Пароходик шел так близко от острова, что мне удалось разглядеть почти всех пассажиров: отца, судью Тэтчера, Бекки Тэтчер, Джо Гарпера, Тома Сойера с тетей Полли, Сидом и Мэри и других знакомых. Все они разговаривали про убийство, некоторые плакали.
Здесь течение подходит ближе всего к берегу, расслышал я голос капитана. Смотрите внимательно: может, тело выбросило на берег и оно застряло где-нибудь в кустах у самой воды.
Я спрятался получше, чтобы меня никто не заметил. Пароход прошел мимо и скрылся из виду, обогнув мыс. Теперь можно было успокоиться больше никто меня искать не станет. Я вытащил свои пожитки из челнока и устроил себе уютное жилье в чаще леса: даже соорудил из одеял палатку, чтобы вещи не мочило дождем. Я поймал соменка, распорол ему брюхо пилой, а на закате развел костер и поужинал. Когда стемнело, я уселся у костра с трубкой, а потом пошел на берег и долго слушал, как плещется река, считал звезды, бревна и плоты, которые плыли мимо, а потом лег спать.
Так прошло три дня и три ночи. Весь остров принадлежал мне, и я вдоволь гулял, чтобы убить время. В лесу обнаружилось много спелой земляники, зеленого винограда и зеленой малины. Один раз я чуть не наступил на змею, но она ускользнула, извиваясь в траве. Я пустился вслед, стараясь подстрелить змею, и вдруг наступил на головни дымящегося костра.
Сердце у меня бешено заколотилось от страха. Я осторожно спустил курок, повернул и побежал со всех ног к своей палатке. Душа у меня совсем ушла в пятки. Я поскорей собрал свои пожитки и перенес их в челнок, с глаз долой, потом погасил огонь и разбросал золу, чтобы костер был похож на прошлогодний, и в довершение своих предосторожностей залез на дерево.
Кажется, я просидел там часа два, но так ничего не увидел и не услышал. В эту ночь мне пришлось спать в челноке, вскакивая от каждого шороха. Утром я побоялся разводить костер, полдня пролежал в лодке, пригнув голову, голодный и напуганный до полусмерти.
Нет, так больше невозможно! сказал я себе. Надо узнать, кто, кроме меня, есть на острове!
После этого мне сразу стало легче, я взял ружье и пошел к тому месту, где наступил на костер. Уже стемнело, когда среди деревьев замелькал огонек. На земле лежал человек. Голова у него была закутана одеялом. Я уселся в кустах и стал ждать. Скоро человек зевнул, потянулся и сбросил одеяло. Гляжу а это Джим, негр мисс Уотсон!
Привет, Джим! обрадовался я и вылез из кустов.
Тот прямо подскочил на месте и вытаращил глаза, а потом бросился на колени и сложил руки, словно для молитвы.
Не тронь меня! истошно завопил он. Я мертвецов не обижаю. Ступай обратно в реку, откуда пришел, оставь в покое старика Джима, я с тобой всегда дружил
Не бойся, Джим, улыбнулся я. Не надо бояться. Я не умер, а просто сбежал от своего изверга-папаши. Он меня бил и угрожал отнять деньги.
А кого же убили в хибарке? спросил Джим.
Я честно рассказал ему историю своего исчезновения.
Ловко! Даже Тому Сойеру лучше не придумать, признал Джим.
Я принес муку, грудинку, кофе, кофейник, сковородку, сахар и жестяные кружки, так что Джим прямо остолбенел от такой роскоши. Потом я поймал здорового сома, а Джим выпотрошил его ножом и поджарил. Когда завтрак был готов, мы развалились на траве и принялись за трапезу. Джим ел так, что за ушами трещало.
А ты как сюда попал, Джим? поинтересовался я.
Он замялся.
Обещаешь не выдавать меня? выдавил он наконец.
Обещаю.
Я я убежал.
Почему?
Старая хозяйка, мисс Уотсон, вечно ко мне придиралась, просто жить не давала, но все-таки обещала, что в Орлеан ни за что не продаст. Однако в последнее время около дома стал вертеться один работорговец. Однажды я подслушал, как хозяйка говорит вдове, что собирается продать меня на Юг: ей бы не хотелось, но за меня дают восемьсот долларов, а это куча денег! Вдова принялась ее уговаривать, чтобы она меня не продавала, но я не стал дожидаться, чем у них кончится, взял да и сбежал. Кто ее знает, эту мисс Уотсон!
Ну и правильно сделал, одобрил я. Чем дальше от мисс Уотсон, тем, по-моему, лучше!
Наутро мы с Джимом перебрались на крутой холм, в хорошую, просторную пещеру и перетаскали туда все вещи. Челнок пришлось надежно спрятать под густыми ивами. Жизнь наша потекла привольно и размеренно. При дневном свете мы носу не показывали из пещеры, а по ночам ловили рыбу, бродили по острову и много болтали.
Наутро мы с Джимом перебрались на крутой холм, в хорошую, просторную пещеру и перетаскали туда все вещи. Челнок пришлось надежно спрятать под густыми ивами. Жизнь наша потекла привольно и размеренно. При дневном свете мы носу не показывали из пещеры, а по ночам ловили рыбу, бродили по острову и много болтали.
Дней десять или двенадцать подряд вода все поднималась и поднималась и наконец вышла из берегов. В низинах остров затопило. По реке плыло много разного хлама от разбитых лодок и плотов до целых строений. Как-то на рассвете мы взобрались в окно одного такого плавучего дома. Внутри виднелась кровать, стол, два старых стула, на полу валялись вещи, а на стене висела одежда. В дальнем углу лежал человек.
Эй! окликнул его Джим.
Человек не шевелился.
Он не спит он мертвый, приглядевшись, сказал Джим. Стой здесь, я пойду посмотрю.
Он подошел к лежащему человеку и нагнулся над ним.
Мертвец, подтвердил Джим. К тому же голый. Его застрелили сзади. Должно быть, дня два или три, как он умер. Поди сюда, Гек, только не смотри ему в лицо уж больно его раздуло.
Джим прикрыл труп старым тряпьем, и мы принялись подбирать валявшуюся одежду и грузить ее в челнок. Нам достались жестяной фонарь, новенький карманный ножик, куча свечей и подсвечник, фляжка, жестяная кружка, рваное ватное одеяло, дамская сумочка с иголками, булавками, нитками, куском воска, пуговицами и прочей чепухой, топор и гвозди, удочка с большими крючками, свернутая в трубку оленья шкура, собачий ошейник и подкова. Когда мы уже собрались уходить, я нашел довольно приличную скребницу, а Джим старый смычок от скрипки и деревянную ногу. Ремни от нее оторвались, а так вполне хорошая оказалась нога, только мне она была длинна, а Джиму коротка.
В пещере мы как следует осмотрели одежду, которая нам досталась, и нашли восемь долларов серебром, зашитые в подкладку старого пальто из попоны.
Вот ты говорил позавчера, когда я нашел на горе змеиную кожу, что это не к добру, заметил я Джиму. А что плохого случилось? Наоборот, столько обновок раздобыли, даже деньги нам перепали! Врет твоя примета!
Этот разговор состоялся во вторник, а в пятницу после обеда я пошел в пещеру за табаком и наткнулся там на гремучую змею. Я ее убил, свернул кольцом и положил Джиму на одеяло: думаю, вот будет потеха, когда Джим найдет у себя на постели змею! К вечеру, однако, затея со змеей вылетела у меня из головы. Джим бросился на одеяло, пока я разводил огонь, а там оказалась подружка убитой змеи, которая его укусила.
Джим велел мне отрубить змеиную голову и выбросить, а потом снять со змеи кожу и поджарить кусочек мяса на огне. Он съел мясо, запивая его виски, и сказал, что это его должно вылечить. Ступня у Джима сильно распухла, и вся нога выше ступни тоже. Я решил, что ни за какие коврижки больше не дотронусь до змеиной кожи. Джим промучился четыре дня, а потом опухоль стала спадать.
Дни проходили за днями, вода спала и снова вошла в берега. Мне стало скучно, и я сказал Джиму, что переправлюсь за реку и разузнаю, что делается в городе. Джиму эта мысль пришлась по вкусу.
Подожди до темноты, а в городе держи ухо востро, посоветовал он. А еще лучше переоденься девочкой. Так тебя никто не узнает.
Мы укоротили найденное в плавучем доме ситцевое платье, я закатал штаны до колен и влез в него. Джим застегнул сзади все крючки, и оно пришлось мне как раз впору. До самого вечера я тренировался носить эту непривычную одежду. Джим сказал, что у девочек походка более плавная, и велел, чтобы я бросил привычку задирать платье и засовывать руки в карманы.
Я переправился в город немного ниже пристани, и течением меня снесло к окраине. Привязав челнок, я побрел по берегу. В маленькой хибарке, где очень давно никто не жил, теперь горел свет. Я подкрался поближе и заглянул в окно. Женщина лет сорока сидела за простым сосновым столом и вязала при свече. Я набрался смелости и тихонько постучал.
4. Девочки и мальчики
Войдите, сказала женщина.
Я вошел и сел на стул. Хозяйка оглядела меня с ног до головы.
Как тебя зовут?
Сара Уильямс, представился я.
А где ты живешь?
В Гукервилле, это вниз по реке. Я всю дорогу шла пешком и очень устала.
Наверное, проголодалась. Садись, поешь. Одну дальше я тебя не пущу. Часика через полтора вернется мой муж, он тебя проводит.
Я принялся за еду, а хозяйка начала рассказывать про своего мужа, про родственников, которые живут вверх по реке, и про то, что раньше они с мужем жили гораздо лучше. Я все ждал, когда она заговорит про городские новости, и дело наконец дошло до моего отца и до того, как меня убили.