Любите женщину - Эдуард Барсегян 2 стр.

Ты рождена в мои 17 лет.
Завороженный, я считаю годы,
Когда меня не будет больше  нет! 
И стану частью брошенной природы.
Отыщут после пусть мои рубцы
На вскрытом сердце  это ли не память?
Я их дарил  не мертвые цветы!
Что, кроме пепла, оставляет пламя?

Но это не касается обид.
Твой совершенный запах тела,
Как и наивный от природы стыд,
В меня впивался, восходя по нерву.

Мы были неприкаянно добры
К любым прикосновеньям наших взглядов.
Как были мы безудержно чисты
В растрате чувств под крики водопада!

Покинутая мною по судьбе,
В моем  уже чужом!  окне нет света.
17 лет, отторгнутых тебе,
Дарю взамен прощального букета.

За все плачу! Расплачиваюсь кожей,
Когда по телу дрожь  а ты трезва.
Как мы с тобою в счастье не похожи!
В несчастье  тоже. Ты была права!

Как больно уходить! Вот так  наотмашь,
Ударив, по растерзанным словам,
Ты потопила маленький наш остров
И к будничным уплыла берегам.

А как хотелось быть распятым на вершине
Твоих не пробужденных чувств нагих!
Люблю! К чему искать первопричины
Обидных слов: не верю? Ветер стих

Дожди идут, остервенело,
Уже который день подряд.
А я болею, я болею,
Когда с деревьев листопад.

Мне в осень почему-то больно:
Какая-то утрата в ней,
И тянется нутро невольно
В мир необузданных страстей!

То был не Григ 
Лишь тихий крик
Как песнь Сольвейг
В последний миг.
Он не ушёл 
Исчез, пропал.
Как долго он тебя искал!
А ты в ответ была горда,
Красива, страстна  для себя!
А для него?
Он лишь предмет,
Который есть, а завтра  нет.
И так всегда.
Он не просил
А жаль: он так тебя любил!

Умер Андрей Вознесенский.

Ушел. Аминь!
Где плачь рабынь?
Рабынь его таланта.
Березы поглотил камин 
Те, что росли сквозь тротуары.
Поэту нет страшнее кары,
Как умирать в тисках простынь!
Пришли проститься пару сотен 
Уже состарившийся люд,
И каждый с мыслью: мой прелюд?
И: тишины чтоб тень от сосен
Перемещалась словно шалость.
О, боже мой, какая жалость!
Ты этой жаждал тишины?

Она смотрела на распятье
И мало верила в Христа,
Её коротенькое платье
Паству коробило слегка.

Мир изменился. У причала
Уже не встретишь прежних слёз,
Где стайка девочек встречала
Мечту осуществлённых грёз.

Проходит жизнь. И все начала
Уже родятся для других.
И отражённый блеск кристалла
Украсит губы молодых

Мы умираем по частям
Услышал  умерла, и замер:
Ушла из жизни Донна Саммер,
Потворщица моим страстям.

Ушла в мираж Уитни Хьюстон 
И сердце отозвалось хрустом.
Как голос был ее неистов!
Случайна жизнь и смерть артиста.

Гетерой  девственницей ты в окне явилась,
И чуть поодаль, рядом с головой,
Луна округлая изгибы осветила
Девичьих форм, отброшенных тобой;

Отброшенных не тенью  а внезапным
Порывом запаха от тела и волос.
И потянуло страхом непонятным,
Где страх ночной чарующе непрост.

Как я давно уже совсем не молод!
Но разве в красоте бывает стыд?
А ты не искушенье  только повод
Чуть приукрасить мой протяжный быт.

И это все. Уже не достучаться
До вспышек ревности, угроз, страстей, обид.
Не пропустить бы миг, когда пора прощаться,
И бесполезен стон бессмысленных молитв!

Не привноси в судьбу молитв 
Уже давно исчезли боги,
Я не буддист и не шиит,
И не поклонник астрологий.

Из древности хочу одно:
Дыханье молодой армянки
И обнаженное плечо,
И гордый взгляд патрицианки.

Но молодости не прошу 
Всегда безумно возвращенье!
На показную мишуру
Похожим будет воскрешенье.

Я есть таков, каков я есть,
Все годы прожиты блестяще,
А груда лет  немая месть
За уклоненье от несчастий!

Печальный образ двух скрещенных рук,
Вкрапленных в черный мрамор барельефом,
Вобрал в себя всю тяжесть прежних мук
Нарекаци, ты стал моим поэтом!

Я тот из тех, к которым ты взывал
И обращал божественное слово;
Я тот из тех, кто так и не признал
Ошибок прошлого, и совершал их снова.

Искал виновных: бога и судьбу,
Соседей близких и других  за далью,
Но не винил себя; и в западню
Вгонял себя, а свой народ  в изгнанье;

И тешился, что был Нарекаци,
Неся в себе его частичку крови.
А к власти вновь приходят подлецы,
Которым наплевать на участь вдовью,

Которые толкают свой народ
На безрассудное и страшное отмщенье.
Как жаль, Нарекаци, что не придет
Твое так нужное сегодня воскрешенье!

Талант не строят по ранжиру,
Он личностен, как сон и бред,
И рассыпается по миру 
Но не для славы и побед.

Он одинок и неприемлем
Для пышных фраз и суеты.
Талант не может быть надменен 
В нем гордой женщины черты;

Пусть слабой женщины, порочной,
Но женщины! И в этом суть.
Талант  как призрак полуночный,