Прошло три месяца. И, как предусмотрено было нашей ротацией сэйл инстракшн, рейсовым заданием мы ошвартовались у гостеприимного причала Пассир-паджан, в желанном Сингапуре.
Я взял отпечатки снимков, картину маслом вид зимнего Владивостока, подарок мне самобытной приморской художницы Тамары Алёшиной-Мисюк, и позвонил на Клиффорд-пирсе из автомата (там их целая шеренга и слышится речь на всех языках мира!) мистеру Муну. Мне ответил певучий, как детский, девичий голосок по-английски, но с сильным акцентом:
Пригласить мистера Муна к телефону нет возможности
Но он не в отъезде? И, если я сейчас подъеду к офису, я смогу увидеть мистера Муна? Я в Сингапуре транзитом.
Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос прошелестело в трубке.
«Бюрократы чёртовы», подумал я и отправился на автобусе в офис мистера Муна.
Когда я на входе объяснил суровому секьюрити, к кому я иду и показал ему в доказательство визитку мистера Муна, тот посмотрел на меня с изумлением. Но пропустил и объяснил, как найти офис, на каком этаже.
Молоденькая секретарь детского возраста и вида, на мой вопрос, могу ли я видеть мистера Муна, приложила платочек к глазам и шёпотом произнесла:
Нашего дорогого мистера Муна мы похоронили месяц назад. Сердце
Тишина
Мне стало не по себе Мне показалось, что в самой малой степени, но и я повинен в его смерти
Он был очень достойным человеком, я свидетель, сказал я девушке и попросил: «Я вёз ему подарок из России Повесьте, пожалуйста, эту картину в его кабинете, он нас увидит сверху»
В Стране утренней свежести
Рассказ очевидца
Корея Страна утренней свежести.
Народный корейский фольклорЭта история до сих пор жива в памяти моряков Дальневосточного пароходства, как пример разумной дипломатии в коллизиях с национальным шовинизмом. Когда, кажется, были не в силах помочь ни МИД ни Внешторг, моряки с блеском разрешили конфликт «своими силами»
Мой друг и коллега Капитан дальнего плавания Игорь Гринёв-Исупов работал на «систер-шипе» (однотипном судне) сухогрузе на одной и той же линии со мной и мы периодически встречались в Северной Корее, где загружались цементом, солью и фруктами (в сезон) для нашего Крайнего Севера. Когда на моём судне в северокорейском порту Вонсан произошёл вымышленный, провокационный конфликт с корейской Стороной и группа наших судов оказалась жертвой спланированной «забастовки» (ибо без команды партруководства провинции никто даже чихнуть бы не смел!) а МИД СССР и Внешторг затеяли долгую и бесполезную переписку, в порт Вонсан прибыл на попутном судне «Шилка» русский капитан Игорь Гринёв-Исупов и весь партийно-хозяйственный актив порта Вонсан построился на причале по стойке «Смирно!» с флагами и транспарантами типа: «Бесконечно рады встретить дорогого Высокого Гостя на нашей гостеприимной земле!!!» После чего работа по погрузке наших судов «закипела» в ударном темпе!
Мы, только ещё вчера наблюдавшие злобные выпады и какафонию враждебных выкриков были изумлены и.. злорадно горды: «На кого попёрли, несмышлёные?» А как это всё случилось описано в моём рассказе по просьбе капитанов Дальневосточного пароходства и сыновей Игоря Гринёва-Исупова.
Капитан Гринёв-Исупов в Чукотском море на т/х «Шилка»
Рано утром взъерошенный радист вместе со стуком влетел в каюту капитана теплохода «Уссури» Игоря Григорьевича Гринёва-Исупова: Судно стояло под погрузкой леса в Петропавловске-Камчатском назначением на Японию.
Игорь Григорич! Вас снимают! и положил на стол «Срочную» из Пароходства.
А ты что? Радуешься, что ли? Гринёв неторопливо взял радиограмму и прочёл вслух (Какая уж тут тайна!):
«Получением РДО4 срочно передать дела обязанности старпому зпт вылет ближайшим рейсом доложить СБМ5 зпт ясность подтвердите ПИКУС»6.
Да, как то странно, без объяснений начал неуверенно сочувствовать начрации, но Гринёв остановил его:
Перестань ныть. В Службе безопасности мореплавания объяснят. Позови помполита, а через десять минут старпома. Свободен. Дай РДО с подтверждением.
Вошёл заспанный помполит. Гринёв протянул ему радиограмму:
Признайся, твоя работа?
Вошёл заспанный помполит. Гринёв протянул ему радиограмму:
Признайся, твоя работа?
Зачем ты так, Григорич? Два года вместе работаем. Я бы сказал прямо, если что не так, помполит нарисовал на своём лице обиду и правдивый, искренний лик!
Да, ладно тебе! От тебя что ждут? Негатив! Хвалить людей тебе нельзя, тут же слетишь с должности за панибратство или за что там у вас снимают: «За необъективную оценку», так, что ли? Вам нужно такую эмблему носить, какую носили опричники Ивана Грозного: ослиные уши и собачью морду всё выслушиваем и вынюхиваем! Короче, я сейчас буду передавать дела старпому, а ты помоги мне, пожалуйста, съезди в городские авиакассы и возьми мне билет на сегодняшний рейс во Владивосток
Оставшись один, Гринёв задумался: что бы это означало? «Срочная» радиограмма, «срочно» сдать дела старпому Ну, даже, если там лопнуло терпение в Службе мореплавания из-за многочисленных наветов и клеветнических кляуз, им проще было послать на замену капитана с приказом по Пароходству в руках, где всё было бы расставлено по местам. А тут? Что за спешка? Непонятно
Был у капитана Гринёва один природный штришок: в общем-то симпатичный, холёный мужчина, но глаза у него были с таким прищуром, как будто вчера он перебрал спиртного Из-за этого, в начале карьеры к нему возникали вопросы по поводу употребления спиртного, но потом эти вопросы отпали. По-видимому, татарские гены у Гринёва были выражены более ярко, чем у всех остальных русских. Фамилия Гринёв-Исупов (а в прошлом, видимо Юсупов) подсказывала разгадку его, узко прорезанных глаз и происхождения. Для этой разгадки далеко ходить было не нужно: отец из Казани и окончил Казанский Университет, архитектор. Чекистам, например, стало всё ясно ещё в тридцать восьмом: татарский аристократ! И отец исчез навсегда.
Как выжил и стал капитаном Гринёв-Исупов младший это знали только он и его семья. Ибо в сталинские времена человека с двойной (А, стало быть, дворянской!) фамилией мог пнуть любой дворник. То же самое было и в советском офицерском корпусе.
Рука потянулась к буфету, где стоял коньяк, но потом опустилась: «Нетушки! На рюмке меня не поймаете, кляузники чёртовы», подумал он.
В аэропорту он нос в нос столкнулся с капитаном, которого хорошо знал. Оказалось, что он прилетел принимать дела у Гринёва! Что и почему он ничего толком не знал. Он только, краем уха, услышал в СБМ (Службе безопасности мореплавания), что Гринёв снят с судна по требованию Комитета госбезопасности И направляется в их распоряжение на неопределённый срок
Что ж! Сроки у них были стандартные десять лет! Которые с правом переписки, те вернулись. Которые без права переписки те расстреляны.
В самолёте на Гринёва накатила такая волна, что стало ему всё безразлично: «с правом» обернётся или «без права»Лишь бы скорее обозначилась какая-то определённость
В голове прокручивалась вся жизнь. И ничего такого, за что его нужно арестовывать он не обнаружил в своей довольно схематичной капитанской жизни, какой является судовая жизнь и работа долгое время в замкнутом мужском коллективе.
Во Владивостоке, на выходе с лётного поля Гринёва встретили два молодых человека:
Вы капитан Гринёв-Исупов? А мы к вам с приятной новостью! Вы уж простите за конспирацию, по другому нельзя. Вас пригласил президент КНДР, товарищ Ким Ир Сен прибыть в Северную Корею по его личному приглашению. Назначена дата приёма. Срок поджимает. А газеты не должны ничего писать до завершения приёма, иначе будет повод для недовольства со стороны корейских дипломатов и расценено как наш нажим или подсказка. Пройдёмте в ВИПзал, там вас встречает ваша жена Раиса Ивановна!
Вас материть или благодарить? Ведь можно было дать намёк или позвонить на судно? Я за это время неизвестности мог получить инфаркт!, Гринёв разозлился по настоящему.
И тут же он всё вспомнил, что произошло в Северной Корее двумя месяцами ранее:
Они стояли в корейском порту Вонсан и грузили соль назначением на Магадан. Да, да, вот такой был предмет экспорта из Северной Кореи соль, наверное потому, что корейцам больше нечем было рассчитываться за нашу «бескорыстную» помощь.
Как-то ранним мартовским утром, в скукоте и в тягомотине у команды пришло решение съездить в местный интерклуб, больше никуда не пускали. Пропуска для схода на берег выдавались только пятерым членам комсостава. Но в интерклуб, под присмотром местных чекистов, разрешалось выезжать организованно всему экипажу, возглавлять который должен был сам капитан.