Наследство последнего императора
1-я книга (II)
Николай Волынский
© Николай Волынский, 2019
Книга 1-я, часть 1-я
Волынский Н. Г. Наследство последнего императора. 2019 г. Книга 1-я, часть 1-я.
В 1915 году Россия передает Англии золото империи за поставки оружия. Часть этого золота собственность Николая II
Начало 90-х гг. ХХ века. В РФ разгорается борьба за царское наследство. «Неожиданно» под Екатеринбургом находят странное захоронение. Новой власти и некоторым потомкам Романовых крайне важно признать неизвестные останки «царскими», после чего можно претендовать на английское золото Николая II. И заодно протянуть «мост легитимности» между властью царской и нынешней незаконной, возникшей в результате кровавого переворота 1993 года.
Книга 1-я, часть 2-я
Волынский Н. Г. Наследство последнего императора. 2019 г. Книга 1-я, часть 2-я.
Весна 1918 г. Комиссар Яковлев получает задание Ленина и Свердлова вывезти из Тобольска в Москву семью бывшего царя. Однако в дело вмешиваются скрытые, но могущественные силы. В результате, уральские большевики, считающие Ленина предателем революции, перехватывают Романовых и решают их судьбу.
Начало 90-х гг. Сотрудница французской службы безопасности Сюртэ женераль Лариса Новосильцева (дочь Евдокии Новосильцевой) передает офицеру ФСБ тайную запись секретной сделки президентов Буша и Горбачёва. Но главная задача Новосильцевой в Москве лично разобраться, принадлежат ли «екатеринбургские останки» Романовым или речь о грубой фальсификации. И, что ещё важнее: только ли царское золото интересует фальсификаторов или их цели гораздо масштабнее на дальнюю историческую перспективу? Тем временем, президент Ельцин и его окружение решили приступить к реставрации монархии. Сам Ельцин претендует на роль «пожизненного регента»
Роман, который можно назвать историческим детективом и художественно-документальной сагой одновременно, написан на основе подлинных, нередко уникальных, сенсационных исторических материалах, уликах и свидетельствах. Совершенно по-новому, порой неожиданно, трактуются и оцениваются некоторые известные исторические события и их участники.
Для тех, кто интересуется тайнами российской истории, и всех любителей увлекательной литературы. Издание 2-е, исправленное и дополненное
Для оформления обложки использовано фото С. М. Прокудина-Горского «Тобольск. Вид с колокольни Преображенской церкви. 1912 г.» Фонд библиотеки Конгресса США. Право на воспроизведение: свободное, без ограничений.
16. Явление Якоба Хирша Шиффа
Председатель ВЦИК РСФСР Я. М. Свердлов
СЕКРЕТАРЬ тихо, словно шёпотом, постучал костяшкой согнутого пальца о пухлую кожаную обивку двери и приложил к ней ухо. Ему удалось расслышать тихое и хриплое: «Да, пожалуйста»
Он приоткрыл дверь и просунул голову:
Яков Михайлович Там товарищ Голощёкин Филипп Исаевич. Из Екатеринбурга.
Сейчас!..
Свердлов достал из кармана кожаной куртки круглую металлическую коробочку из-под ландрина1, высыпал из неё на ладонь три таблетки, забросил их в рот, запил водой из графина, и поёжился.
Несмотря на то, что кремлёвская система отопления действовала исправно, Свердлов постоянно мёрз. В последнее время его почти непрерывно мучил кашель, сухой и слишком уж какой-то острый. Даже ночью он мог спать всего по десять-двадцать минут, в перерывах между приступами.
Свердлов подозревал, что к его астме, осложнённой эмфиземой лёгких, которую он заработал в ссылке, присоединилась ещё одна болезнь, синоним верной смерти: чахотка, профессиональное заболевание революционера. И одна лишь только мысль о такой опасности терзала его больше, чем могла бы терзать сама болезнь.
Лучшие немецкие врачи, которых, по категорическому требованию Троцкого, выписали для Свердлова из Швейцарии, успокаивали главу Советского государства явных и недвусмысленных симптомов грозного недуга они вроде бы пока не нашли. А кашель, субфебрильная температура, постоянная холодная потливость всего лишь общее состояние уставшего организма, которому нужен особый уход и усиленное питание. Нужны, разумеется, и хорошие лекарства, в первую очередь, препарат под названием «туберкулин», последнее слово заграничной фармацевтики. Но его можно было купить только в Женеве.
Управляющий делами ВЦИК сумел найти немного таблетированного туберкулина в единственной частной московской аптеке, однако, запас драгоценных таблеток заканчивался, и, наверное, придётся все-таки заказывать их в Женеве, хотя сам Свердлов каждый день с нарастающим страхом убеждался: швейцарское чудо ему не помогает.
Военком красного Урала Голощёкин вошёл широким твёрдым шагом, издалека широко улыбаясь и протягивая председателю ВЦИКа обе руки. Они обменялись крепкими рукопожатиями, обнялись старые партийные товарищи, профессиональные революционеры.
Шолом, Шая! Давненько не виделись. Где пропадал? Сто лет никак тебя не увидеть никогда, даже если найдутся такие, что хочут!..
Голощёкин удивился.
Шолом, Яков, шолом!.. Таки я ж к тебе на прошлой неделе приезжал видеться!..
Свердлов с досадой хлопнул себя ладонью по лбу.
Азохен-вей2! воскликнул он. Что за голова! Ну что за голова это здесь? В одно правое ухо всё влетает, в другое левое ухо всё вылетает!.. Совсем бесполезным стал. Температура таки держит меня вторую неделю в недоумении мыслей
А смотришься лучше, чем на той самой неделе, с плохо скрываемым сомнением проговорил Голощёкин.
Ты хороший друг, Шая, хоть и говоришь сейчас неправду. Но все равно спасибо.
Свердлов вытащил из кармана большой клетчатый фуляр и долго кашлял в него. Под конец кашель перешёл в надрывный рёв.
Таки что привело тебя к нашим пенатам?
К кому? удивился Голощёкин. Не знаю таких. Политкаторжане? Революционеры? Новые работники наркомата? По какой части?
Боюсь, что не смогу ответить ни на один твой глубокий и точный вопрос! хохотнул Свердлов. Пенаты это домашние боги в Древнем Риме.
Вроде Лёвы Троцкого? И Кремль уже такой дом, как в Древнем Риме? А?
Свердлов подумал. Но ничего не надумал.
Любишь бывать в Кремле? перевёл он на другое. Я тоже люблю, но не так часто Почему не предупредил заранее, что будешь среди здесь?
Голощёкин выдержал паузу, чтобы его слова прозвучали как можно значительнее.
Доходят странные слухи из ваших высоких кремлёвских сфер в низкую глубину наших сибирских руд!
Он уселся в глубокое кожаное кресло, почти утонув в нем, и замолчал, вглядываясь в лицо Свердлова, который остановился у окна в солнечном свете и блаженно закрыл глаза, подставив лучам лицо измождённое, заросшее чёрной жёсткой бородой, торчащей вперёд одним клоком. Луч блеснул на левом стекле пенсне. Вопроса Голощёкина он не услышал.
Уральский военком неодобрительно рассматривал земляка, потом произнёс:
Что-то ты, дорогой товарищ, зелёный немножко сильно. Мало воздуху?
Где? Здесь, в кабинете? очнулся Свердлов.
В тебе, в твоих лёгких. Мало гуляешь? Мало кушаешь? Мало отдыхаешь, мало дышишь А ещё говорят: хорошо наш Янкель в Москве устроился! И где ж там таки хорошо? А?
Свердлов кивнул, но ничего не успел ответить. Его настиг очередной взрыв кашля. Свердлов снова извлёк заплёванный фуляр. Потом чистым уголком платка вытер пенсне.
Конечно, у меня не такие условия, как у Лейбы3, но всё есть паёк, лекарства Но воздуху таки мало, согласился председатель ВЦИКа. А когда гулять? Всё висит на волоске. В любой момент оборваться может. Понимаешь, вздохнул он, могут ожидаться серьёзные события. Иной раз думаешь, пора запасать тёплые вещи Ведь сошлют ещё подальше от северных краёв, как я там уже был! А может, и до того не дойдёт: сразу расстреляют. Или повесят на Спасских воротах Кремля.
О чем ты, Яша? встревожился Голощёкин. Немцы таки собираются разрушить наш мир?
Нет, вздохнул Свердлов, и в груди его послышался глухой визг. Не немцы. Немцам сейчас не до нас. Они хочут сжевать что-нибудь и даже проглотить хотя бы, что получили, чтоб не сильно много голодать. Ещё неделя, и Германия начнёт дохнуть от голода. Вот и спешат. Им нужен хлеб Малороссии, Украйны нашей Хлеб, мясо, уголь Им не до нас. Там они что-то сами вывезли, что-то им помогают вывезти местные вражеские банды антисемитов. Недавно появились Петлюра ещё Махна там
А кто эта Петлюра? поинтересовался Голощёкин.
Этот! поправил Свердлов.
Какая? не понял Голощёкин.
«Какой», а не «какая»! с нажимом уточнил Свердлов. Шутки ты перестал шутить и понимать, друг мой Шая, товарищ ты мой Филипп! Петлюра ярко выраженного мужского пола очень большой и махровый антисемит. У него большая банда, и он всех наших вешает на деревьях. На каждом дереве в Киеве у него висят евреи. Как груши. Ну и большевиков тоже немножко вешает. Только не на деревьях. На церковных воротах.