«Ничего, разберёмся, думает Денис. На ноги поставим»
Стук в дверь купе отвлекает его от мыслей о доме. Дверь приоткрывается, и в образовавшуюся щель просовывается взъерошенная мужская голова. Близоруко щурится, издаёт:
Извините.
И исчезает.
Ничего, произносит Денис задумчиво. То ли в ответ, то ли в продолжение своих мыслей.
Разувшись, укладывается поудобнее на бок. Подкладывает ладони под щёку и почти моментально засыпает.
Кто-то смотрит на него. Пристально, колюче. Это Денис понял, вернее, ощутил ещё во сне: стало неуютно, в груди образовался угловатый ком, заворочался. Глаза Денис приоткрыл медленно и лишь на чуть-чуть, чтобы не выдать своё пробуждение. Сквозь сеточку ресниц разглядел сидящего напротив мужчину. Молодого. Небритого. В джинсах и майке. Руки скрещены на груди, и на обеих синеют наколки. У ног мужчины лежит тощая спортивная сумка.
Чего уставился, что задумал? беспокойно заворочалось в Денисовом сознании. И ещё наколки. Уголовник, что ли?
А мужчина продолжает разглядывать его.
Поезд стоит, значит, какая-то станция соображает Денис. Он только что подсел или уже давно едет со мной? Хотя, какая разница?.. И что теперь мне делать: дальше изображать спящего или «проснуться»? В конце концов, а чего я так разволновался? Ведь в вагоне я не один! Если что Да и вообще, я его боюсь, что ли?
Состав вздрагивает, заставляя Дениса качнуться на полке, и трогается с места.
Денис полежал ещё пару минут, прислушиваясь к убыстряющемуся стуку колёс, и разлепил веки. Изображая пробуждение, щурится, трёт лицо ладонями. Свешивает ноги с полки, нащупывает ступнями ботинки. Уселся. Встречается взглядом с новоприобретенным попутчиком. Тут ему будто горсть песка в лицо швырнули в глазах появилась невыносимая резь, вот-вот слёзы брызнут. Он выдерживает всего лишь несколько секунд этой пытки и отводит взгляд. Чтобы сгладить неловкость момента, сворачивает крышку с полторашки, пьёт мелкими глотками, стараясь подольше растянуть паузу. Да и горло сильно пересохло, першит. Напившись, отворачивается к окну. За ним проносится смешанный лес: толстые разлапистые ели величаво возвышаются над чахлыми берёзками с блеклой желто-зеленой листвой.
А попутчик потянулся к полторашке видно Денису в отражении оконного стекла, бесцеремонно приложил горлышко к губам, и на тощем его горле противно задёргался кадык. Денис брезгливо морщится, и только собрался выразить своё возмущение, как слышит вопрос:
Ну что, не узнал?
Вопрос ставит Дениса в тупик. «Проглотив» возмущение и посчитав, что ослышался, он продолжает смотреть в окно, но на всякий случай произносит:
Не понял
Попутчик отхлёбывает ещё минералки. Повторяет:
Не узнал меня?
Вас?
Ну!
Обернувшись, Денис отвечает:
Нет.
А вот я тебя сразу. Изменился, ты конечно прищуривает левый глаз и добавляет: Дениска.
Услышав своё имя, Денис передёрнул плечами так необычно прозвучало оно из уст этого по всем признакам проведшего не один год за решеткой человека.
Точно не признаёшь? продолжает попутчик.
Денис мотает головой. Ну откуда ему знать его? Привязался же!
А когда-то другом называл.
Вы меня с кем-то путаете
Ну, это вряд ли, усмехается уголовник. Денис Стрельников, вот кто ты! сообщает довольно. Денис Евгеньевич.
На Дениса нападает оторопь. Щёки его бледнеют, губы вздрагивают.
Но откуда вы произносит он сбивчиво.
Ну, присмотрись получше, уголовник поворачивается к нему левой щекой, затем правой.
Денис разглядывает, старается припомнить, но не выходит Ну, не знает он этого деятеля!
Школа, сосед по парте подсказывает уголовник. Вспоминай!
Ярик?! мысленно удивляется Денис.
Бросает взгляд на исколотые руки, потом на щетинистое лицо.
Ну да, его же посадили. Через два дня после выпускного по пьянке вляпался. Неужели он?
Ярик?! выдыхает Денис.
Угу, бурчит уголовник, а физиономия его расплывается в кривой улыбке. Ну, здорово, что ли? тянет исколотую пятерню.
Она оказывается мозолистой и твёрдой, как кирпич.
Надо бы обмыть встречу!
Из сумки Ярослав достаёт пол-литровую бутылку водки, следом вторую, ноль-семь.
Гляжу, закуска у тебя имеется, кивает на Денисовы припасы.
Угу.
Надо бы обмыть встречу!
Из сумки Ярослав достаёт пол-литровую бутылку водки, следом вторую, ноль-семь.
Гляжу, закуска у тебя имеется, кивает на Денисовы припасы.
Угу.
Из бокового кармашка сумки Ярославом незамедлительно извлекается нож-бабочка.
Режь!
Вручив нож Денису, Ярослав зубами срывает пробку с поллитры. Вдыхает резко и одним глотком опорожняет её на треть. Как лимонад, даже не поморщился.
Твоя очередь! произносит он, утерев губы предплечьем.
Кивнув, Денис лезет в багажный отсек под сиденье. Ярослав прищуривается. Упёршись ладонями в колени, привстаёт. Нависает над Денисом, пытаясь заглянуть ему через плечо.
Ты чего? спрашивает тихо.
Кружка
Ха! усмехается Ярик. Плюхнувшись на сиденье, он откусывает кончик от палки колбасы и принимается жадно жевать.
Кружка где-то на самом дне сумки. Денису приходится вытряхнуть почти всё её содержимое. Бережно, чтобы не повредить, он выкладывает на стол диплом.
Ух ты, комментирует Ярослав. Получил, значит.
Угу.
Вытерев руки о штаны, Ярослав берёт документ и, раскрыв, вслух читает название ВУЗа и специальности.
Педагог, резюмирует. Диплом, значит, добавляет негромко, о высшем, значит, образовании. Подумать только
Не окончив фразу, из заднего кармана джинсов он вытаскивает сложенную вдвое бумажку.
А мой вот он! припечатывает её ладонью к столу. Справочка моя драгоценная! Я свой срок до конца отсидел, отмотал по таёжным делянкам, снег читал мне УК, ветер вальсы мне пел декламирует с изрядной долей пафоса в голосе. И куда ты со своим, педагог? спрашивает, прищурившись.
А ты со своим? отвечает Денис вопросом.
Ну, уж точно не в школу! хохочет Ярослав. К братве пойду, посмотрю, что предложат
***
До боли знакомая дверь второго подъезда пятиэтажной хрущёбы скрипнула так же до боли знакомо. Край глаза уловил на её внутренней стороне выцарапанное «Денис + Таня». Да, это он выцарапал.
Лет Сколько же лет назад? Выходит, девять.
В подъезде пахнет борщом, кошками и сыростью. Придерживая на плече лямку сумки, Денис поднимается по лестнице. На площадке между первым и вторым этажом между стёклами фрамуги причудливый узор паутины. На лестничной клетке третьего только-только кто-то курил: в воздухе висят густые клубы табачного дыма. А на четвертом ступени недавно вымыты: ещё влажные. Четвёртый его этаж.
С десяток секунд Денис размышлял: открыть своим ключом или позвонить? Переминался с ноги на ногу, в кармане брюк перебирал ключи на связке. Дом. Отвык он уже от дома. Пять лет в общаге, а сюда на месяц-полтора летом, да зимой на Новый Год на недельку, если получалось.
Всё же решил открыть сам.
Из кухни в прихожую тянет чем-то вкусным. Готовятся родители встретить сына. Ждут. Мать наверняка затеяла пельмени собственного приготовления. Весь вечер, наверное, лепила. От мысли о пельменях в желудке заурчало. Со вчерашнего дня не ел. Колбасу под водку они уговорили в момент. Что такое палка сухой колбасы для двух здоровых парней? Потом пили чай с хлебом.
Разувшись, Денис прошел в свою комнату. Там идеальная чистота и порядок. На письменном столе, рядом с древним первым «пеньком», фотография в простенькой рамке: улыбающаяся школьница. Татьяна, Танька, Танюшка Первая любовь. Где она сейчас?
Денис ставит сумку на пол у платяного шкафа, садится на кровать. Она стоит вдоль окна. Маленьким он любил допоздна, усевшись в кровати и укутавшись в одеяло, разглядывать двор: летом зеленели тополя, копошились в листве галки; зимой у подслеповатых фонарей таинственно кружили снежинки.
Сынок голос матери отвлекает его от воспоминаний.
Она стоит на пороге. Ещё чуть-чуть постаревшая от забот. Совсем немного. Но сыновний глаз ухватил эти изменения. Тяжело ей. И раньше непросто было, а сейчас Когда с отцом такое Ну, ничего, всё образуется.
Ма произносит он тихо.
Отец! Сын приехал! восклицает она, прижав ладони к груди.
Они сидят за большим обеденным столом, по случаю праздника установленным в зале. Приглушенно светит люстра, тихонько бурчит о чём-то телевизор на старомодном массивном комоде красного дерева. За приезд уже выпито. Отец наливает по второй. Он гладко выбрит и коротко подстрижен почти что под «ёжик». Так седины почти не заметно. Под глазами тени не спит ночами. Бессонница навалилась, когда отказали ноги. Переживает. Всю ночь на кухне мастерит из бересты и дерева поделки. А на выходных просит вывезти его на рынок, там ими и торгует: не может он так, чтобы не было от него в доме никакого дохода, а лишь одни убытки на лечение. От отца пахнет одеколоном и табаком.