Петрик прямо на глазах становился прежним. Деятельным, собранным, обманчиво спокойным, готовым встать во главе и заговорить невозможно царственным тоном, которого не ослушаться. Да, он идёт навстречу опасности и страхам, чтобы они были побеждены и не мешали жить. А я всё ещё трепыхался и переживал под впечатлением сна. Права мама, прав дядя Тума Мале: я впрямь чувствительный, как девчонка. И, кажется, задумавшись, произнёс это вслух. Чудилка усмехнулся:
Ты же поэт. Поэты они такие. Был бы другим, не писал бы стихов.
Да, однозначно, уже совершенно нормальный Петрик.
Ты ничего не боишься, кроме летающих глаз в долине Айкри? спросил я, на что он ожидаемо ответил:
Глаза уже были, поэтому бояться их больше нет смысла. Я боюсь опоздать в Някку. Не справиться с поставленной задачей. И я Да, что-то мерещилось. Мне мерещился чёрный дым в ясный день, цветная плитка Воздушной площади Вершинки, замаранная кровью, разбитые окна большого дома, крики и топот. Мраморный пол. Блеск клинка Хорошо, Миче, что ты вечно носишься с деревянным.
Хорошо, что ты волшебник, и помнишь о защите. Ведь помнишь, Петрик?
Конечно.
Ложиться и досматривать сны уже не имело смысла: настало утро. А прямо перед завтраком к нам пожаловал неожиданный гость. Аарн собственной персоной. Его никогда не пускали. Он не настаивал на том, что наш друг, придерживался версии, что мы попутчики, и не напрашивался в гости. А тут пришёл в сопровождении начальника тюрьмы, и оба сияли, как тазики для варенья.
Аарн сиял больше. Значительно сильнее. Он просто лучился. Он сказал, что суд окончен, он благодарил нас за содействие Сае и ему, и за то, что мы выступили, как свидетели, спросил, мы что, не рады, раз сидим с такими скучными физиономиями? Я старательно растянул губы от уха до уха. Петрик тоже. Мы оба понимали: вот он знак. Наш товарищ принесёт нам известие. Надо быть начеку. Аарн рассмеялся, глядя на нас. Начальник тюрьмы хмыкнул и лихо подкрутил ус. Неуместное веселье.
И тут Аарн огорошил нас сообщением: у них с Саей сегодня вечером свадьба, и нас просят ещё раз побыть свидетелями.
СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ!
Мы с Петриком переглянулись, озадаченно сдвинув брови. А потом подняли глаза на этого типа, который клялся, что не женится никогда, что не женится на Сае, который рассуждал о жертвах и о свободе.
Чудилка осторожно пихнул меня в бок локтем: это что-то неспроста. Я тоже пихнул его: мол, не теряй бдительности.
Сегодня, говорил, страшно довольный начальник тюрьмы, будьте вечером при параде. Пойдёте на свадьбу: как без вас? Но будете, конечно, под наблюдением. Помните предписания. Не пытайтесь бежать или получить какие-то сведения. Будете сидеть среди доверенных людей, также получивших предписания. Сможете потанцевать, но опять же, под наблюдением. Не надейтесь, что наши люди напьются и разболтаются они при исполнении. Поскольку свадьба будет тут, в крепости, кругом охрана. Но я рад, ребятки, что есть для вас такой чудный случай встряхнуться.
Мы разулыбались. Не стоит думать, что свадьба в крепости это только ради нашей лучшей охраны. Нет, просто Сая и Аарн покорили сердца местных чиновников и охранителей правопорядка. Город предоставлял им место для гулянки, помня о том, что молодым хотелось бы видеть на свадьбе Миче и Петрика. Вот так.
Высказавшись, эти двое собрались уходить. И начальник тюрьмы уже поворачивался, чтобы пропустить мимо себя Аарна, когда в коридоре, за открытой дверью кто-то что-то пропел женским голосом.
Что за чёрт? начальник резво подскочил к проёму и выглянул в коридор.
Хоп! Рядом со мной на кровать шлёпнулась сложенная во много раз и стянутая резинкой газета. Я тут же накрыл её одеялом, а Аарн уже тоже выглядывал в коридор.
О! сказал он. Привидение! Обернулся и подмигнул.
Мимо проёма и остолбеневшего начальника тюрьмы проплыла Унагда собственной персоной. Совсем почти прозрачная, как неровное стекло, с яркими, озорными, почти живыми глазами. Вот уж не думал, что ещё когда-нибудь её увижу.
У-у-у!!! сказала Унагда начальнику, проструившись спиралькой вокруг своей оси и тоже подмигнув нам. И поплыла себе дальше.
Аарн был рад, как щенок.
Уффф! начальник тюрьмы принялся обмахиваться такой же газетой, выудив её из кармана. Анчутская королева! Видали? Анчу тут везде жили, слыхали? Но она, хоть и из этих мест родом, правила Нтоллой, подземной страной. Время от времени Унагда Агди так её зовут, проходит то там, то тут, но это не значит, что будет плохо. Это значит, она, как королева, смотрит, выполняются ли предписания, данные начальством, правительством и Покровителями. У нас они выполняются неукоснительно. А значит, бояться не стоит. Нужно тренироваться не бояться. Я научусь! Я уже второй раз её вижу.
Аарн был рад, как щенок.
Уффф! начальник тюрьмы принялся обмахиваться такой же газетой, выудив её из кармана. Анчутская королева! Видали? Анчу тут везде жили, слыхали? Но она, хоть и из этих мест родом, правила Нтоллой, подземной страной. Время от времени Унагда Агди так её зовут, проходит то там, то тут, но это не значит, что будет плохо. Это значит, она, как королева, смотрит, выполняются ли предписания, данные начальством, правительством и Покровителями. У нас они выполняются неукоснительно. А значит, бояться не стоит. Нужно тренироваться не бояться. Я научусь! Я уже второй раз её вижу.
Уффф! выдохнул я. Нельзя сказать, чтобы я был в восторге от новой встречи с Унагдой. А Петрик ничего, даже помахал ей рукой.
Уффф! сказал Аарн, и, с видом явного облегчения от удачно выполненной миссии, просочился в коридор. Я понял он в сговоре с местными призраками. Ради него они готовы даже пройтись то тут, то там и отвлечь внимание начальства, получившего предписания о тщательном наблюдении.
Едва дверь закрылась, мы с Чудилкой набросились на подкинутую нам газету, как собаки на кость. Единственный клочок информации за долгое время! А ну-ка, посмотрим.
*
Газета увидела свет вчера утром. Я сказал:
Ага! Надо запомнить эту дату. Петрик, ты, как защитник природы, радоваться обязан. Тем более, что сам всё затеял и подготовил. И! Наш король, конечно, сильно упал в моих глазах, как человек, но я не могу не восхищаться им, как государственным деятелем. Он молодец. Смотри, вот он, наконец, и объявил долгожданные реформы. Как ты и предсказывал, раньше оговоренного с тобой времени.
Весь номер был посвящён охране уникальной природы великой и прекрасной нашей страны и, главное, природы её столицы, прославленного курорта. Ещё охране здоровья граждан, особенно в свете недавних событий, связанных с искусственно созданными солнцами. Сама история упоминалась вскользь, без имён и подробностей, с обещанием разобраться и осветить в ближайшем будущем. И это правильно. Прежде, чем освещать что-либо, надо провести расследование и знать подробности.
Первая страница непривычно толстой газеты раскрывала перед глазами хорошо подготовленного к реформам народа пагубность технического прогресса в том виде, каков он сейчас. Отмечались его замечательные достижения, назывались в похвальном ключе имена учёных и изобретателей, но и приводились данные о том, как страдают окружающая среда, животные и человек от этих самых достижений. Правительство признавало: технический прогресс не остановить. Но вы, как и я, знаете, что была большая предварительная работа и пропаганда, и общественное мнение было давно подготовлено к радостному восприятию дальнейшего. Статьи, подобные этой, и даже Петриковы статьи, я уже читал, особенно, в ту пору, как мы путешествовали на «Комарике». Одна из них, как вы помните, подвигла нас с Петриком на побег в родные края. И, чтобы рассказать вам покороче, правительство сейчас предлагало ряд мер.
Частично перевести торговый и военный порты из столицы Някки за мыс Читира, чтобы не наносить вреда пляжам и природе в устье реки Някки. Взять под ещё более строгий контроль вырубку и восстановление лесов и использование вод. Труды учёных, предлагающих что бы то ни было, что может нанести вред окружающей среде: воздуху, рекам и морям, плодам, лесам и недрам, поощряться не будут. Зато очень заманчивыми были предложения работать в дальнейшем над двигателями, механизмами, устройствами, что не будут дымить, вонять, засорять воды, разрушать места обитания животных или памятники старины, и от чего отходов меньше. Но при этом будут приносить такую же пользу, как пароходы, паровозы и тому подобные замечательные машины. Особое внимание уделялось охране вод, водоохранных зон и курортов. Отмечалось, что производство не должно наносить здоровью рабочих какой-либо существенный вред. Создавалась комиссия по контролю. Одна, но крайне суровая. Назывались ужасающие меры взыскания. Описывалась выгода от проводимых реформ представьте себе, именно финансовая. При том, что если даже слегка затормозить технический прогресс, выгоды, обычно, не бывает. Правительство подготовилось лучше некуда, и всё как следует подсчитало. Сообщалось о том, что уже восемь стран поддерживают нашу и готовятся пойти по её стопам. С горечью предполагалось, что следующее поколение будет называть столицей другой город на побережье. Някка не может принять в себя всех желающих жить в главном городе страны, она должна оставаться, в первую очередь, курортом.