Ну, сын, произносит он, подняв стопку. Отучился, значит. А, мать, ведь отучился! улыбается широко. Не зря, значит, мы с тобой жили. Вот, сын человеком стал. Не то, что мы с тобой. А? Ведь так?!
Так, соглашается мать.
То-то и оно!
Устроился бы теперь, говорит мать, украдкой взглянув на Дениса.
Устроится! отец хлопает Дениса по плечу. Затем легонько стукает краешком своей стопки по Денисовой. Выпивает. Ведь так, сын? спрашивает, закусив пельменем, обмакнутым в томатный соус.
Устроюсь, кивает Денис. А бабушка почему не пришла? спохватывается запоздало. Звали?
А то как же?! брови отца изгибаются, съезжаясь к переносице, выражая явное удивление. Да только дело у неё какое-то важное сегодня, пожимает он плечами. Ты ж её знаешь, на месте никогда не сидела, он улыбается, легонько покачивая головой. Вот и теперь всё бегает по делам: то о пенсии хлопочет, то ещё о чём-то. Завтра, может, заскочит. А ещё лучше, сам к ней зайди.
Угу, бурчит Денис с набитым ртом.
На какое-то время все они умолкают. Отец медленно и сосредоточенно жуёт, Денис прислушивается к бубнению телевизора рассказывают о каком-то церковном празднике, мать думает о чём-то своём.
Ну, наливай третью, что ли, отец, говорит она, наконец. А то сидим, как на поминках.
Наблюдая за тем, как отец наполняет стопки водкой, она как бы невзначай объявляет:
Татьяну твою на днях встретила. Не забыл ещё? спрашивает, улыбаясь лукаво. Помнишь, отец, как он в детстве за ней бегал?
Отец деликатно молчит, делая вид, что сосредоточен распределением водки по стопкам.
Щёки Дениса заливаются лёгким румянцем.
Училище она закончила, теперь вот в аптеке работает фармацевтом, продолжает мать. Признала меня. «Привет, теть Галь, как дела, как здоровье?» Улыбается. Цветёт вся. Про тебя, кстати, спрашивала. Мол, как там Денис, что делает? Я ей и говорю, что отучился мол, диплом получил. А она: «В Москве, наверное, работать останется?»
Мать! произносит отец, резко кашлянув. Взгляд его суров. Ты это трёт ладонью подбородок. Видно, хочет, что-то сказать, но, похоже, не считает удобным при сыне. Помолчав, ворчит: То ей наливай, а то болтовню на полчаса развела.
А что я такого сказала? Так, просто Подумаешь, поинтересовалась девчонка, где парень работать будет
Мать!
Ой, ну, ладно, ладно, произносит она примирительно. Погляди-ка, Денис, какой отец у нас сегодня строгий. К чему бы, а? качает головой. Так что ж это мы? спохватывается, суетливо подхватывает стопку. Ну, давайте, что ли, выпьем. Вы-то ещё посидите, а я пойду, прилягу, на дежурство мне в ночь. Да, Дениска, ты вечерком-то к бабушке загляни. Ждёт небось
Мать ушла в спальню, а Денис с отцом остались для продолжения банкета. Денис жуёт, налегает на домашние разносолы. А отец к еде не притрагивается. Задумчив. По лбу его гуляют складки. Губы едва заметно движутся, словно беззвучно говорит о чём-то.
Вот что, сын, произносит он, наконец, вслух, скажи мне, что делать собираешься.
Положив вилку на край тарелки, Денис сообщает:
На работу устроюсь.
Куда, если не секрет.
В школу хочу попробовать.
Отец награждает его долгим пристальным взглядом.
В свою, что ли, в первую? уточняет.
Ну да, попытаюсь. Не возьмут, тогда во вторую пойду.
Отведя взгляд, уперев его в стол, отец говорит:
Значит, учителем будешь.
Ага.
Что ж Нужное дело. Полезное.
Наполнив две стопки водкой, отец поднимает свою.
Ничего, сын, прорвёмся. А мать Ты на неё внимания не обращай. Своим умом живи. Жизнь, она всё на свои места расставит.
К семи часам вечера, Денис вдоволь насиделся за праздничным столом, наобщался с отцом и даже успел вздремнуть в своей комнате. А в начале восьмого отправился к бабушке. Живёт она в частном секторе, на противоположном конце города. Дом её виден издали: барачного типа, длинный и приземистый, крыт черепицей и обнесен невысоким дощатым забором. Над крышей высокая печная труба. На фоне свежевыбеленных стен выделяются ярко-синие резные наличники. Когда-то был он на две семьи, но лет десять назад хозяева второй половины переехали к детям в Москву, и дом целиком отошел бабушке.
Денис подходит к калитке, дёргает за ручку. Закрыто.
Что, нет Петровны? звучит у него за спиной дребезжащий старушечий голос.
Денис подходит к калитке, дёргает за ручку. Закрыто.
Что, нет Петровны? звучит у него за спиной дребезжащий старушечий голос.
Обернувшись, Денис видит перед собой пухлую бабулю не по-летнему укутавшуюся в потрёпанного вида осеннее пальто до пят. Из-под его полы торчит носок валенка.
Нет, отвечает Денис.
Всё ходит где-то, ворчит бабуля, теребя кончик вязанного шерстяного платка, покрывающего её голову. Ходит Никогда не застанешь. И что у неё за дела такие? вопросительно смотрит на Дениса.
Тот пожимает плечами.
А ты, стало быть, внук?
Ага.
Помню-помню Вот такусенький был, ладонью бабуля отмеряет на уровне пояса. Помню, конфеты любил «Алёнка», «Мишка косолапый», чтобы шоколадные, значит. Придёшь ко мне: «Баб Дусь, конфету дай!».
Денис пытается припомнить описываемые бабулей события, но не выходит.
А я тебе, продолжает бабуля тем временем, «Нету конфет». А ты мне серьёзно так: «Не приду больше!» Ну что тут поделаешь? смеётся она жиденьким старческим смехом.
Посмеявшись, она прикрывает глаза и принимается беззвучно жевать губами и легонько покачивать головой. Продолжается это так долго, что Денис уже начал сомневаться: не заснула ли она? Наконец, бабулины глаза приоткрываются, а губы, пожевав ещё немного, выдают:
Однако ж, где это бабка твоя шлындает? Неугомонная. Хотела я у неё «Пирацетамом» разжиться, да видно не судьба. Пойду. Ежели дождешься, скажи, баба Дуся заходила. Утром ещё зайду. Пораньше, чтобы застать.
Неуверенно потоптавшись на месте, она уходит тяжёлой шаркающей походкой. А Денис, дождавшись, пока она скроется из вида, в один приём перемахивает через забор. Не успевает он приземлиться по ту его сторону, как слышит окрик:
Эй! Это кто там безобразничает?! Сейчас милицию позову!
Денис узнаёт бабушкин голос.
Отперев калитку, он спешит выглянуть за забор, показаться бабушке на глаза, а то ведь она такая: сейчас шум поднимет.
А! Вот это, значит, кто пожаловал! произносит бабушка, близоруко щурясь. Лицо её озаряет улыбка. А я уж было подумала, вор забрался.
Привет, ба! приветствует её Денис. Баба Дуся к тебе заходила только что. Завтра ещё придёт.
Хотела чего? осведомляется бабушка, проходя в калитку, всё ещё улыбаясь. Денису кажется, будто улыбка её глубоко завязла в морщинах, на щеках и вокруг глаз, и не в силах вырваться.
«Пирацетам» какой-то. Сказала, что завтра утром зайдёт.
Ну, пусть приходит. Выходной у меня завтра
В смысле? удивляется Денис. Ты что, на работу устроилась?
Да ну, что ты, что ты! скороговоркой сыплет бабушка. Это я так на пару секунд она запинается. Просто никуда завтра не пойду, вот и всё. Какая там работа? Наша работа теперь стариковская на печи сиди, семечки лузгай.
От калитки по выложенной красным кирпичом тропинке они идут к крыльцу. По одну сторону тропинки клумба с цветами, по другую картофельная плантация.
Картошка в этом году уродится хорошая, сообщает бабушка на ходу. По всем приметам. Ежели погода не подведёт, конечно. Вон какая растёт, одно загляденье. Выкопать-то поможешь?
А то!
Лучше уж тебе заплачу, чем постороннего нанимать
Ба, какие деньги?
Самые обыкновенные. Иль не найдёшь куда потратить? лукаво интересуется бабушка, ступив на крыльцо через пару невысоких растрескавшихся ступенек.
Были бы деньги
То-то и оно тихо произносит бабушка, ворочая ключом в навесном замке. Замок массивен, чем-то скрежещет в своём нутре.
Запах этого дома Денису ни с чем не спутать: старое дерево, луковичная шелуха, соленья, высушенные травки и что-то ещё тонкое-тонкое, дразнящее-сладкое. Как только раскрылась дверь, всё эти ароматы разом ударили ему в ноздри. Даже слегка голова закружилась.
Через просторную прихожую по древним, тканным в ручную дорожкам они прошли в большую комнату. Там всё, как всегда: в центре длинный стол и приставленные к его бокам стулья; у стен старинная мебель ручной работы; на подоконнике за полупрозрачными шторами горшки с цветами.
Сейчас ужинать будем, говорит бабушка, облокотившись на спинку стула, только отдышусь немного и что-нибудь соображу.
Ба, я не хочу. Целый день за столом
Ну, чаю-то со мной выпьешь?
Чаю выпью.
Спустя минут пятнадцать-двадцать на столе появился пышущий жаром электрический самовар, по-старинке увенчанный заварочным чайником, чашки, блюдце с вишнёвым вареньем и тарелочка с сушками. С неожиданно нахлынувшей теплотой Денис вдруг вспомнил, как когда-то, когда ещё был жив дед, они собирались здесь всей семьёй и пили чай. Правда, самовар был настоящий, с дымком. Дед долго и тщательно топил его на крыльце, а Денис, сидя рядом на ступеньке, запоминал, что и как нужно делать. После ухода деда и до недавних пор топил самовар отец. А когда заболели ноги и тяжело стало ходить к тёще на чай, той пришлось приобрести самовар электрический. Без самовара чаепитие она не представляет: «Баловство одно», говорит.