Со своих колоколен - Аверьянов Виталий Владимирович 3 стр.

Ни в Содом, ни в Египет, между Сцилл и Харибд,
В Бреттон-Вудс, в Бильдерберг
                                    едет наш человек
Ни Норд-Ост, ни Беслан, ни Сион, ни Ислам
Не хотят отпустить. Видно, век с ними жить!

Не плюем в глобализм, мы клянем терроризм.
Вы залезли в Ирак мы теряем контракт!
Свой угле-водород мы без бирж в оборот.
И стоим мы на том, пусть издержки несем!

Буш мин херц, Буш мон шер, 
 На Багдад, на Бушер!
Freedom нас всех пасет.
                                    Freedom
                                                в наш дом грядет!

Где теперь Иафет, наш источник побед?
Яфетид Иоанн, белый царь, ерофант.
Девы названный сын, и такой он один.
А в устах мусульман как сокрытый имам.

Когда скрутится свет, и ни звезд, ни планет,
Когда горы сойдут и в моря упадут,
И аборта дитя выйдет, скорбно крехтя,
И растопится Ад, и в цветах будет Сад
Тогда двум господам не послужишь Адам,
Ни кривому тельцу, ни Мамоне-отцу.

И познает душа,
 чем была хороша!

Будет Мелхиседек на знаменах вовек,
И ни Гог, ни Магог не омоют здесь ног.
Будем смело летать, будем стрелы метать,
Будем белой грозой, будем спелой лозой!

Наших летчиков путь словно девичья грудь!
Наших спутников круг как космический плуг!
И пройдет эта ночь, Русь нам будет как дочь.
Крест ее углядишь, тем крестом победишь!

Так войной на хазар,
 на азарт, на базар!
Родина-дочь зовет!..
                        Родина дочь зовет:
                                                Победишь!

Что с душою происходит,
Когда обморок находит,
                        кто в ней мечется?
Вне себя лежит обморыш,
И в него лукавый сторож
                        вчеловечится.
Он впускает в крепость морок,
Спит душа, не дремлет ворог,
                        и мерещится

Что сулилось как услады,
Что гремело громом славы, 
                        примерещилось
Обращали бездны в царства,
Обращали все в богатства, 
                        примерещилось
Обращали камни в хлебы,
Обращали земли в небы

Вижу, будто реет ворон:
Окоем Востока порван.
Пропасть Запада раскрылась
И в нее звезда скатилась.
Нас Господь не с миром вяжет,
Миражи зачем-то кажет.

Все померкло, жар за сорок.
Засмурел тяжелый морок.
Ты душа моя, беглица,
Что за морды, что за лица
Изнутри тебя пытают,
По суставам разбирают?!
Кто, душа, в тебя вселился,
Над тобой возвеселился?
Плачешь не своей слезою
Над другим, как над собою.
Время стало клином в горле,
И тебя на край приперли.

И следит за этим бредом
Тот, Кто стал тебе неведом,
Но тебя Он не оставил
И гонца к тебе отправил.
И когда все глохло в полночь,
Чудом лишь приспела помощь

То, что наша Русь святая,
Это тайна непростая,
                        крепкий наш орех.
Кто орешек не раскусит
И на Русь собачек спустит, 
                        тяжкий на нем грех.
Мы роднимся не по крови,
Соберем в своем покрове
                        всех, кто ниже всех.

Царству золотого быдла
Наше житие обрыдло б, 
                        они круче всех.
И когда вконец достали,
Мы из уст их изблевали,
                        всех, кто выше всех
Мир лежит у наших ног.
Положил к ним землю Бог.

Вот летит иной уж ворон,
Клюв двумя водами полон.
Не смешал живую с мертвой
Он уносит напрочь мор твой:
Долго же ты спал, однако,
Но во сне не видел знака.

И ни пропасти, ни бездны,
И ни славы невозмездной
И ни греков, ни евреев.
А без них мы свято верим.
И хоть бродим как анархи,
Но в сердцах мы иерархи.

Колыбельную про волка
Слушаешь и спишь глубоко.
Стороны четыре света
В кулачке зажаты этом.
Просыпаешься ты дома,
Где все живо и знакомо. 
Где за речкой ветер веял,
Дождь из тучки поле сеял.
Где трава в траву вплеталась,
Птица с птицею слеталась.
Где душа поет о небе,
Три звезды горят над нею.

Осень. Мудрость, вескость слова.
Хоровод вокруг Покрóва.
К Покровý уж все готово,
Все смирилось перед Ним.
Осень и сыта, и пьяна,
Отдых с праздником крестьянам,
Промысловым северянам
И обходчикам лесным

Воздух чист, вода хрустальна,
Лес богат необычайно.
Лишь земля, раскрыв все тайны,
Небу буйство отдает
Небо бьется, небо плачет,
Гнет верхи шестов и мачт,
Дань страстям земным заплатит
Звездным хором запоет.

Ты этап в моих этапах,
Осень,
       прокрути назад их!..
Умолкает всякий запах
Матери-сырой-земли,
Скважин, пор, подземных тропок,
Всех ее букашек ропот,
Чей осенний труд был кроток:
Все законопатили.

Все в тебе явилось цельным,
Крепким, зрелым, драгоценным.
И горят огнем прицельным
Грани лика твоего.
Станем черною золою,
Станем светлою смолою,
Станем пестрою листвою, 
Станем памятью живой.

Встреть же осень, превращенье,
Судеб перевоплощенье
Как вселенское Прощенье,
От обиды откажись
И в упор не видя таинств,
Век живем мы, в них купаясь,
Каждый миг преображаясь
В кровь ли, в плоть, в иную жизнь!

И стихии ищут Матерь,
Ищут общий знаменатель
И находят, что Создатель
Их привел в осенний суд.
Как ни странно, все спокойны
И ведут себя достойно.
Слезы высохли. И стройно
Подсудимые идут:

«Наша печь самодержавна
И полна народным жаром,
Пламя ровно, православно,
Ну а мы а мы дрова!
Станем черною золою,
Станем облачною мглою,
Станем памятью живою,
Ясной плотью Покровá!»

Осень. Мудрость, вескость слова.
Хоровод вокруг Покрова.
Помирать земля готова.
Смерть пройдет
                   земля жива

Весной-осенью у нас ничего дороги.
Потому и пьем мы квас, и строим остроги.
А зимой у нас буран, а в тюрьме у нас пахан.
И страшнее мата нету ничего на свете.

Приходил к нам Бонапарт, он искал ключей от врат.
«Ничего»,  Москва сказала, без ключей пускала.
Гитлер тайно прилетел Сталинград иметь хотел.
«Ничего!  сказала Волга.  Волк в гостях у волка».

А на воле тишина,
А на родине жена,
А на родине весна.
Бездна красна.
А на небе тишина,
Бесконечная война.
В тихом омуте луна.
Бездна

Бисмарк едет по степи, видит: буря, нет пути.
Только вьюга впереди, ничего в груди.
Барин к буре не привык. «Ничего,  сказал ямщик, 
Во немецкой стороне будешь на коне».

А на небе тишина ()

Один есть способ раскусить
То, что мешает нам любить.
А нам мешает лишь одно:
Стремленье спрятаться на дно.
Пусть лось, пусть лошадь стоя спят.
Сон человека есть распад.
Но утром падший восстает
И головою в небо бьет.

Когда ж распустишь панцирь свой
И вкусишь раны ножевой,
Ревнивый омут, мутный спрут
Тебя и примут, и проймут.
А после, духом сокрушась,
И пораженья не страшась,
Опять всплывешь, блистая ты
Щитом добытой нищеты.

Но если выжить ты не смог,
Себя земле принес в залог, 
То утром падший восстает
И головою в небо бьет.
Ты долго спал, ты спал, но вот
Сон смыт потоком мертвых вод.
С могильным холодом весны
Уйдут рассеянные сны.

Один лишь способ все понять,
Загадку жизни развязать, 
Идти вперед и воевать
И кровь победы проливать.

От сует меня, Боже, молю, отреши,
От заботы о том, что не властен вершить.
Пробуждаются токи глубинной судьбы.
Вот бы нам с ней прозреть, ну а мы все слепы
Я крестился крещеньем, я вышел из тьмы.
Пробуждается око из смертной тюрьмы.
Разве духом в темницу томиться я влез?
Нет, тела суть светила в светлице небес!

Нéмыми да полыми
Бывают ли слова?
Слово жжет как полымя
И чашу пьет сполна.
Слово как победа
И крещенье в жизнь.
Слово как погибель.
Душу вырвешь из

Не бывает лишений без достойных наград,
Не бывает свершений без должных утрат.
Высоко свои жертвы завсегда мы гвоздим.
Но даров благодатных распознать не хотим.

Я Тебе не словом, 
Делом изменил.
Но простил дела мои,
Слова в дела вменил.
У черты последней
Так бывает, старина,
Слово и победно,
И погибельно.

Нету тьмы в слове-теле, в забвении тьма.
Но забвенье у Бога лишь прощение нам.
Я крестился крещеньем, я вышел из тьмы.
Пробуждается око из смертной тюрьмы.

У черты последней,
Даже за чертой
Я не отрекаюсь,
Сердцем я с Тобой.
Слово как победа
И крещенье в жизнь,
Слово как погибель.
Душу вырежи
                        из камня слова