толян шагнул навстречу экзекуции, а Кока в тот же миг сорвался с места и запылил позёмкой вдоль по улице в сторону дома. Может его бегство, а может ещё какая прежняя неприязнь правила Андреевой рукой только достался Рыбаку удар, что говорится, от души. Толян охнул от зуботычины и раскинул руки, падая. Поднялся не сразу и не на ноги. Стоял на четвереньках, мотал головой, и капли крови летели в обе стороны.
Андрей кинул взгляд на дело рук своих и зашагал домой, бросив:
Приходите завтра в это время.
5
Наутро в школе.
Пойдёшь? пытал Рыбака.
Да на фик надо. Меня Пеня ни разу не тронул, а этот. Нет, не пойду.
Меня пытал Рыжен:
Пойдёшь?
Я пожимал плечами. Конечно, хорошо быть гордым и независимым, уметь давать сдачи, но чтоб по морде получать каждый день. Бр-р-р. Какой-то спартанский способ воспитания пренебрежение к боли, за счёт постоянного её присутствия, методом привыкания. Но есть и другой например, индейцы никогда не наказывали своих детей, считая, что физическое воздействие унижает гордость человека, делает его трусом. И вырастают индейские мальчики в могучих и бесстрашных воинов, терпящих любые муки у столба пыток. Лично мне такой метод более по душе.
Я лучше к Пене пойду, помахал Рыбак трёшкой перед моим носом.
Он прав за деньги Ухаб любого другом считать будет. А мне-то их где взять воровать не приучен. Копить по гривеннику в день, голодая, целый месяц? А за месяц. И решил раз уж Судьбе угодно меня колотить, пусть она бьёт руками Шиляя. Коку Жвакина такие сомнения не терзали.
В назначенное время к известному дому пришли вдвоём с Рыженом.
А мне не больно, вертел головой Толька в томительном ожидании экзекуции. Я вообще терпеливый.
Конечно, подумал я, с такой-то практикой. Но Андрей нас бить не собирался более того, он как будто бы извинился:
Вы за вчерашнее не дуйтесь просто проверил, насколько ваше желание стать настоящими мужиками серьёзно. Прописные, так сказать.
Добавил, намекая на отсутствующих наших товарищей.
Ну и видно теперь кто есть кто.
В углу широкого Шиляевского двора была оборудована спортивная площадка турник вкопан, на нём мешок с песком висел, помост со штангой и большим набором гантелей. Самодельную штангу Андрей один поднимал, а мы разве только вдвоём с Рыженом. Зато испробовали все гантели и подобрали подходящие. По команде наставника мы подтягивались на турнике, отжимались от помоста, работали с гантелями, скакали через девчоночью скакалку, мутузили самодельную «грушу». И так каждый день.