Михаил подошёл поближе и посмотрел на Егора. Он не видел его с того дня, как полиция разгребла завал и вытащила их троих из подвала. Он не мог заставить себя пойти навестить это тело, которое больше не было его братом, которое на третий день пришлось намертво примотать к трубам в подвале, потому что тело попыталось его убить. Он не хотел вспоминать этот кошмар с вонью от испражнений, с попытками кормить брата хоть чемнибудь, с откушенным ухом у собаки, которая подошла слишком близко к хозяину. Но больше всего он не хотел вспоминать, как расстрелял соседа, который набросился на них, пока Михаил тащил Егора от машины к дому. Расстрелял и никогда не сожалел об этом. Именно тогда он осознал, что сам такое же животное, как и все психи, мечущиеся по улицам в поисках жертв.
Егор вращал головой и напрягал мышцы, стараясь вырваться. Ни капли узнавания не мелькнуло в его глазах, впрочем, Михаил и не надеялся на это.
Приступим, сказал он и дал знак санитарам, которые сделали укол со снотворным и прицепили гарнитуры за оба уха Егора.
Он отошёл к компьютеру, включил соединение с сервером и начал поиск необходимого образа. Программа высветила найденный идентификатор, оставалось только лишь запустить процедуру. Что должно было произойти? Что задумал Исаев? Он так и не узнал. Но обязательно узнает. Он нажал на кнопку записи и посмотрел на директора.
Часов на восемь процедура, сказал он, можно пока заняться чемнибудь. Пусть планировщик вызовет нас ближе к окончанию, тут и без нас за всем проследят. И вытащите у него тряпку изо рта!
Директор недовольно поморщился. Кажется, он считал, что результат будет через пять минут. Странно для человека, который четыре года руководил Институтом и отлично знал, как медленно движутся любые исследования.
Олег Евгеньевич, Михаил окликнул директора, когда они вышли из лаборатории, мне нужно коечто вам рассказать. Программу для лечения мне продал Виктор Исаев.
Михаил посмотрел на вытянувшееся лицо своего начальника и чуть не засмеялся. Вот как надо готовить сюрпризы, старый ты дурень! Брата он привёз, чуть не лопнул от гордости!
Что?! казалось, что директор сейчас начнёт топать ногами, его красная рожа светилась в полумраке коридора. Ты уволен!
Ну конечно, я уволен, вы справитесь и без меня. А что вы будете делать после того, как выяснится, что лечение существует, но вы против него? Сколько времени потребуется правительству, чтобы найти меня и вернуть обратно, а вас прогнать? Лечение важнее того, кто именно его придумал. Подождите, дайте договорить, Михаил поднял руки, останавливая директора, я предлагаю решение. Если бы я был во всём уверен, то никогда не сказал бы вам про Исаева. Но я боюсь того, что он может сделать. Если со мной чтото случится, то все результаты работ с описаниями лежат на одном из моих компьютеров, на том, который не подключен к сети. Всё зашифровано, но ребята из моего отдела смогут разобраться. Последние три недели мы изучали программу Исаева, мы добавили в неё коечто от себя, я надеюсь, это нам поможет, если чтото пойдёт не так.
Ты же понимаешь, что ты мне говоришь? У всего этого будут последствия!
Обязательно будут. Но пока давайте всех вылечим.
Директор прошипел чточто сквозь зубы и пошёл к лифту. Михаил посмотрел ему вслед, пожал плечами и вернулся к работе. Вечером планировщик вызвал его в лабораторию.
99%. Индикатор последний раз дёрнулся и экран высветил надпись о завершении процесса. Михаил кивнул санитарам, и они сделали Егору укол. Он мирно лежал на каталке, такой же странный бородатый младенец, как и с утра, только теперь от подгузников шёл слабый неприятный запах. Пару минут ничего не происходило, Михаил взял брата за плечо и легонько потряс его.
Мишка? Егор резко открыл глаза, хотел вскочить, но ремни не дали ему пошевелиться. Он приподнял голову и со страхом осмотрел себя. Что происходит? Почему вы меня привязали?
Довольны? Михаил повернулся к стоящему рядом директору, который почемуто не выглядел счастливым. Можете уже рапортовать в комиссию, у нас получилось.
Мишка, развяжи меня, ты что творишь? недовольный Егор ещё раз подёргал ремни. Совсем охренел?
***
Ну что, Миша, твой выход, директор показал рукой на зеркальное стекло, за которым Егор сидел в кресле. Он был помыт, выбрит и расчёсан, ему даже нашли какойто халат вместо подгузника. Давай, поговори с ним, вдруг он ненормальный до сих пор. А после тебя уже отправим его на тесты.
Михаил кивнул, вошёл внутрь и остановился перед братом, который смотрел на него снизу и молчал.
Ну садись, чего стоишь? спросил наконец Егор, и Михаил сел в соседнее кресло, поставив ноутбук на стол. Расскажешь мне, как я тут оказался, и зачем вы меня привязали?
Расскажу, но сначала ты. Сколько тебе лет? И какое сегодня число?
Миш, а как меня зовут, ты не забыл? Что за дурацкие вопросы?
Ну и всё же ответь.
Тридцать шесть, Егор поболтал голой ногой, торчащей из халата, у тебя нету тапок какихнибудь, а то пол холодный?
Есть, но в кабинете, я принесу потом. Так какое число сегодня?
Вчера было 26 июня, значит сегодня 27.
Егор, тебе скоро исполнится 41 год, а сегодня 19 февраля.
А я предупреждал, что однажды ты свихнёшься. Помнишь? Все эти сто тысяч раз? И вот этот день настал. Свихнулся ты, а привязали вы меня. Логично!
К сожалению, всё наоборот, сказал Михаил, ты удивишься, как много всего пропустил.
И он рассказал о том, что случилось с миром и с ними обоими, опустив события в подвале его дома. Некоторое вещи стоит оставлять при себе.
Вот, Михаил повернул ноутбук и открыл крышку, сам посмотри, как сейчас выглядят города и как мы живём. Почитай про больных, а потом я устрою тебе экскурсию наружу.
Подожди, Егор даже не посмотрел на экран, ты хочешь сказать, что я больше четырёх лет был не в себе? Я ведь помню, что встречался с тобой два дня назад. Для меня это реально два дня назад!
Ну и что не так? спросил Михаил, вставая.
Для тебя это не два дня. Получается, что ты не встречал меня четыре года. И ты просто смотрел, как я лежу, привязанный к этой чёртовой кровати, и разговаривал с какимто дедом! Он для тебя был важнее! А потом ты зашёл в эту комнату и начал разговор с вопросов! Никаких эмоций, словно мы вчера расстались, словно тебе наплевать. Где хоть какието чувства? Миш, ты кто?
Я принесу тебе тапки, Михаил повернулся и вышел из комнаты, уловив ухмылку стоящего у стекла директора.
Он остановился в коридоре, прислонившись к стенке, и долго стоял, успокаиваясь. Чувств было много, но он не хотел показывать их Егору, потому что боялся. Но и его брат никогда бы не завёл разговоров о том, что ктото не обнял его после разлуки или не прослезился, не тем он был человеком. Так что на его последний вопрос Михаил мог бы невежливо ответить точно таким же вопросом а кто ты, Егор?
***
Вечерний город Михаил чаще всего видел из окна своего кабинета, но та картинка никогда не менялась, хотя, надо отдать должное, выглядела она впечатляюще. Сияющие огни центра плавно переходили в слабое мерцание периферии, упирающейся в полную темноту Старого района. Особенно красиво всё это смотрелось на закате, когда вдали ещё было можно различить ряды заброшенных зданий.
Но сегодня ночью он медленно ехал по городу на машине, разглядывая опустевшие улицы. Кажется, он наконецто сделал всё, что было в его силах, и вот у него появился вечер для отдыха. Завтра будут новые задачи, а сегодняшний вечер создан для безделья. Он проехал через центр, свернул на шоссе к своему дому и открыл боковые окна и люк, впуская внутрь свежий августовский воздух. Его район уже спал, и только одинокий кот на заборе проследил взглядом проехавшую мимо машину.
Он ехал к дому, в котором уже четыре месяца жил вместе с братом с тех пор, как забрал его из Института. Мир медленно выздоравливал, почти десять миллионов удачных излечений за полгода. Директора каждый день показывали по телевизору, он говорил и говорил про то, как хорошо станет совсем скоро, когда все полмиллиарда больных вернуться к нормальной жизни.
Егор устроился на работу, он так же, как и раньше, строил дома, которые обязательно понадобятся для растущего населения. Михаил шесть месяцев наблюдал за ним, разговаривал и проверял. Брат помнил всё до момента, когда первый раз лёг спать с гарнитурой за ухом. Но кроме памяти было много другого, и с каждым днём Михаилу всё больше казалось, что Егор совсем не тот человек, которого он знал почти всю жизнь.
Он остановился у двери и вышел наружу, двигатель за спиной тихо вздохнул на прощание и умолк. Открыв дверь, он вошёл во двор и направился к дому. В будке тихонько скулил Бобби, видимо, его тоже мучили ночные кошмары. Михаил отомкнул замок, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить собаку, но Бобби всё равно проснулся, стрелой пронёсся к дому и через секунду уже обнюхивал диван в прихожей.