Вы мне нужны там не как боевая единица, а как свидетель, повторил Яковлев.
Свидетель чего?
Всё поймете на месте вы кадровый разведчик и учить вас ничему не надо. С нами пойдет Павел Митрофанович. Кроме того, я знаю, что вы отличный стрелок. И это ваше искусство тоже может понадобиться.
Так что же вы все-таки задумали?
Все ваши соображения насчет двойной игры я считаю вполне обоснованными, а ваши умозаключения безупречными, с позиции школьной логики. Но я хочу, тем не менее, сделать одну совершенно нелогичную вещь. Не могу объяснить, но интуиция подсказывает, что именно ее следует предпринять.
Что же?
Что-то вроде очной ставки.
Не советую. Категорически не советую! заявила Новосильцева. Впрочем, принимать решение ваше право.
Они вышли на привокзальную площадь. Их никто не встречал: на площади вообще ни души.
Что такое? удивился матрос Гончарюк. Спят они все в этом городе? Уж обедать пора, а народишко, видать, и не завтракал. Смотрите, вон там рынок. И никого. Странно.
Ничего странного, Павел Митрофанович, отозвался Яковлев. Теперь мы точно знаем и видим, что революция докатилась и сюда, а с ней, естественно, пришли ее родные сестры разруха и война всех против всех. Когда случаются такие исторические катаклизмы, люди попросту перестают работать. Они берутся за оружие. Жизнь человеческая в такие времена стоит меньше полушки18.
Да, согласился Гончарюк. Кто запасы свои проедает, а кто немножко промышляет грабежами и разбоем.
До Уралсовета было километра полтора. Когда они пришли, там их уже ждали члены исполкома Александр Белобородов, Георгий Сафаров и Шая Голощёкин.
Ты думай, что говоришь, комиссар! возмутился Голощёкин, отодвигая от себя телеграфную ленту. Я все это рассматриваю как провокацию! Или даже как контрреволюцию!
Сафаров взял ленту, посмотрел, отложил. Взял листок с расшифровкой и прочел вслух:
«Голощёкину. Известный тебе Яковлев везет Романовых. Оставь их у себя. Все согласовано». Подписи нет удивленно сказал Сафаров. Может, кто-то шутит? Или испытывает?
Вот! И этой бумажкой нам хочут здесь все мозги заклеить! Не выйдет! Ни у кого не выйдет! А у тебя, Яковлев, никогда такое провокаторство не получится! Ты можешь хочь сто лет стараться не выйдет! заявил Голощёкин.
Он говорил отрывисто, брезгливо и не глядя на собеседника: «Точно товарищ Троцкий!» мысленно усмехнулся Яковлев.
Кого же тогда вы, он произнес с подчеркнутым нажимом, лично вы обвиняете в провокаторстве? Уж не меня ли, товарищ Филипп19? Говорите, вам нечего бояться. Вам тут никто не сделает вреда.
Дерзкий намек комиссара Голощёкин пропустил мимо ушей. Он молчал, пощипывая свои редкие усики, в то время как лицо его медленно наливалось кровью.
Мы без тебя разберемся, кого подозреваем, а кому глубоко доверяем и высоко верим, процедил он. Твоя миссия нам непонятна.
А разве вы не присутствовали у Свердлова, когда Яков Михайлович подписывал мне мандат? спросил Яковлев.
Он извлек из внутреннего кармана куртки документ и положил на стол.
За мандатом потянулся Сафаров. Он поправил пенсне, и внимательно прочел документ. Долго всматривался в подписи и печать.
Подписано, констатировал он, «Свердлов. Ульянов-Ленин». Порядок.
Члены президиума Уралсовета Толмачёв, Белобородов, Сафаров, Голощёкин
Передал мандат Белобородову. Председатель исполкома с любопытством осмотрел печать ВЦИКа, кивнул и протянул документ Голощёкину. Но, прежде чем тот коснулся мандата, Яковлев быстрым и аккуратным движением выхватил его и отправил обратно в карман своей куртки.
Шо? Шо такое? не понял Голощёкин.
Вам этот документ знаком. По крайней мере, вы знаете, для чего он мне был дан в вашем присутствии.
Голощёкин выдержал паузу.
Так, сказал он, бросив на комиссара короткий, полный ненависти взгляд. Так и шо ты здесь собираешься поделывать? Зачем притащил с собой аж целую армию и целый большой броненосец?
Задача моя прописана в мандате. Она вам известна, ответил Яковлев.
Не совсем известна! Далеко и много не совсем! возразил Голощёкин. Нам очень известно только, что у тебя есть серьезные намерения превысить свои полномочия на очень большую высоту.
Задача моя прописана в мандате. Она вам известна, ответил Яковлев.
Не совсем известна! Далеко и много не совсем! возразил Голощёкин. Нам очень известно только, что у тебя есть серьезные намерения превысить свои полномочия на очень большую высоту.
Тот, от кого вам это «известно», веско произнес Яковлев, лжец и враг народа. Надеюсь, он не уйдет от вашего трибунала. Поясняю еще раз, чтобы больше не возвращаться к теме. Задача моя проста: взять в Тобольске Романовых и доставить их в целыми и невредимыми в Москву. Целыми и невредимыми, повторяю. То есть обеспечить им вооруженную защиту, подчеркнул он. Всё.
Голощёкин прищурился.
В Москву ли? подозрительно спросил он. Ты на самом деле уверен, что хочешь доставить семью коронованного и самого низложенного палача в Москву? У нас на этот счет совсем другие мнения, и их много, он оглянулся на своих.
Белобородов смолчал. Сафаров удивленно глянул на Голощёкина.
Да! повторил Голощёкин. Другие! У нас таки такие мнения, что Романовы должны быть здесь! Для торжества победы пролетарской революции. Москве они ни к чему.
Вы, товарищ Архип начал комиссар.
Филипп! Филиппом меня назвали, раздраженно поправил его Голощёкин.
Прошу прощения, невозмутимо сказал Яковлев. Но я слышал, что сначала в личной жизни вас называли Шаей, а только теперь Филиппом хотя я полагал, что Архипом. Полагаю так же и убежденно, что на эти и другие ваши вопросы вам более подробно ответят товарищи Ленин и Свердлов. Советую обратиться ним непосредственно. Иначе какой-нибудь наивный человек подумает, что вы тут мятеж против советской власти задумали.
Ты Ты мне Свердлова в мой нос не тыкай! угрожающе произнес Голощёкин. Не тыкай, я сказал!..
И распахнул шинель, показав наган, засунутый за ремень.
Яковлев не пошевелился. Гончарюк снял с плеча винтовку и лениво передернул затвор, загнав патрон в ствол. Новосильцева, не вытаскивая из кармана двенадцатизарядный никелированный браунинг, аккуратно перевела предохранитель на «fire»20.
Вскочил со стула Сафаров и стал между Яковлевым и Голощёкиным.
Товарищи! Ну что такое? С ума сошли! Товарищ Филипп и вы, комиссар! примирительным тоном сказал он. У меня нет никаких сомнений в подлинности мандата. Но ваша задача тут Филипп прав: другие мнения тоже имеются.
Ваше частное дело. Оно меня не интересует, отрезал Яковлев. Любая дискуссия неуместна. У меня приказ. Как человек военный, я должен выполнить его любой ценой. В том числе, ценой своей жизни. Или вашей. Как потребует обстановка.
Сафаров смолчал: он знал Мячина и не сомневался, что тот пустит пулю в лоб каждому, кто попытается ему помешать.
Заговорил председатель Уралсовета Белобородов:
Мы знаем вас, товарищ Яковлев, еще по вашей дореволюционной деятельности, сказал он. Вас тут многие знают и уважают как решительного человека и революционера. Думаю, что сейчас и вы, и товарищ Филипп в главном сойдетесь. Правильно: Романовых нужно забрать из Тобольска. Быстро забрать. У нас есть сведения, что им готовят побег. И охрана там ненадежная. Ее Керенский назначал. Отряд пребывает в состоянии разложения. Сопредседатель солдаткома Матвеев прямо и нагло заявил, что они отныне свободны от любой воинской присяги. Жалованье им никто не платит. Солдаты воруют у местных жителей кур, гусей. Позавчера поросенка украли. Надо их распускать по домам. Да и тобольские обыватели жалуются.
Жалование Совнарком им назначил. Я везу, сообщил комиссар.
Зачем? удивился Сафаров. С какой стати брать на себя долги министров-капиталистов? Они нас ни о чем не спрашивали, когда пригнали сюда Романовых.
И много они это заработали? поинтересовался Голощёкин.
Сумма достаточная. Спросите Бонч-Бруевича. Он подписывал ведомость, отрезал Яковлев.
Голощёкин мгновенно потерял к Яковлеву интерес.
Хочу вас предупредить, Василий Васильевич, уже вполне дружелюбно продолжил Белобородов. Остатки дисциплины сохраняются там исключительно авторитетом полковника Кобылинского. Хуже другое. Есть вполне достоверные известия, что тюменский ЧОН21 им командует эсер Хохряков и омские анархисты готовят захват Романовых. А у нас нет достаточных сил помешать. Так что ты со своими людьми прибыл вовремя! примирительно заключил он и улыбнулся.