Направляясь домой, склонный к разнообразию и эзотерике, а также играм с судьбой вообще, Гончар понятия не имел ещё много о чём. Среди прочего, было ему неведомо как о том, что кошачий труп уже оказался в умелых, но не очень добрых руках, так и о том, какие последствия это вызовет, и досадовал лишь на то, что не дописал лозунг.
* * *Тем временем в отделении милиции продолжался допрос некроманта.
Ну, слава яйцам! заслышав исчерпывающий ответ на вопрос, воскликнул офицер, пододвинул к себе бланк и записал ФИО потенциально подозреваемого во всех смертных грехах.
Тут надо отметить два неразрывно связанных факта. Первый заключался в том, что БМВ пошёл в органы отнюдь не из-за врождённого дебилизма и, как следствие, беззаветной любви к Уголовному кодексу, но по той простой причине, что милицейская форма предоставляла тот минимум единоличной власти, которым государство делилось с подданными. И второй в детстве его мать, преподававшая русский язык и литературу, ознакомила сына с творчеством Пушкина, поэтому от скептического фырканья капитан сейчас не удержался, тем более что в экстрасенсов напрочь не верил:
Прямо вылитый Черномор!
Сержанты подобострастно хихикнули.
Хрюкнув в последний раз, Коломиец тут же продемонстрировал ещё и любовь к музыке, чуждой советской молодёжи:
Так вот ты какой Blackmore! Может, ещё и на гитарке лабаем? видя тупое непонимание на лице задержанного, он хмыкнул презрительно, мол, так и думал, и благодушным тоном поинтересовался: Так что же ты натворил, Черномор, а?
Сержант Поплавок, музыкальным воспитанием обязанный исключительно песням хора родного колхоза «Новая жизнь», не дал надувшемуся от обиды задержанному раскрыть рта и пояснил сам:
Он, товарищ капитан, всякие гадости про милицию на кладбище писал.
Какие гадости?
Нехай живуть радянська міліція та інші деревяні
Офицер приподнял левую бровь. Перевёл взгляд с сержанта на Аркадия Романовича и нехорошо расхохотался:
Деревянные, говоришь? Игрушки, а? Так ты, выходит, не Черномор, а Папа Карло! Его смех прекратился так же неожиданно, как и начался. Он шарахнул ладонью по столу. За Буратино соскучился, да? На лесоповал захотел, а? Там тебе представится широкий выбор дров! Да или нет?! Отвечать!
Я этого не делал.
А кто делал? Пушкин, да?
Моя совесть чиста.
А руки? А ну-ка покажи ручонки шаловливые! Быстро!
Руки Черных, которого и в самом деле в детстве и отрочестве дразнили Черномором, тоже оказались чисты, если не считать налипшей на потные ладони кошачьей шерсти. Не став разбираться, на кой чёрт недоумку на старости лет понадобилась дохлая кошка, офицер приказал удалить невиновное тело с глаз долой. Дело было в том, что ему не терпелось посмотреть очередную серию телесериала «Спрут», где в доступной форме излагались проблемы как «Коза ностры», так и его итальянских коллег.
Бравые сержанты непонимающе переглянулись, мол, странный сегодня БМВ разве чистые руки повод, чтобы отпускать задержанного? и протянули верхние конечности к бороде некроманта. В этот самый момент тот, однако, пришёл к выводу, что всё, что ни делается, однозначно к лучшему, поэтому покидать дежурное помещение ещё рано.
Привычка максимально использовать любую ситуацию с пользой подсказала остроумный тактический ход он решительно плюнул сержантам под ноги. Причём тем показалось, что плевок, ударившись о пол, устремился к ним двумя извивающимся змеями весьма зловещей раскраски. Не успев отреагировать должным образом, они получили по тычку пальцем в солнечное сплетение и застыли истуканами после того, как произнёс, глядя в оловянные глаза, короткое: «Замри».
Слышишь, как тебя там? тебе не кажется, что ты достоин лучшей участи, нежели прозябание в этой клетке? повернулся Аркадий Романович к капитану, нехорошо сверкнув глазами. Давай знакомиться.
Ошарашенный поведением как сержантов, так и задержанного, БМВ кроликом при встрече с удавом послушно пожал протянутую миниатюрную руку и представился по всей форме:
Капитан Коломиец, и в ответ на требовательный взгляд продолжил: Сергей Николаевич.
Дура она была, Серёга, дурой и помрёт, произнёс странный человечек и отпустил его руку. Ты должен радоваться, что она тебя бросила.
Это я от неё ушёл, промямлил БМВ, отчаянно противясь наваждению, будто тот имеет право так с ним разговаривать.
Это я от неё ушёл, промямлил БМВ, отчаянно противясь наваждению, будто тот имеет право так с ним разговаривать.
На всякую медаль можно взглянуть с двух сторон, хмыкнул Черных. Хочешь стать майором?
Вопрос был не в бровь, но в глаз. Однако Коломиец, благодаря ограниченности фантазии, настолько пришёл в себя, что в мелькнувшую было гипотезу, будто генералы внутренних дел бывают карликами, собирающими дохлых кошек, поверить отказался. Вместо этого зло прищурился и произнёс тоном, не скрывающим презрения к коротышке:
Не знаю, откуда тебе известно, что я разошёлся с женой Да мне, по большому счёту, глубоко плевать на твою осведомлённость. Об этом ты мог узнать от этих двух не в меру разговорчивых идиотов, которые Эй! Сержант Пломба?! Поплавок?!!
Они тебя не слышат, недобро ухмыльнулся некромант, и боюсь, не видят, так что мы можем с тобой говорить как будто тет-а-тет.
Затем поискал глазами веник, не нашёл и, наклонившись, смёл руками в аккуратную кучку рассыпавшуюся землю, которую пересыпал в пакет.
Да кто ты такой?! В нахлынувшем внезапно волнении, смешанным с лёгким испугом, в котором БМВ ни за что бы не признался, он даже привстал из-за стола.
Вряд ли это для тебя так важно, но, так и быть, скажу, произнёс экстрасенс, разгибаясь, я человек, который может изменить твоё невесёлое будущее.
Невесёлое?
Я бы даже сказал довольно мрачное будущее, уточнил Аркадий Романович. Открой-ка дверь своего аквариума!
Милиционер послушно отпер служебное помещение и лишь брезгливо скривился при взгляде на пластиковый пакет.
Нельзя ли это сюда не тащить?
Черных удивлённо посмотрел на него, но потом кивнул.
Ах, это? Ты всё ещё думаешь, что кошка дохлая, да? с этими словами он вытряхнул чёрную гадость на стол, где лежал журнал дежурств, и злобно уставился на офицера.
Ты что делаешь?! воскликнул Коломиец, но едва протянул руку, чтобы сбросить труп животного, как оно неожиданно подняло голову и приняло сидячее положение.
Волосы БМВ зашевелились под фуражкой, а морда кошки повернулась к нему и открыла глаза. Мутное месиво гниющих зрачков и радужной оболочки вытаращилось на него.
Но оно же воняет, только и смог выдавить из себя офицер и рухнул на стул.
По его широкоскулому лицу разлилась смертельная бледность. Для нервной системы это испытание оказалось куда как круче, чем то, которому пожилой старлей подверг его, тогда ещё курсанта Школы милиции. Случилось это во Львове, когда с ними находился молодой белобрысый сержант-кинолог с почти чистокровной немецкой овчаркой. О лёгкой беспородности собаки говорило чуток свисающее левое ухо, придававшее ей обманчиво-беззлобный вид.
Патрулируя в районе Высокого Замка, они наткнулись на пацана, которому приглянулся сиамский котёнок в одном из домов. Тот беззаботно предавался дрёме на подоконнике первого этажа. Подождав, пока мальчонка сманит котейку, старлей выпрыгнул из-за угла, где они устроили засаду, и схватил того за шиворот.
Воруем? ласково поинтересовался он, но невооружённым взглядом было видно, как от этой почти отцовской любознательности у задержанного по спине побежали мурашки.
Эт-то мой
Неужели?
Точно! Пацан для наглядности принялся гладить животинку, которая начала изворачиваться и проявлять прочие признаки неудовольствия.
Свежо предание да верится с трудом! Офицер, словно пинцетом, выдернул у него котёнка двумя пальцами и рявкнул: А ну брысь, пока ноги не повыдёргивал!
Отпущенный не стал настаивать на своей беззаветной любви к животным, из-за которой стоит бросаться на танки, и мгновенно исчез в одном из многочисленных проходных дворов.
Славный, сказал тогда курсант, увидев беспомощного, будто облитого кофе, котёнка в руках старлея. Что будем с ним делать? Вернём хозяевам?
Овчарка глухо зарычала.
Смотри! Офицер бросил животное в угол между домами и тут же наклонился и спустил псину с поводка.
Поединок был недолгим. Рычание, шипение, хруст перекушенного позвоночника, предсмертное карканье и на зрителей таращится мутнеющий синий глаз. С трудом оторвавшись от гипнотизирующего взгляда смерти, вступившей в свои права, курсант дико посмотрел на старлея.
Ну, как тебе это? весело поинтересовался тот, буравя глазами.
Если бы у верблюжьей колючки были глаза, то она наверняка точно так же глядела бы на корабль пустыни. Взгляд требовал адекватного ответа, и его подсказала злость, захлестнувшая грудь, опустевшую от ничем неоправданного зверства старшего лейтенанта.