Ну хорошо, Нир, я соглашусь с тобой, тем более, в любом случае мы опоздали. Можешь сказать, что тут произошло?
Мужчины выпрямились, Шай опустил катану, и оба направились к ограждению моста. Длинные плащи липли к ногам, но пара не обращала внимания ни на стихию, ни на проносящиеся мимо автомобили, окатывающие их брызгами из луж.
Нир перегнулся через перила и долго вглядывался в черный поток внизу. Река бурлила и шумела. Вспышки молний освещали замершего человека, пребывающего в сильной задумчивости. На самом деле он не рассуждал, а слушал. Слушал воздух, ветер, дождь и энергию вокруг. Читал по ней о том, что произошло здесь буквально несколько минут назад.
Это самоубийство, наконец, произнес он. Есть мост, и именно здесь произошел выброс энергии, но при этом не осталось следа. Наверняка, хэнт привел сюда свою жертву и заставил спрыгнуть вниз. Отсюда и такая сила, что мы отреагировали смерть высвобождает много энергии.
Шай посмотрел на него, но ничего не сказал. Оба сейчас испытывали непередаваемую скорбь по потерянной душе, которой не смогли помочь.
Уходим, бросил Нир, и уже через мгновение оба растворились в темноте, как будто их здесь никогда и не было, и абсолютно ничего не указывало на разыгравшуюся здесь недавно трагедию.
Райн-сити огромный мегаполис, что для него значит смерть одного человека, у него таких миллионы. Уйдет один, и никто не заметит, никто не пожалеет, и только орионы в молчании оплачут уход души, поклявшись себе в очередной раз не жалеть жизни для спасения подобных ей несчастных душ.
ГЛАВА 2
Дождь зарядил, по-видимому, надолго, и нечего было даже думать о том, чтобы выбраться на улицу. А так хотелось пройтись по незнакомым улицам, почувствовать жизнь, резвящуюся в скорости тысяч автомобилей, с шумом проносящихся по блестящему от дождя шоссе, попробовать ее на вкус, пульсирующую в стремительном шаге толпы, единым гигантским организмом стремительно скользящую по проспектам и площадям.
Запрокинув голову, разглядывать парящую крикливыми чайками глубину бесконечно серого неба.
Заглядывать в огромные витрины, чтобы рядом со своим изумленно-восторженным лицом ловить отражение этого необычного, прекрасного и величественного города. Может, хоть так она поверит, что теперь живет в этом мегаполисе?
Вздохнув, Рони отошла от окна. Тюль плавно опустился на место, прикрыв комнату легкой вуалью искусственных сумерек. В углах просторного помещения сгущались таинственные тени, и свет из гостиной, попадая сюда через распахнутую дверь, разлегся большим желтым котом на полу почти в самом центре, и Рони стояла в нем, рассуждая о том, что уже любит этот дождь, являющийся главным и почетным жителем Райн-сити.
В ее маленьком уютном Грейте ходили легенды о необыкновенном городе с его ранними сумерками и вечными дождями, и у Рони который день кружилась голова от сознания что вот она, здесь, в самом сердце дождя, и огромные небоскребы, расцвеченные вечерними огнями, теперь станут ее привычным видом из окна, повседневной картиной ее нового уютного мира, такого изысканного и блестящего.
Если бы Рони была похожа на свою подружку-хохотушку Мию, и завивала бы, как та, каждый день свои волосы на бигуди, у нее бы тоже появилась серьезная причина ненавидеть дождь. К слову, Мия, попади она в этот город, не продержалась бы и недели в этом царстве дождя.
Сотни раз Рони наблюдала, как подруга сердито сводила брови и недовольно морщилась, если дождь настигал их в пути, а зонтов под рукой не оказывалось.
Волосы Рони не нуждались в том, чтобы подчиняться плойкам и щипцам или, как принято говорить среди модниц, стайлерам. Они свободно вились озорными легкими кудрями, как им вздумается, создавая светлое облако вокруг лица. Косметикой Рони почти не пользовалась, и потому страха растаять под дождем и потерять свою с таким тщанием и усердием наведенную красоту никогда не испытывала.
И, тем не менее, на улицу Рони сегодня опять не выйдет. Ливень почти непроницаемой стеной закрывал обзор, лишая самого главного удовольствия от созерцания, так что стоит подождать дня, когда небесные окна закроются, и из-за плотной завесы мрачных облаков выглянет солнце.
Дождь не прекращался три дня. Порой он затихал, и казалось, что вот-вот все закончится, но уже через секунду шум усиливался, и капли снова неистово стучали по карнизам окон, по чугунной ограде балкона, и с шумом неслись вниз.
Рони не пугала такая длительность стихии, и она вовсю наслаждалась этим буйством воды и ветра. Она могла бесконечно долго смотреть в окно, размытое ливнем, и угадывать очертания домов напротив. У нее в запасе имелось еще целых три недели до начала занятий. Уж за это время дождь должен был прекратиться, хотя бы для того, чтобы накопить достаточно влаги для следующего затяжного приступа.
И Рони терпеливо ждала, проводя время за чтением любимых книг, поглощая шоколад в немереных количествах, и занимаясь своими цветами.
Цветы для Рони были всем. Это был тот редкий случай, когда и мечта и цель жизни совпадали.
Ее мечтой было превратить свой любимый Грейт в райский парк, в зеленый оазис, и это она избрала целью своей жизни. Надо сказать, что в Грейте зелени было предостаточно, и в каждом доме на каждом уровне имелся свой персональный домашний сад, но Рони видела так много несчастливых людей, именно не несчастных, а несчастливых, что желание помочь им наполняло ее сердце жаждой деятельности.
Дело в том, что Рони знала тайну. Она сделала открытие, что растения влияют на людей, их чувства, мысли и даже сны. Именно создавая правильные композиции из растущих живых растений, она желала окружить людей миром и покоем, которые им дарили бы зелень и красочные цветы.
Это как дозировать лекарство, исходя из особенностей каждого человека. Одному нужно одно, другому подойдет совсем другое.
Долгие годы она занималась этим самостоятельно, пока не узнала, что это целая наука. Считая это собственным изобретением, она с радостью узнала, что опыту такого «лечения душевной печали» уже несколько веков. С тех пор ее заветным желанием стало научиться этому искусству профессионально.
Окончив школу с отличием, Рони имела все шансы попасть в лучший колледж страны в Райн-сити, дабы приобщиться к великим тайнам, позволяющим осчастливить человечество, начиная со своего милого городка детства.
Мия часто подтрунивала над ней, узнав, что «спасителей человечества» готовят, оказывается, прямо на факультете дизайна среды, но Рони не прекращала верить, что именно там сможет постичь все нюансы и знания о том, что и как нужно выращивать, чтобы влиять на мысли и чувства людей.
Сама она доверяла цветам бесконечно. Однажды они помогли ей увидеть истинную суть вещей и уберегли от большой ошибки. Это случилось, когда Рони училась в средних классах.
Том был на год старше ее, и его длинные светлые волосы заставляли сердечко Рони трепетать всякий раз, как только она видела его. Том был самым красивым мальчиком в школе, и о нем вздыхали многие, но Рони это не смущало. Она не могла не восхищаться той красотой, которую он собой являл. Когда он обращался к ней с какой-нибудь ничего не значащей фразой, ей казалось, что ее сердце поет. Его постоянно окутывал легкий, едва уловимый запах вербены, и под влиянием этого она однажды засушила один такой цветок, думая о Томе.
В этом мальчике все было прекрасно, и запах, и эмоции, которые он вызывал, и музыка, которая ей слышалась, и удерживать это внутри становилось все труднее. Тогда она решилась открыться ему.
В тот важный день Рони встретила его на выходе из столовой, он разговаривал с друзьями, и она тихонько кликнула его. Друзья насмешливо засвистели Тому, но он взглянул на Рони и остановился. Она протянула ему маленький засушенный цветок. Лиловые лепестки с белой сердцевиной, остроконечные листочки, тонкий стебелек. За окнами валил снег, белые хлопья почти залепили стекла, и это напоминание о лете в чуть подрагивающих руках согревало душу Рони теплом. Радость лучилась в ее глазах.
Чего ты хочешь? спросил он.
Ничего, честно ответила девочка.
Это правда: все, что ей было нужно, она уже имела. Том стоял перед ней, смотрел в глаза, и между ними было солнечное тепло, сохраненное в маленьком садовом цветке.
Вот, это тебе, произнесла она срывающимся от волнения голосом. Разве может человеческое сердце вместить столько счастья?
Мальчик удивился. Он взглянул на нее недоуменно, и как-то нерешительно протянул руку к цветку. Ему казалось, что она потешается над ним, протягивая какое-то сено.
Что это? спросил он, крутя растение между пальцами.
Рони хотела сказать, что это ее сердце, ее любовь и обожание, но не смогла. Том вдруг ткнул им Рони в нос. Хрупкий стебель обломился, и цветок упал к ногам. Мальчик стер в порошок остаток листьев в своих пальцах, и высыпал на пол. Чтобы скрыть смущение, он рассмеялся, и побежал догонять своих товарищей.