Вы ошибаетесь. В школах на Земле давно этому не учат. Я начал писать от руки во взрослом возрасте. Думал, это поможет мне разобраться с древними книгами, которыми я раньше торговал.
А теперь, значит, Лазурит? его взгляд задержался на флюоресцирующем кристалле в медальоне, который висел у меня на шее. Мне не хотелось ему отвечать. Он подождал и добавил:
Крупный экземпляр. Наверное, вы продали корабль, жену и собаку, чтобы купить его. А потом сбежали в горы, опасаясь, как бы он не достался кому-нибудь.
Он добродушно рассмеялся. Но я не улыбнулся, потому что примерно так сначала и было. Правда, продать жену я никогда бы не посмел, а собаку всегда считал бесполезным животным.
Ваше имя Омар Абу? спросил гость, и я вздрогнул, когда моё имя произнёс чужой голос. Я только что прочитал на коробке в углу: «Омар Абу поставка первоклассного Лазурита».
Вы наблюдательный человек, сказал я, глядя прямо в его зелёные глаза. И любопытный.
Мой гость смутился.
Я должен был представиться первым. Всё-таки вы мне жизнь спасли. Родители назвали меня Чинако Йонг. В те времена была мода на имена с Венеры. Друзья зовут меня просто Чи.
Мы с вами едва знакомы, сухо заметил я, рановато для дружбы. Что, по сути, я о вас знаю? Только то, что вы плохо водите скутер, пишете чернилами и у вас туманное прошлое.
Тем не менее вы не побоялись впустить меня в свой дом, усмехнулся Йонг. Водитель из меня и правда неважный. Что касается моей каллиграфии, то это легко объяснить. Женщинам нравится читать послания, написанные от руки. И мне, признаться, тоже. Когда ты в долгой разлуке с любимой её почерк словно прикосновение.
Я слегка опешил от такого лирического тона.
Прошу прощения, сказал он, заметив, как я скривил рот. Мужчины редко говорят о делах сердечных. Но в последнее время я ни о чём другом не могу думать. Мы с ней не виделись уже полгода. И я безумно скучаю.
Странно: его слова не отдавали слащавой романтикой, и я заслушался. Наверное, всё дело в метели, что бушевала за окном. В такие дни на вершине, вдали от мира, особенно одиноко.
Омар.
Да?
У вас есть женщина, которую вы любите?
Я поёрзал в кресле.
Думаю, есть.
Думаете? Как странно вы ответили И кто она?
Моя жена, понятное дело.
Понятное дело, передразнил меня Йонг, понизив голос. Вы, ребята со Старой Земли, вознесли брак в абсолют. После Чёрной Пандемии вся политика государства строится на идее семейной ячейки. Компьютер по анализу ДНК заранее выбирает из базы будущего партнёра, который идеально подходит к твоему складу, а вернее с ним точно получится оставить потомство. Вы вцепляетесь друг другу в глотки, пытаетесь соблюдать ПКС1 и страдаете до конца дней. Зато после эпохи всемирного бесплодия на Земле наконец-то улучшилась демография!
Он поднялся на кровати и почти крикнул:
Но ведь раньше люди как-то обходились без Рапределителя!
Его голос отразился от стен и зазвенел в воздухе.
Вам лучше прилечь, не то станет худо, остудил я его пыл и добавил с горечью:
Вы прекрасно знаете, что Распределитель вынужденная мера. После освоения новых планет началось черт-те что: беспорядочные связи, болезни, внебрачные дети, которые никому не нужны. Жизнь ребёнка ничего не значила. Семья как институт чуть не исчезла. И не удивительно, когда развелось такое количество авантюристов, перелетающих с планеты на планету! Вы видите только минусы в политике консервативной Земли, но есть и плюсы: количество разводов на планете за последние двадцать лет уменьшилось втрое, случаи супружеской измены единичны. Разве крепкая семья это плохо?
Йонг посмотрел куда-то сквозь меня своим странным горящим взглядом и сказал:
Мне сложно об этом судить. Ещё раз простите, Омар. Я порю горячку и чуть вас не обидел. Конечно С чего я взял, что вы такой же, как все земляне? Есть случаи, когда семьи живут счастливо и верят в выбор Распределителя. Уверен, вы любите свою жену и он запнулся. Кстати, а где ваша хозяйка?
У неё в столице много работы. Я снял для неё жильё, чтобы ей не приходилось каждый раз подниматься в горы.
Значит, вы тоже в разлуке Интересно было бы посмотреть, кого Распределитель напророчил вам в спутницы. Скажите, у вас есть фотография вашей супруги или голограмма?
Нет, улыбнулся я, нам это ни к чему.
Разве ПКС не обязывают вас иметь дома совместные изображения?
ПКС ни к чему не обязывают. Это просто список полезных советов.
Йонг молча кивнул. Он выглядел бледным и усталым.
Омар, вы не могли бы растопить камин пожарче? Меня всё ещё знобит.
Конечно.
Я должен немного поспать.
Отдыхайте. У меня тоже есть дела.
Когда он уснул, я пошёл в ангар, чтобы взвесить и оценить общую стоимость собранного в пещере Лазурита. Это заняло несколько часов. На обратном пути ветер содрал с моей головы шапку и унёс куда-то в белую мглу. Но я не придал этому значения. Минуту назад я осознал, каким колоссальным богатством теперь обладаю. Даже одного каравана достаточно, чтобы сделать меня монополистом по продаже этого кристалла. А сколько ещё осталось в пещере!
Мне хотелось с кем-нибудь поделиться этой новостью. Но мой гость, пожалуй, не годился для этой роли я всё ещё ничего о нём не знал. То, что он влюблён, как мальчишка, никак не меняло дело.
Войдя в дом, я обнаружил, что Йонг уже не спит. Более того, он поднялся с постели, оделся и с гримасой от боли пытался доковылять до кресла. Там, прислонённая к подлокотнику, стояла его трость.
Глупо, сказал я, вам нужен покой.
Движение жизнь, мрачно пошутил он и схватился за гладкую рукоять трости. Мне всё время нужно разрабатывать колено, иначе станет хуже.
Медицинская капсула не показала, что у вас проблемы с ногой.
Это потому, что она у вас не запрограммирована на врождённые заболевания. Нужно поменять настройки. Поверьте мне: я полдетства провёл в таких капсулах.
Он ещё побродил по комнате и уселся напротив камина. Его лицо будто оттаяло, и маска страдальца снова сменилась спокойной улыбкой.
Только не жалейте меня. Я родился с плохим здоровьем и прожил достаточно долго, чтобы физическая боль стала нормальной частью моей жизни. Сорок лет назад колонии росли, как грибы, в разных уголках галактики. Считалось, что корабли уже могут перевозить беременных женщин. Это сейчас мы видим, на каких консервных банках летали наши предки, и ужасаемся Все мои болезни от перелётов. Я дитя тех самых авантюристов, которых вы так ругали. Однако я никогда не был в обиде на родителей. Заметив, что я совсем плох, они осели на Эфире. Слышали что-нибудь об этом месте?
Только о гиппусах, ответил я, зевнув.
Ну вот! Стоит упомянуть об Эфире, как все вспоминают гиппусов! Это действительно удивительные твари. Они бродят стадами по жёлтым холмам и поедают крокус, в котором полно нектара. В полдень они начинают выделять сладкие пузыри, из которых получается вкуснейшее вино. Йонг облизнул губы и спросил: Омар, метель за окном надолго?
В лучшем случае до утра.
Может, нам выпить?
Я не держу дома ничего такого.
Ах да, я забыл. ПКС советуют
ПКС ни при чём. В горах всегда нужно быть начеку. Между прочим, я посмотрел на часы, самое время обедать, и вам ещё придётся выпить лекарство, назначенное медкапсулой.
Ну вот, вздохнул эфирец. Как в детство вернулся!
Я пошёл на открытую кухню и посмотрел, что осталось из запасов. Меню предполагалось растительное, но в большой консервной банке давно уже ждала своего часа ветчина. А вино бы сейчас не помешало! Самое время отметить удачный поход за Лазуритом. Жаль только, что я и правда не держу дома алкоголь.
Занятый приготовлением обеда, я поймал себя на мысли об Эфире. Возможно, когда дел будет поменьше, мы слетаем туда с женой, попробуем местное вино.
Я тряхнул головой. Похоже, праздное настроение гостя начало передаваться и мне. Не нужно расслабляться впереди ещё полно трудностей. Недостаточно привезти кристаллы в безопасное место. Требуется обработать их, вставить в оправу. Необходимо также отыскать старых знакомых в корпорации Торгового Пути.
Йонг что-то сказал.
А?
Я спросил, Омар: а каким было ваше детство?
Ничего особенного, пробормотал я, оно прошло на космических доках и торговых складах. У моего отца был собственный бизнес, и он всюду брал меня с собой. Учил ремеслу. Не было ни крокусов, ни гиппусов, ни мыльных пузырей.
Наверное, тяжело жить с такими воспоминаниями, вздохнул Йонг. Когда на душе скверно, я закрываю глаза и возвращаюсь на родную планету: бескрайние луга, синее небо, а в нём лёгкой дымкой висит астероидное кольцо В детстве я почти не мог ходить, поэтому мне приходилось подолгу наблюдать за природой, слушать её голос.