Но дома было еще хуже.
Вадик, иди к себе! приказала мама, подошла прямо к отцу и громко сказала:
Нам нельзя больше жить вместе. Я перееду к дру-гому человеку и заберу ребенка с собой!
Нет, ответил папа. Я тебе назло Вадика не отдам!..
Вадик сидел на кровати в своей комнате. Не хотелось ни читать, ни смотреть в окно, ни заниматься никаким делом, Вадик прислушался. Папа и мама всё ещё упрекали друг друга. Тогда он встал, вышел в коридор, потом открыл дверь, немного постоял на лестничной площадке и спустился во двор.
Во дворе Маринка мелом чертила на асфальте большие квадраты. Увидев Вадика, она обернулась и спросила:
Будешь в классики играть?
Нет, ответил Вадик. Неохота.
А твои родители правда расходятся? опять спросила Маринка.
Я сам с ними расхожусь, сказал Вадик.
Он обошел скамейку под старой урючиной, где читали газеты пенсионеры, и зашагал дальше.
АДРЕС ИЗ НИКАРАГУА
На уроке литературы Светлана Алексеевна вдруг сказала:
У меня есть адреса школьников из других стран. Кто хочет с ними переписываться?
Все! дружно закричал класс и поднял лес рук.
Петрова, ты же переписываешься с девочкой из Болгарии?
А я еще хочу, тут же заныла плакса Петрова.
Нет, Лена, произнесла Светлана Алексеевна. Адресов у меня мало, на всех, к сожалению, не хватит. Поэтому придется тебе подождать. А сейчас прочитаю одно письмо как образец.
Светлана Алексеевна встала из-за своего учительского стола, подошла к доске, чуть прищурила близорукие глаза и начала с выражением читать:
«Дорогой друг, я живу в Советском Союзе, в городе Саранске, и очень хочу с тобой переписываться. Город наш очень красивый. В нем много высоких домов, парков, скверов. Мы все гордимся, что наш город дает стране очень много прекрасных промышленных товаров.
Учусь я отлично, на одни пятерки, собираю металлолом, активно участвую в жизни школы. Когда вырасту, обязательно получу хорошую профессию. А кем мечтаешь стать ты? Если хочешь переписываться, то ответь мне. С пионерским приветом»
Мне кажется, это хорошее письмо, заметила Светлана Алексеевна. И, думаю, вы должны придерживаться этого образца. А теперь, кому дать адреса?
Она пошла по рядам и начала раздавать листочки с адресами, написанными ее четким красивым почерком.
Вдруг она остановилась.
У меня остался последний, произнесла Светлана Алексеевна. Я решила его дать Гене Рослякову. Хотя Гена не отличник, не хорошист и, прямо скажем, иногда даже не троечник, но, может, именно этот адрес поможет ему подтянуть учебу.
Генка удивленно взял маленький, выдранный из блокнота в клеточку листок.
На нем нерусскими буквами был написан адрес.
Это адрес школьника из Никарагуа, сказала Светлана Алексеевна. А вы все знаете, как тяжело приходится сейчас этой стране. И еще. Переписываясь, вы должны помнить: нужно хорошо учиться, быть всегда достойным звания пионера.
На перемене Генка направился прямо в учительскую и неуверенно затоптался на пороге.
Тебе, Росляков, что нужно? поинтересовалась за-вуч Сусанна Михайловна, оторвавшись от горки тетрадей, которые она проверяла.
Мне географичка велела карту принести, соврал Генка.
Не географичка, а учительница географии Нина Андреевна, строго поправила Сусанна Михайловна. Учишь, учишь, всю, кажется, душу вкладываешь, а в ответ никакого уважения. Просто бросить все хочется Карты вон там, в углу, за шкафом с классными журналами.
Генка подошел к шкафу, нашел политическую карту мира и вместе с ней пошел в маленькую комнатку рядом со спортзалом.
Физкультурник Эльмир Гафиевич относился к Генке лучше всех остальных педагогов.
Ты, Росляков, говорил он, будущая спортивная звезда. Координация природная, рост подходящий. Просто прирожденный баскетболист. Скоро начну тебя персонально тренировать.
И Генка, равнодушный почти ко всем предметам, на физкультуре преображался.
Пас, мне пас! кричал он одноклассникам и, по-лучив мяч, обводил соперников, прорывался к кольцу и в высоком прыжке клал мяч в корзину.
Молодец, Росляков, громко хвалил Эльмир Гафиевич и всегда в конце урока выводил ему в классном журнале аккуратную пятерку.
Поэтому из всего класса в маленькую комнату царство Эльмира, где хранились мячи, металлические планки для прыжков в высоту, зеленые пластмассовые обручи для хула-хупа, другая всячина пускали одного Генку.
Сейчас Эльмир Гафиевич сидел на стуле и вертел в руках синюю кроссовку.
Надо же, подошва начисто отвалилась, сообщил он Генке. Еще фирма называется, «Адидас». Бракоделы. А ты что это приволок?
Карту.
Зачем?
Хочу Никарагуа найти. Страну такую.
Генка развернул карту, и она, как разноцветный пестрый ковер, покрыла пол.
Ищи в Америке, подсказал Эльмир Гафиевич, Ладно, ты побудь здесь, пока я урок в третьем «Б» проведу.
Ага, кивнул Генка и встал на колени.
Никарагуа он начал искать с самого верха Америки.
Его палец медленно проехал зеленую Канаду, оранжевые США, желтую Мексику. Дальше была сиреневая Гватемала, салатовый Гондурас, красный Сальвадор.
Никарагуа он чуть не проскочил маленькую светло-коричневую полоску земли, окруженную по бокам огромным океаном. И голубую каплю озера с островом посередине.
Манагуа, Матагальпа, Пуэрто-Кабесас, Эстели, читал Генка незнакомые, таинственные названия
Вот ты где, Росляков, скрываешься! Рассерженная Сусанна Михайловна грозно стояла в дверях. Как ты мог меня обмануть! Из-за тебя в шестом классе урок географии чуть не сорвался! Для чего тебе карта?
Никарагуа найти.
Опять врешь! Чтобы завтра отец был в школе. А то до уроков не допущу. Понятно? Сейчас же отнеси карту обратно
Генка закинул портфель за спину так удобнее и вместо протоптанной дорожки зашагал прямо по снежной целине.
Свежевыпавший снег поскрипывал под ногами, словно сокрушался, что Генка топчет его ботинками. Генка наклонился, зачерпнул ладонями снег, подышал не него, слепил снежок, подбросил и ударил ногой.
Удар получился хороший снежные брызги веером сыпанули во все стороны.
Сейчас он придет домой и сядет писать письмо.
Как там? Манагуа, Матагальпа, Пуэрто-Кабесас, Эстели.
И голубая капля озера с островом посередине.
Генка открыл ключом дверь, быстро разделся, прошел на кухню там он всегда делал уроки, чтобы не мешать родителям смотреть телевизор, вырвал из тетрадки чистый лист и задумался.
Никарагуа представлялась ему так:
Горы арбузов и дынь, кураги, бананов, ананасов (однажды плакса Петрова принесла в класс попробовать), яблок, груш, помидоров, оранжевых апельсинов с крошечными наклейками «Маroc» на крутых боках, шоколадных конфетных наборов, бутылок апельсиново-желтой «фанты» и черной «пепси-колы».
А среди всего этого изобилия бродят ручные грустные обезьянки с длинными цепкими хвостами, полосатые, похожие на плюшевых тигры и таинственные лемуры, которых он один раз видел в «Клубе путешественников».
Над всей Никарагуа звук индейской свирели, долгий, заунывный. И огромный кондор неподвижно парит в ослепительно-ясном небе.
Генка еще раз посмотрел на адрес и аккуратно вывел:
«Здравствуй, дорогой друг!»
Потом задумался. Погрыз ручку. Но в голову ничего не приходило, и он начал писать, как в образце:
«Я живу в Советском Союзе, в городе Саранске.
Я очень хочу с тобой переписываться. Саранск красивый город. В нем много высоких домов, парков, скверов. Учусь я на одни пятерки, а когда вырасту, обязательно стану»
Генка на секунду остановился.
«а когда вырасту, обязательно стану моряком. А кем хочешь стать ты? Пиши мне по адресу: Советский Союз. Саранск. Улица Паровозная, 12. Рослякову Геннадию Артемьевичу».
Полное имя и отчество он добавил для солидности.
Генка поставил точку, прочел письмо вслух. Получилось вроде неплохо. Но все равно чего-то не хватало. И он решил дописать
За окном стемнело, в кухню заглянула совсем молодая яркая луна, а Генка всё писал и писал.
Про то, как с отцом ходил в лес и поймал ежа. Еж жил в их квартире долго. Ночью шуршал газетами, а однажды зачем-то изгрыз мамины туфли, и она выкинула его на улицу. А он, Генка, так его и не нашел. Что вечером приходит в школьный спортзал тренировать бросок и уже попадает в кольцо сорок два раза из пятидесяти. А когда вырастет, обязательно будет выступать за московское «Динамо» в нем играет центровой Владимир Жигилий, его любимый баскетболист. Тогда, может, приедет в Никарагуа на баскетбольный турнир
Потом Генка побежал на почту, вложил письмо в конверт с дорогой, сорокапятикопеечной маркой, опустил в почтовый ящик. И почему-то ему стало грустно
Ответа не было очень долго. Но однажды вместе с газетами он вытащил из почтового ящика узкий голубой конверт. Обрадовавшись, Генка из ящика комода достал ножницы и аккуратно отрезал вдоль конверта узкую полоску.