Я же карьеры не сделала (не очень-то и хотелось). Так и осталась врачом-неврологом, правда, высшей квалификации. Хотя могла бы стать и заведующей отделением, и даже главным врачом. Но проблема была в том, что руководить людьми я не умела от слова «совсем». Потолком моих способностей были распоряжения медсестрам и санитаркам, но они, надо сказать, меня никогда не подводили. И даже уважали: во-первых, за полное отсутствие гонора, а во-вторых, за профессионализм.
Муж не зря вечерами обсуждал со мной медицинские проблемы и рассказывал про случаи самых невероятных исцелений. Когда мне удалось в буквальном смысле слова поставить на ноги и вернуть к нормальной жизни замученную тяжелым артрозом еще молодую женщину, услышанное от мужа «молодец» было для меня ценнее всех благодарностей в приказе.
Так что можно сказать, мы жили медициной. И тут неожиданное увлечение Николая Павловича русской стариной. Причем не абы какой, а жизнью царя-загадки Ивана Грозного, исхитрившегося жениться то ли семь, то ли восемь раз, четырежды овдовевшего (два раза по собственному желанию), убившего собственного сына и наследника и скончавшегося при загадочных обстоятельствах.
Зачем тебе это? несказанно удивилась я первоначально. Других забот мало? Ты же высыпаться не успеваешь
Интересно, Майечка, услышала я в ответ. Как-то в самолете нашел забытую книгу, других дел не было, я и начал читать от скуки.
Ну и прочитал бы, продолжала недоумевать я. Зачем самому романы писать? Лавры Чехова покоя не дают?
Глупости! отмахнулся супруг. Понимаешь, я прочел, что Иван наш, прозванный за свою жестокость Васильевичем, довольно рано начал страдать от болей в суставах и спине. Говоря современным языком, у Ивана Грозного развились мощные солевые отложения на позвоночнике, особенно досаждавшие ему в последние шесть лет жизни.
Остеофиты? осведомилась я.
Они, родимые. Так что отравление ртутью или мышьяком было бы для Ивана Васильевича благодеянием.
Ну да, ограничение подвижности, острая боль при каждом движении Как говорится, врагу не пожелаешь, тем более при тогдашнем уровне развития медицины.
С этим я была полностью согласна. И возражать против нового хобби мужа не собиралась. Наоборот, во время дежурств сидела в Интернете, пытаясь выкопать оттуда что-нибудь особенное.
Редко, но случалось наткнуться на необычную статью о жизни и болезнях Ивана Грозного. Тогда я это распечатывала и с торжеством несла супругу, который компьютер недолюбливал и предпочитал читать тексты по старинке, с бумаги. И писал тоже от руки. Общение с техникой было моей специализацией.
Часы показывали два часа. Пора было совершать ночной обход. Вообще-то никто из дежурных врачей этого не делал: устраивались на диване в ординаторской и надеялись, что дежурство пройдет без происшествий. Но мне этот вариант не подходил: ночами многим больным становилось хуже, а звать медсестру большинство стеснялось. Да и все равно она позвала бы врача в данном случае меня. Лучше уж самой убедиться, что все в пределах нормы.
Тем более, что я сегодня дежурила одна: напарник отпросился по причине серьезной поломки машины. Зная, что его железный конь для него значит больше, чем все больные, я не стала возражать. Что ж, зайду еще и в мужское отделение, невелик труд.
У мужчин, как доложила мне дежурная медсестра, все было в порядке, жалоб не поступало. В женском отделении тоже, но мне послышались какие-то странные звуки в одной из палат.
Зоя, вы ничего не слышите? спросила я у медсестры.
Та сделала большие глаза.
Нет, Майя Михайловна. Вроде все тихо.
А давай-ка заглянем в седьмую палату. Кажется мне, там кому-то не очень хорошо.
В палате было темно и вроде бы тихо, но через минуту послышался слабый жалобный стон. По звуку я определила, что стонет немолодая пациентка на кровати у окна. Что там могло приключиться? При вечернем обходе она ни на что не жаловалась.
Зоя зажгла ночник возле кровати Алины Генриховны, бывшей балерины, а теперь пенсионерки и инвалида второй группы из-за травмы спины. Опасная это все-таки профессия балет, навидалась я тут ее жертв достаточно.
Что случилось, Алина Генриховна? шепотом спросила я. Боли?
Ох, доктор, так спину сводит, что завыть хочется, да совестно.
Совестно ей, видите ли. Давно бы послала за мной.
Что случилось, Алина Генриховна? шепотом спросила я. Боли?
Ох, доктор, так спину сводит, что завыть хочется, да совестно.
Совестно ей, видите ли. Давно бы послала за мной.
Переворачивайтесь на живот, распорядилась я. Посмотрим, что там у нас.
«Смотрела» я руками этому искусству меня научил супруг. Спина была проблемной, конечно, но в одной точке полыхнула огнем. Так значит можно не ждать результатов рентгена, диск из позвоночника все-таки выскочил окончательно. Придется рискнуть и попробовать поставить его на место. Или хотя бы боли убрать.
Пока я манипулировала над спиной бывшей балерины, та постепенно успокоилась и уже почти не стонала. Зато я взмокла, как мышь под метлой. Все-таки остеопатия штука энергоемкая, и сил у врача забирает немало. Но результат того стоил.
Легче? спросила я, когда почувствовала, что горячая точка почти совсем остыла.
Кажется, все прошло, доктор, неуверенно ответила больная. Ничего больше не болит.
Ну вот и славно. Зоя, сделайте успокоительный укол. Пусть Алина Генриховна поспит как следует.
Конечно, Майя Михайловна, отозвалась Зоя, глядя на меня восторженными глазами. Вы как всегда
У меня на отделении была репутация то ли колдуньи, то ли местной ведьмы. И все из-за таких вот случаев «чудесного исцеления». Но я-то знала, что исцеления пока еще не произошло и скорее всего придется делать операцию. Силешек у меня не хватит вправить диск окончательно, такие чудеса только моему супругу удавались.
Попробуйте поспать, посоветовала я пациентке. Сегодня уже болеть не будет, а может, и завтра тоже. Но операцию делать все-таки придется.
А может быть
Я покачала головой.
Чудеса, конечно, бывают, но я не волшебница.
Зоя уже принесла наполненный шприц и ловким движением ввела лекарство.
Переворачивайтесь на спину и отдыхайте, строго сказала она. И следующий раз не терпите, вызывайте дежурную медсестру.
До завтра, попрощалась я. На обходе посмотрим, что там такое вдруг выскочило.
В ординаторской я собрала с полу рассыпавшиеся листки и сложила их аккуратной стопочкой на столе. Теперь можно было бы заняться привычными поисками в Интернете, но меня неудержимо клонило ко сну. А это могло плавно перетечь в глубокий и крепкий сон, если бы я прилегла на диван.
Кофе! Кружка крепкого кофе вполне могла вернуть меня к почти нормальному состоянию. Ведь предстоял еще полноценный рабочий день, и я не могла себе позволить расслабиться. Вечером лягу пораньше, всего и делов-то.
Кофе в ординаторской всегда был хоть и растворимый, но самый лучший. Можно было бы, конечно, установить плитку и завести джезву, но это был бы уже перебор по взяткам. Ладно, микроволновка, врачи в ней подогревают принесенные из дома закуски. Но кофе варить нужно все-таки дома.
Воды в электрическом чайнике было как раз на порцию кофе. Хотя по уму надо было бы долить: чайник у нас капризный и может забастовать в самый неподходящий момент. Но сейчас я решала этим пренебречь.
Почему-то вилка чайника оказалась вынутой из розетки. Мне это показалось странным обычно мы чайник из розетки не выключаем. Но ничего криминального я в этом не усмотрела. Насыпала в кружку кофе и сахар и воткнула штепсель в положенное место
Искры, полетевшие во все стороны после этого нехитрого действия, могли напугать кого угодно. Но я даже испугаться не успела, потому что меня что-то сшибло с ног и я очень неслабо приложилась головой к ручке дивана.
После этого наступила темнота и тишина, которые я ощущала всего несколько секунд. Дальше я не ощущала уже ничего, провалившись в какой-то бездонный колодец. Даже не колодец пропасть, в которую я летела и летела и дна которой не предвиделось.
«Сотрясение мозга обеспечено», как-то вяло подумала я. Мысль о том, что я вообще могла благополучно отлететь в мир иной, мне в голову не пришла. Как и большинство врачей, к смерти я относилась ровно и достаточно индифферентно.
«Врач сказал в морг, значит, в морг».
А кто же спорит с врачами?
Глава вторая. Царица-матушка.
Странные звуки. Странные запахи. Где я нахожусь? Не в ординаторской это точно. И вообще не в больнице там нигде не может пахнуть ладаном и каким-то горящим маслом.
И лежу я не на полу и не на больничной койке слишком мягко. Пора открывать глаза и определяться с местонахождением, а то как-то не по себе становится. Да еще что-то влажное на лбу лежит и тоже пахнет. Правда, не ладаном, а чем-то непонятным.