Никита с интересом разглядывал Лунду, над которой возвышался каменный Вышгород
Англичане, показывая свое расположение к России, встретили посольство торжественно. На набережной Гревзенда посланника и его людей приветствовал «того города приказный человек и с ним посадских людей человек двести». Под звуки пушечной пальбы с крепости и кораблей Великое посольство препроводили в англинский стольный град Лунду, к отведенному московитам подворью.
Никита с интересом разглядывал Лунду, над которой возвышался каменный Вышгород (Тауэр), а вокруг красивые дома, сплошь каменные, да через реку Темзь меж посадов был переброшен большой каменный же мост, и прямо на том мосту устроены домы каменные и лавки, и торг великий устроен со всякими товарами.
Подворье посольству отвели удобное и просторное. Королева прислала своего повара и из казны своей всякой серебряной посуды, чтобы посланнику и его свите не было ни в чем недостатка. Однако посол Микулин был недоволен: его представление королеве все откладывалось.
Наконец, англичане объявили, что аудиенция состоится 14 октября. Собрав своих людей, Микулин сделал им строгое внушение: на чудную царь-девицу и ее бояр не пялиться, стоять безгласно, потупя взор, а буде кто из англичан обратится, почтительно кланяться и говорить, что они всем премного довольны.
Англичанам Микулин передал грамоту с подробными инструкциями, как они должны встречать посланника русского государя, чтобы не допустить царской чести никакого урона. На приеме не должно быть никаких послов других государств, а королева должна выслушать приветствие от русского царя стоя. Англичане переглянулись, но условия приняли.
Прием у королевы был великолепен.
В сводчатых просторных покоях, украшенных искусной резьбой и раззолоченной рухлядью6 возвышался богато украшенный трон под расшитым балдахином. На троне, блистая золотом и жемчугами, восседала сама царь-девица. Лицо ее было бело, а губы и щеки карминные. Разглядев поближе, Никита заметил, что, несмотря на наряд, более приличный молодой девице, на самом деле королева стара, но пытается молодиться.
Впрочем, диковинная царь-девица и не могла быть молодой: дядя Иван сказывал, что еще покойный Иоанн Васильевич к ней сватов засылал, а с тех пор уж два царя на Руси сменились.
Выслушав приветственные речи русского посла стоя, королева поклонилась и спросила о здоровье государя и о здоровье великой государыни царицы и великой княгини Марьи Григорьевны, про царевича Феодора Борисовича, и, наконец, с подобающим почтением приняла из рук посла «верющую грамоту».
В ответной речи королева выразила свою искреннюю радость, что Борис Федорович, который и прежде был всегда милостив к ее подданным, вступил на престол единогласным решением всей русской земли.
Ее величество приняла от посланника писанный текст сказанных им речей
Затем королева позвала к руке посла Микулина и подъячего Ивана Ивановича, приняла и похвалила преподнесенные ими «поминки» сорок четыре отборных соболя. Пригласив Микулина сесть, расспрашивала о путешествии. Наконец ее величество приняла от посланника писанный текст сказанных им речей и обещала дать Микулину возможность совещаться про иные дела с ее советниками. Передав царскую грамоту и наказные речи ближнему секретарю сэру Роберту Сыселю, королева отпустила посланника.
«Прикушав» овощей и вина в одной из зал дворца, Микулин со свитой вернулся на свое подворье, сопровождаемый князем Еремеем Боусом и «лучшим альдерманом» сержантом Гартом.
Жизнь Великого посольства в Лунде была обустроена со всевозможным удобством. Англичане всячески высказывали свое расположение и устраивали разные увеселения.
Как-то королева прислала на посольское подворье с князем Иваном Стафардом оленя, которого сама застрелила на охоте. Никите показалось удивительным, как это такая пожилая дама (ей было тогда 68 лет) выезжает на охоту и изрядно владеет оружием.
Другой раз Никита удостоился лицезреть настоящее рыцарское ристалище, устроенное в честь годовщины вступления Елизаветы на престол. В присутствии государыни и ее двора, а также простых жителей города на огороженном поле, украшенном флагами и цветами, «билися съезжалися меж себя князи и боярские дети и дворяне в полных доспехах, верхами», с восторгом записал Никита в своем дневнике.
Другой раз Никита удостоился лицезреть настоящее рыцарское ристалище, устроенное в честь годовщины вступления Елизаветы на престол. В присутствии государыни и ее двора, а также простых жителей города на огороженном поле, украшенном флагами и цветами, «билися съезжалися меж себя князи и боярские дети и дворяне в полных доспехах, верхами», с восторгом записал Никита в своем дневнике.
Но более удивил Никиту другой английский обычай. Благородные господа собирались, чтобы посмотреть, как бьются между собою «сам на сам» люди подлого звания портовые грузчики, матросы или кузнецы. Обычно такие поединки проходили где-нибудь на пустыре, а иногда какой-нибудь местный боярин предоставлял для этого место в своем саду, не препятствуя проникновению туда помимо приглашенных особ также и черни, которая криками и улюлюканьем подбадривала бойцов.
На победителя обыкновенно делаются ставки, порой довольно крупные. Потому за боем наблюдают с пристрастием, и частенько знатные господа кричат и машут руками совершенно несообразно своему званию. Для того чтобы избежать споров относительно победителя, на земле заранее очерчивают четверик, в который встают бойцы, а прежде, чем они встанут, начинать нельзя. Публике запрещается находиться внутри или вблизи четверика. Чтобы излишне ретивые зеваки не заслоняли зрелища, вокруг, на некотором расстоянии, натягивают веревку на вбитых колышках. А победителя определяет избранный из присутствующих судья. Самое удивительное, что благородные не гнушаются выходить на бой с простолюдинами под одобрительные крики толпы и избивать свою жертву самым жестоким образом.
Однажды Никита видел, как маркиз Уинчестер бился с грузчиком по прозвищу Медведь Билли, который был его в полтора раза выше и толще, но из этого сражения сухопарый маркиз вышел победителем.
Медведь, о котором говорили, что он не проиграл еще ни одного сражения, надвинувшись на маркиза всем своим дюжим телом, стал махать огромными кулачищами. Субтильный маркиз ловко уворачивался от его кулаков, выжидая, когда противник по инерции продвинется вперед, обнажив незащищенную шею или бока. И тогда наносил удары в самые уязвимые места, заставляя гиганта вскрикивать и извиваться. Закончилось тем, что Медведь Билли повалился на землю с перебитым носом, из которого фонтаном лилась кровь, и не смог встать приятели увезли его на садовой тачке под улюлюканье толпы. Маркиз же отделавшийся подбитым глазом и огромным синяком в правом предплечье, раскланялся публике под одобрительные крики.
«Значит, телесная сила и размер кулаков не главное, сделал вывод Никита, а важнее всего умение и владение приемами».
Впечатленный увиденным, он попросил англичан обучить его секретам рукопашного боя и взял несколько уроков у присланного к нему учителя по имени Олифант, бывшего кожевника.
Учитель, перво-наперво, научил Никиту уклоняться от прямых ударов соперника и держать правильную стойку прямо, на слегка расставленных ногах, правая рука прикрывает живот, а левая на уровне рта. Вторым предметом обучения стало искусство наносить неожиданные ответные удары, например, рубящий удар открытой рукой по затылку сверху вниз, так называемый «удар кролика». А затем Олифант со знанием дела показал, в какие места нужно наносить удары, чтобы наверняка вывести противника из строя, а то и отправить его в глубокий нокаут7.
Свою науку англичанин преподносил в практической форме, нещадно лупцуя своего ученика. В конце концов, изрядно побитый Никита счел полученные знания достаточными, и, щедро заплатив Олифанту, отпустил его с Богом.
Благородные не гнушаются выходить на бой с простолюдинами под одобрительные крики толпы
Между тем, переговоры с англичанами шли вяло, постоянно тормозились из-за незначительных причин, или откладывались. Советники королевы осторожничали, не желая связывать себя обязательствами.
Это раздражало Микулина, который показал себя человеком заносчивым и крутого нрава. Главной заботой его было, чтобы вследствие несоблюдения какого-нибудь даже мелочного правила этикета, не умалилась честь государства. Однажды Микулин получил приглашение отобедать у лорд-мэра Лондона, но не соглашался сесть за столом ниже лорд-мэра, а тот не соглашался уступить ему первое, хозяйское, место. В конце концов Микулин на обед так и не поехал.