Что ж такие разномастные-то? От разных пап, поди?
Мы с Петриком переглянулись.
Ты пьян, Дод, отцепись от музыкантов. Играйте, ребятки. Если что, мы его вышвырнем.
Это пьяница Дод, говорили нам. Жена от него ушла к другому вот он и обижает всех. Ушла она к парню из анчу.
Дода увели, но он вернулся.
Нет, я желаю знать, отчего вот ты, он показал на Петрика, не белёсый и не белоглазый.
Хозяйка дома, подскочив, сказала:
Дод, он вообще не анчу. Они не братья. Мы спрашивали уже. У них вообще родители разные. Совсем.
Э нет, я что, сходства не вижу? Что, я не угадаю примеси
анчутской крови? Гляньте, у них родинки на мордах одинаковые. Точно говорю, мамаша их
Петрик перестал играть. Я тоже. Я ещё надеялся уладить дело миром и сказал:
Мы ровесники, ты, удод. Между нами разница в неполных три дня. Вы хотели его вышвырнуть? Давайте, я помогу.
Папочка, прекрати это, попросила новобрачная. Давайте танцевать.
Нет, влез кто-то. Он хочет побить Дода. С какой стати всякие анчу отбивают наших женщин и распускают руки?
Или мы спокойно играем или уходим, заявил Петрик. Никто не имеет права оскорблять при мне Миче. Я предупредил в первый и в последний раз. Не надо портить праздник.
Задир пытались утихомирить, а Дода вывести, но он влез через кухонное оконце.
Эй, ты, перекрыв музыку, крикнул он Петрику, которого отчего-то невзлюбил больше, чем меня. А как называют человека, который отрекся от своей крови и своего народа? Такого, который с ним родства не признает?
Слово, которым называют таких, это то ещё слово. Рука Петрика метнулась к поясу, но сабли на нём не нашлось. Кто же на свадьбу с саблей приходит? Тогда он пошёл на этого Удода со смычком, и гости, видя выражение его лица, молча отошли в стороны. Омерзительный Дод понял, что ему конец. Он скукожился, засучил ножками и попытался вылезти в то же окошко, но Петрик приставил смычок к его шее. Дод заскулил с перепугу.
Петрик, позвал я, но он меня не услышал. Я вообще впервые видел его таким. Чудила зарычал, подобно разъяренной Чикикуке.
Слушай ты, который не в силах удержать при себе женщину, я не отрекался от своего народа, и о том, что во мне есть кровь анчу, говорю при всех. А у тебя не кровь, кое-что другое. Смычок оторвался от шеи дурака и указал на его мокрые штаны. Послышались робкие смешки.
Вон! приказал Петрик, и Дода как не бывало. Коротко и ясно. Чудилка обернулся к остальным и повел смычком. Кто-то что-то хочет тоже сказать про анчу или про мою маму? Желающих не нашлось. Чудила сунул скрипку в подмышку и повернулся к выходу: Идем, Миче.
Но хозяева и гости стали уговаривать нас остаться и играть и не обращать внимания на всяких пьяных ненормальных. Отходчивый Петрик перекусил, выпил немного и продолжились танцы. Моё настроение было совсем испорчено. Я понимал: добром это не кончится.
*
Мы возвращались на постоялый двор поздно-поздно. Издалека доносились голоса разбредающихся со свадьбы гостей, ленивый перебрёх собак, а за пределами города, между прочим, выли волки.
Видишь, рассуждал Чудила, в девках они все ходят простоволосые. Есть время мыться и следить за собой. Грязной
работой девушки не очень занимаются, их дело по гулянкам носиться. Он взмахнул футляром со скрипкой. Потом начинается: злая свекровь и в хлев пошлет, и в курятник, и прочее, и прочее. А косу бесконечную стирать и сушить некогда лишний раз: дети, хозяйство
Да, сказал я. Хрот говорил уже. Оттого-то голову платком прикрывают, чтобы не пачкались волосы. Чтобы грязные, да седеющие, да лишний раз не расчесанные были не видны. Стыдно же: вроде нормальное платье, а на голове жуть какая-то. Лучше платок. Тяжела судьба крестьянских женщин.
Я бы не сказал, что очень, продолжил Петрик, когда я замолчал. Платки красивые. Ты знаешь, я маме в подарок купил. Я что попало не куплю. Да и полно всяких прочих головных уборов. Но! Женщинам, часто моющим волоса, приходится нелегко. Им от платка не избавиться. Во-первых, злая свекровь не даёт пользоваться краской для волос это очень обидно. Бывает, волосы седеют рано. Но свекровь не может допустить, чтобы невестка закрасила седину и красивой была. Это раз. Во-вторых, глупые мужчины ревнуют и не хотят, чтобы другие мужчины видели непокрытые красивые волосы их женщин это два. В-третьих предрассудки. Ношение платка для крестьянок это уже священная традиция. Но откуда она пошла, а Миче? Оттуда и пошла из быта, как все прочие традиции. Даже очень священные. Такая была бытовая необходимость, под давлением злой родни ставшая чем я там говорил? Чем-то там. Это три.
В-четвертых, Хрот всё это уже рассказывал это четыре, прервал я поток Петрикова красноречия. Ты напился, да, Чудила?
На работе я разве пью?
Сегодня да. Но это ничего. Я понимаю, у тебя был стресс.
Ну, давай, наругайся на меня, Миче. Я всё жду, что ты на меня накричишь, а ты всё никак.
Я горестно вздохнул и сказал ласково:
Спятил ты, не иначе. Почему мне надо на тебя кричать и ругаться? Я вообще когда-нибудь на тебя ругался? Не чуди.
Вот сейчас ты кричишь, жалобно проговорил Петрик.
Так есть за что. Сказать мне такое! Будто я стану ругаться! Сколько раз мы дрались из-за этой анчутской крови! Постой! дошло до меня. Мы дрались из-за МОЕЙ анчутской крови, не из-за твоей. Ты анчу, Петрик?
Он даже остановился, и глаза его стали больше планеты Ви.
Удивляюсь тебе. Ты не знаешь? Все знают, а ты нет? Да почему?
Я обошел его и покрутил перед собой в свете фонаря.
Ну ты не похож! И кто знает?
Не знаю. Может, мама и папа? Миче, чёрт возьми, ты откуда такой свалился? Даже Корки знают. Да, они знают много-много чего. Но ты не болтай. Всё-таки, это тайна от всех посторонних. Самая большая. Огромная. Очень. С другой стороны, совсем незначительна примесь эта. Вот такусенькая. А Корки они сами такие. Сами знают.
Сами знают протянул я. Постой, что написано у тебя в документах? Что там написано?
Петрик опустил глаза.
Там другое написано.
Другое?
Да.
Твоя фамилия не Корк?
Нет. Ты уже спрашивал. Только видишь ли, в чём дело, Миче. Давным-давно, ещё до Мрачных времён, в наши эти как их?.. родословные? Нет, родословные это у кошек. Короче, затесался один общий предок. Женщина. Так что, выдав Охти и моих родителей, Корки выдадут себя. Тс-с! В тайной дыре дворца спрятаны документы. Но ты должен молчать.
А ты, значит, знал об общем предке ещё до истории с Воки?
Конечно, Миче! Но то, что Воки Коркин сын, я не знал. Никто не знал. Честно.
А! Я понял! дошло до меня. Чудак, ты не должен чувствовать себя виноватым. Если твоя семья в родстве с королевской семьей, она должна скрывать, что в вас кровь анчу. Королём не может стать потомок анчу, и родственников таких он иметь не имеет права. Ну, дела! Корки сами чуть-чуть анчу! У них, стало быть, затесался в родословную общий с Охти предок. Как это они так оплошали несколько столетий назад? я рассмеялся. Петрик, так вражда родов Охти и Корков это просто древние семейные разборки. Вот почему Корки считают, что им тоже позволено взгромоздиться на трон. Ладно, я понял. Никому не скажу.
Да. Вот такая передряга.
Ты не должен никого осуждать. Пусть будет так. Хорошо, что ты на анчу не похож. Ну, может, разве что, когда бледный и замёрзший, похож.
А то бы что? глаза Петрика нехорошо блеснули.
Ну Я не знаю, забормотал я, вдруг сообразив, куда он клонит и почему он был так сильно расстроен тогда ночью, когда мы передали Воки полиции.
Думаешь, меня бы не отдали кому-нибудь на воспитание? Или даже что-нибудь похуже?
Я не понял, что может быть ещё хуже, но сказал:
Твои родители, и вообще все, тебя любят, Чудилка. Радуйся, что тебе повезло.
А если бы я родился таким, как ты?
Вот тут я встал в тупик.
А что у вас в семье делали с такими, как я?
А я не знаю, с вызовом сказал Петрик, но было понятно: знает.
А я предпочел не спрашивать больше. Но подумал: отданному на воспитание ребенку может и повезти. Смотря кому отдать. Родители могут проявить заботу, подыскать хороших людей, да и потом не бросать по жизни.
Петрик, спросил я, а почему ты всё это знаешь? Твоя семья должна соблюдать тайну, хранить её в первую очередь от тебя.
Он покачал головой:
Приходит время и детям нашей семьи рассказывают всё. Всем без исключения. Всю правду. Пока они ещё Как бы это сказать? Чтобы они подготовились к тому моменту, когда захотят создать семью.
Зачем?
Ну, Миче, ну пошевели мозгами. У меня запросто может родиться беленький ребеночек. Особенно, от Мадины Корк.
Мама!!!
Да не ори!
У тебя?! И что? И как? И куда ты его денешь?
Петрик вдруг развеселился и засмеялся:
Я отдам его тебе, Миче. Поскорее женись.
Я стоял там, посреди улицы, как заместитель фонаря. Я разевал рот, как голодный птенец. Петрик продолжал изгаляться:
Разве ты откажешься? У тебя кого только нет. Коркины дети в полном составе и Инара Чикикука.