Непринятая жертва. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть IV - Ирина Фургал 10 стр.


Жертвами носителей тепла и света становились всё больше женщины, дети, телята, щенки и прочий молодняк. Кошки сбегали из дому. А вот взрослые мужчины воздействие солнц почему-то переносили легче, но за пять лет оно всё же доконало многих. А один помещик три года назад купил солнца на свой конный завод, надеясь создать породистым лошадям хорошие условия. Он лишился их всех и, не понимая в чем дело, снес конюшни и, построив новые на другом месте, собрался поместить солнца в них. Он думал, что на скакунов напала заразная болезнь, опасная и для конюхов тоже. Никто не хотел работать у него, пока мы не объяснили в чем дело.

Мы с Петриком поражались: отчего в легендах и сказках не сохранилось указания на то, что эта вещь вредна для здоровья? Описывались интриги и столкновения двух врагов, желание дорваться до власти и получить выгоду, а пока бушевали эти страсти, народ вымирал. А кто-то сидел в пещере налево-направо от колодца Пустоты, тихо собирал изобретения в обмен на лекарство и молитву и ни словом не упрекнул ни Очень Злого Шамана, готового поставить под угрозу само существование анчу, ни этого изобретателя Миче, который не соображал, что делает. Или соображал и лишь прикидывался добреньким? Где он странствовал, каких идей нахватался? Почему отказал Очень Злому Шаману в сотрудничестве и более выгодной продаже солнц? Ему и так было хорошо? Или он имел другие цели? Оттого ли рассердился Злой Шаман, что Миче не захотел шагать с ним рука об руку к вершинам богатства и власти? Или до Шамана дошло, что прекрасное солнце Миче  зло? Кто знает? Даже Хрот не знал.

И всё же Петрик говорил мне:

 Это Корки. Вот помяни мое слово: Корки это, и всё тут.

 Да брось, Чудик, они и так богаты. Уж насколько я их не люблю, но у тебя просто предубеждение какое-то. А ведь ты собираешься жениться на дочери их клана. Нельзя обвинять без доказательств. Надо искать среди тех, кто внезапно разбогател года четыре назад.

 Корки рвутся к власти, и деньги им нужны, чтобы укрепить своё положение. Ты вспомни: они содержат тьму головорезов и поддерживают пиратство. К тому же, может, это их просто радует  обладание таким секретом,  возражал Петрик.

По его мнению ухудшение здоровья рыбаков Някки было связано именно с производством солнц.

 Помяни моё слово,  снова начинал Чудилка,  производство где-то ниже Идены. Неправильно устроенное производство отравляет воду и рыбу. И любителей рыбы. Ты знаешь: несколько лет мы читаем сообщения о том, что речная рыба то и дело всплывает кверху брюхом. Священная роща у Катиты роняет листья уже в конце лета. Мы сами наблюдали камыши странного вида  потемневшие и со стеблями, словно завязавшимися в узлы. А вы мне тогда что сказали? «Ничего страшного, Петрик, это просто сорт такой»! Надо же  сорт! Лесные животные, приходящие на водопой, и домашние собаки, пьющие воду из Някки, болеют, лысеют и долго не живут. Коровы дают отравленное молоко, а его пьют дети

 Да-да, ты говорил, что доктора встревожены, но не могут понять причины Ещё людям стало неспокойно жить на берегу, а младенцы в домах у воды не спят, капризничают и плачут. Мы это знаем, потому что заходили в дома у Някки, разговаривали с людьми.

 Отравлена Някка, наша родная река. Я говорил тебе: где-то в низовьях. А наши семьи в нашем городе пользуются этой водой. Понятно? Мы сами в нашем путешествии пользовались. Мы пользовались дома все эти годы!

 Ната пользуется,  пискнул я, зажмурившись от ужаса и думая о том, что для женщин это особенно губительно.  И мама моя!

 Вот-вот.

 Но ни Кохи, ни Хрот ничего такого не говорили. Они хорошие люди, не стали бы молчать,  пробормотал я.  Вспомни, Кохи хотел защитить родителей от обвинения в измене, но при этом пытался предотвратить нападение пиратов. Он бы придумал что-нибудь, если бы знал, чем занимаются родичи. Придумал бы для их защиты, но поговорил бы с нами, чтобы попытаться искоренить причиняемое зло.

 Хрот у них в семейке считался бедным юродивым, не таким со всех сторон. Будут они с ним откровенничать? Мадина  девчонка, а Кохи Ну, ты знаешь, Кохи они просто не любили. Коркины дети отстранены от дел. Может быть, только Яков Вот ему ещё один повод для мести: мы загубили семейный замечательный бизнес. Лишили дохода. А ну как до Корков дойдёт, что можно использовать светильники, как оружие?

 Лучше молчал бы ты, Петрик. Как ТЕБЕ такое в голову приходит?!

В одном городе мы наткнулись на драку и благоразумно не стали в неё встревать. Били двух агентов, продававших солнца и не успевших удрать восвояси. На мой взгляд, очень правильно делали. Кто-то узнал их на рыночной площади. Когда парней загребли в тюрьму, мы с Петриком попросили разрешения побеседовать с ними. Так как все вокруг были наслышаны о нашей антисолнцевой деятельности, нас пропустили к этим двоим.

 Болваны,  в числе прочего и непечатного сказал им Петрик.  Вы что творите?

 Мы продаем полезную вещь, и нам за это хорошо платят.

Возрожденное солнце несёт тепло, свет и здоровье,  ответили они.  С какой стати вы мешаете нам? Мы занимаемся этим уже два года.

 Я  три с половиной,  пробасил чернобородый парень. Он дернул себя за бороду, и в его руках остался чёрный клок.

 И как здоровье? Улучшилось?  ехидно спросил Петрик.

 Ну, мы же вечно на холоде, по дорогам мотаемся, едим что попало

Их, дуралеев, обманывали, как и всех прочих. В начале осени каждый раз новый человек привозил им товар в тот городишко, где они обитали. Мы объяснили, до какой степени они не правы. Чернобородый плакал, закрыв лицо руками. За три с половиной года он потерял родителей, сестру и молодую жену, купив в свой дом два солнца по цене одного. Акция для агентов.

 Сколько вас всего?  спросил я.

 Понятия не имеем.

 Значит, работаете вместе не с самого начала?

 Сперва я с другим человечком работал, да он того Помер. Старый уже был. Лет сорок.

Я только хмыкнул. Несмотря на чёрную бороду и статус вдовца, агент был в том возрасте, когда люди старше тридцати пяти кажутся глубокими старцами.

 Кто делает это? Где?

 Так не знаем мы. Говорим же: каждый раз разные люди привозят товар, а потом за деньгами являются и процент платят. Процент хороший.

Похоже было, что они действительно ничего не знали. Но Петрик воскликнул:

 Корки! Я чувствую, что это они.

Я не хотел быть пристрастным, но как-то так выходило, что скорей всего. Оставалось загадкой, где производство и как добыть доказательства, более веские, чем показания двух напуганных простофиль.

И вот настал день, когда мы выехали на берег реки Акс, на границу нашей страны, и день, когда мы с Петриком поняли абсолютно чётко: следы производства светильников ведут в Някку. Ладно, пусть не в саму столицу, но точно  в ту сторону. Смешно и не очень достойно: мы руководствовались слухами, как истинные сыны нашего города. Правда, Петрик руководствовался ещё и данными о здоровье рыбаков.

В крепости на границе двух стран, Акети и Някки, соответствующие службы встретили нас как родных, с хлебом-солью и кучей солнц. Желающих получить лекарство было столько, что им не хватало места в крепости и посаде. Палаточный городок вырос в чистом поле. Пришлось провести и у Акса несколько дней, готовя зелье и переписывая молитву. Это мы раздавали абсолютно бесплатно. Но я заработал кучу денег, гадая и продавая амулеты.

 Ага!  азартно воскликнул Петрик.  Вот хорошая возможность и мне потренироваться.

Наплевал, безумец, на запреты родителей.

Вообще-то, он варил зелье в таком большом чане, выделенном специально для его целей. Но пока оно закипало, делал то же, что и я: гадал и строгал амулеты, и был совершенно счастлив. Особенно после того, как ему удалось всучить тётушке воеводы самомахающий веер.

Рецепт лекарства был пугающе прост: даже два мальчика, поварята, освоили его за пятнадцать минут. Они крутились возле Петрика и взирали на него, как на божество. Умный воевода приволок всех аптекарей и врачей этих мест для обучения  и мы вздохнули свободней. Толпы страждущих, бегающих за нами, действовали на нервы.

 Так и будем делать: учить аптекарей и врачей, и разных других людей, пусть они занимаются,  сказал Чудилка. Только молитву сам пиши: она у тебя оберег, не иначе. Пусть у людей будет что-то из твоих рук.

Тем не менее, текст мы тоже оставляли в городах и деревнях, приклеивали на столбы и колодцы и радовались тому, что он был напечатан в газетах: невозможно снабдить всех желающих тем, что написал лично я. Я сделал приписку после того, как увидел алчный блеск в глазах одного из аптекарей Акса: страшная кара пусть постигнет того, кто поднимет цены, кто станет продавать лекарство, а с ним и молитву, за деньги, большие, чем указанная сумма. Сумму я указал незначительную  только на цагрик выше стоимости составных частей зелья. Их было всего четыре, стоили они почти бесплатно, а докторам и прочим надо всё-таки как-то компенсировать затраты. Мы просили этих людей принимать плату за лекарство, но не принимать солнца. Массового вымирания медиков нам не хотелось. Мы обещали, что, узнав секрет уничтожения светильников, доведём его до сведения каждого человека Някки, Акети, Тонки и прочих стран. Чтобы хозяева сами справились с этой проблемой, а пока пусть уберут опасные предметы подальше. Только вот беда. Мы с Петриком сами не могли отказать больным, несчастным людям и забирали у них светильники. Как можно было отпустить их обратно с такой бедой? Пусть даже солнца и не горели.

Назад Дальше