А Волк скуча-а-ал
Разумеется, какое-то занятие у него было. Он ведь до сих пор числился в составе дворцовой гвардии. Более того, с получением титула, его автоматически повысили в звании. И если прежде приходилось часами тупо стоять на месте, охраняя вход в какую-нибудь залу или галерею, то теперь от него требовалось лишь регулярно совершать обход, проверяя посты. Не обременительно.
Поэтому, как и большинство офицеров, основное время Волк проводил в спортивном зале, где фехтовал учебной шпагой. Без фанатизма. Чисто, чтобы размяться.
Зигфрид, как преданный оруженосец, тенью следовал за ним. И надо признать, среди гвардейцев он пользовался гораздо большей популярностью, ибо охотно шутил, рассказывал байки и жуткие истории о своем путешествии в деревню оборотней.
Так проходил день.
Вечерами, когда поток посетителей во дворце иссякал, офицеры ужинали и садились играть в карты. Волк рвения к игре не проявлял, зевал и смотрел сонно, оживляясь только после предложения поехать к бабам. Вот тут два раза предлагать не приходилось.
Но положа руку на сердце, столичная жизнь такая скука
* * *
А вот князю Леккуру скучать не приходилось. Более того, он был в бешенстве.
Если бы грязные слухи оказались направлены на него лично, он бы стерпел. Но дочь!
И в какой момент!
За неделю до свадьбы (а князь готовился праздновать пышно, ибо для дочери денег не жалел), когда жених и невеста по обычаю должны наносить визиты родным и близким, кто-то пустил слух, что барон де Рюи буквально три дня назад обесчестил невесту.
Сам барон все категорически отрицал. Князь тоже знал, что слух о бесчестьи подлая ложь, но шептаться не переставали.
Особенно скверным было то, что источник клеветы оставался необнаруженным. Придворные если и не болтали, то переглядывались с гаденькими улыбочками. Но откуда шла эта зараза, выяснить не удавалось. Не арестовывать же всех!
Император был в курсе проблемы (как, собственно, и все), но помочь не мог. Тайная канцелярия доносила, что источником слухов был род Готгель, подмявший под себя судебное ведомство. Но где доказательства? Никто лично не слышал, чтобы глава клана или кто-то из его ближайшего окружения говорили о дочери Леккура что-то нелестное. А если и слышал, то молчал. Безнадега!
Оставалось скрипеть зубами и терпеть.
Положение безвыходное: отмена традиционных визитов выглядела бы косвенным подтверждением слухов. Дескать, стало стыдно, и виновники заперлись в своем поместье.
А продолжение поездок создавало реальную опасность, что жених вспылит, вызовет обидчиков на дуэль, и его банально убьют.
Плюс ко всему, князь Леккур был ближайшим советником императора, и его позор тенью ложился и на властителя.
Что делать в такой ситуации?
Скандал, который как раз в это время разразился в среде офицеров гвардии, стал для Леккура подлинным спасением. По крайней мере, теперь он мог рвать и метать, и никто уже не связывал его гнев с семейными неурядицами.
А случилось вот что.
Во время традиционного обхода постов в 10 часов утра, когда в залах и галереях дворца собирается наибольшее количество придворных, дежурный офицер явился одетым не по форме.
То есть, сапоги, перевязь со шпагой, шляпа и все прочее, положенное по уставу, на нем присутствовали. Не хватало только камзола и штанов.
Стандартная, казалось бы, процедура проверки караулов вызвала ажиотаж. Дамы, даже те, что скрывали близорукость, повыхватывали лорнеты. Мужчины, сохраняя достоинство, и не прерывая светских бесед, плавно перемещались по залам так, чтобы не терять отважного офицера из виду.
А смелость гвардейцу потребовалась, ибо обязанности никто не отменял и их предстояло выполнить до конца. И он выполнил! Хотя к концу процедуры был красен, как рак и, судя по выражению лица, готов провалиться под землю.
Император и Леккур, занятые государственными проблемами, первое явление обнаженного караула пропустили.
Но на следующий день, которого придворные ожидали с нетерпением, появление гвардейцев, проверявших посты, встретили аплодисментами.
На этот раз офицер был помоложе и порумяней, и дамы осыпали его комплиментами. В том числе самого интимного характера.
На третий день уже к девяти утра в коридорах дворца было не протолкнуться. Банальный обход постов превращался в местную достопримечательность.
Но на следующий день, которого придворные ожидали с нетерпением, появление гвардейцев, проверявших посты, встретили аплодисментами.
На этот раз офицер был помоложе и порумяней, и дамы осыпали его комплиментами. В том числе самого интимного характера.
На третий день уже к девяти утра в коридорах дворца было не протолкнуться. Банальный обход постов превращался в местную достопримечательность.
Что там у нас происходит? встрепенулся император, когда часы пробили десять.
Действительно, шум в соседних апартаментах стоял такой, что не обратить внимание было невозможно.
Леккур поднял голову от бумаг.
Странно. Как раз время обхода, гвардейцы должны навести порядок.
Черт знает что! Регнор встал. Пойдем взглянем.
Это может быть опасно, Ваше Величество, встревожился князь. Он всегда с недоверием относился к шумным сборищам.
К черту! Если придут убивать, не отсидишься. Лучше лицом к лицу.
Он встал и решительно направился к центру столпотворения.
Публика в большом зале приемов стояла стеной. И была так увлечена зрелищем, что императора замечали только при приближении вплотную. Расступались ближайшие два-три человека, остальные не двигались, поэтому Регнору долго не удавалось рассмотреть источник безобразия. Но когда рассмотрел!
Волк, увидев государя, поспешно сорвал с головы шляпу и, прижав ее к животу, склонился в поклоне.
Публика, несколько опомнившись, расчистила императору проход. Дамы присели в глубоком реверансе.
Регнор подошел. Оценил происходящее.
Наденьте шляпу, как положено, офицер, холодно приказал он.
Волк, промедлив буквально мгновение, подчинился.
По залу прошел шелестящий вздох.
Следуйте за мной, распорядился император и, развернувшись на каблуках, пошел назад, в кабинет.
Никогда еще его шествие не было столь впечатляющим. Придворные сгибались в глубоком поклоне и забывали распрямиться. Возможно, потому что с нижней точки зрелище смотрелось более эффектно. Но в любом случае, никогда еще подданные не кланялись столь глубоко и охотно.
В кабинете император дал волю гневу.
Бардак! орал он, потрясая кулаками перед носом Волка, стоящего навытяжку. Позор!
Леккур на заднем плане тоже грозно хмурил брови и смотрел так, словно жаждал сгноить виновного на каторге. Но на самом деле он был рад. После таких событий болтать о соблазнении, которое то ли было, то ли нет, перестанут. Появилась гораздо более яркая тема.
Тебе это с рук не сойдет! продолжал бушевать Регнор. Кричал он громко, чтобы в соседних помещениях тоже было слышно. Позвать сюда мсье Фродгейресонта!
Последняя фраза прозвучала угрожающе, но Волк случайно знал, что мсье с непроизносимым именем был заезжим художником. Вроде бы даже знаменитым. Знать бы еще, зачем он понадобился?
Покричав минут пять, император сорвал голос и несколько подуспокоился. Он отошел к окну и оттуда, не оборачиваясь, спросил:
Что за чертовщина с голыми проверками? Нравится ходить без штанов?
Никак нет, бодро ответил Волк. Долг чести.
Проигрался, мерзавец, понял Регнор. Карты?
Никак нет. Шахматы.
Леккур схватился за лицо и застонал.
Да, подтвердил император, даже благородную игру можно, оказывается, изгадить.
Явившийся мсье Фрод-бог-его-знает-как с выражением обожания на лице кинулся было выражать глубочайшее почтение и восторг от того, что сиятельные особы соизволили его призвать. Но внезапно его взгляд упал на застывшего в парадной стойке Волка.
Мсье моргнул и замер, словно наскочил на стену.
Император издали наслаждался зрелищем. Подвижная физиономия иностранца выразила непередаваемую игру чувств. Сначала на ней отразилось оцепенение, плавно перешедшее в недоумение, затем смутная догадка и, наконец, восторг.
О, Ваше величество, завопил он, дойдя до последней стадии, я так благодарен! Какая натура! Какая экспрессия! Непревзойденно! Клянусь, это будет шедевр!
Волк заволновался.
Леккур сидел, закрыв лицо руками.
Да, маэстро, подтвердил император, не теряя серьезного выражения лица. Волевой человек! Именно этот субъект будет позировать вам для задуманной композиции.
Бог войны, закатил глаза художник. Я именно так его и вижу. Обнаженный, грозный, с двуручным мечом. Олицетворяющий тревогу и возбуждение!