День и ночь напролёт около дорог, ведущих на восток страны и в Москву, а где и по сельским просёлкам или прямо по проезжей части, в пыли гнали свои стада колхозники. Голодные, уставшие коровы нестерпимо мычали, а то и срывались на поляны при первой возможности, или просто в кювет за свежим листом. Утомлённые погонщики едва удерживали отары овец, которые всё норовили от шума и голода разбежаться по округе
Саша Чистов подспудно чувствовал, но всё ещё боялся признаться самому себе, что линия фронта вот-вот окажется где-то рядом. Но его, как и Егора Кузьмича, да и миллионы безгласных советских людей, в эти страшные дни и ночи волновал один вопрос: почему проглядели бурю, ведь загодя видно было, как грозовые тучи кружили у границы, как чернокрылые стервятники прорывались сквозь наши рубежи, оправдываясь навигационными ошибками и перелётами? Да что там «вероломное нападение», а где бравые отцы-командиры, герои гражданской войны и выпускники красных академий, способные на лету разгадать задумки врагов и остановить марш несчитанных полчищ, слетевшихся со всей Европы? Почему так молоды командиры дивизий, юны командиры полков, не обстреляны сорокалетние командиры дивизий да армий? Ответ имелся, но вслух его мало кто выговаривал, даже наедине с самим собой.
Каждый день, от рассвета до заката, студенты, колхозники, сапёры, члены семей врагов народа трудились на Можайской линии обороны. Отложив лопату в сторону, Чистов спросил:
Егор Кузьмич, наверно, скоро и мы воевать пойдём?
Всем хватит пороха, Саша, только копай лучше окопчик, чтобы мог солдатик укрыться от артобстрела и воздушного налёта, спрятать свою голову от пуль и осколков. Наших-то соколов Сталина, я чувствую, не дождёшься, только в сводках они кого-то сбивают да бомбят.
Товарищ сержант, а вам не страшно погибнуть? не унимался студент. Вот так, бац пуля, и всё! Ничего нет и не будет!
Нет, не боязно, я пожил на этом свете. Вот только боюсь калекой остаться или контуженым, чтобы надо мной все потешались. Лучше сразу бах, и всё.
Я тоже так думаю.
Вот только тебя, дурака, мне шибко жалко, да и всё твоё поколение, кому сейчас восемнадцать-девятнадцать. Так получается это теперь ваша война, мне-то уже давно за сорок, и так уже на моём веку третья война.
Как третья?
Ну так считай: первая на реке Халхин-Гол с японцами, что в Монголии, вторая Финская, так что, получается, эта с фашистами третья. А ты говоришь, страшно. У меня-то хоть два взрослых сына и дочка, как ни крути, по-любому мой корень останется, фамилия не угаснет. А вот ты кого оставишь на земле после себя?
9
Лица, социально чуждые советской власти (из духовенства, дворян, торговцев и т. п.).
10
Лица, с 1918 по 1937 гг. не принимавшие участия в выборах, как чуждый социализму элемент, ограниченные в правах фактически до 1961 г.
11
Народный комиссариат внутренних дел СССР центральный орган государственного управления по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка, государственной безопасности, а также коммунальное хозяйство и строительство, другие отрасли промышленности, а также политический сыск и право вынесения приговоров во внесудебном порядке, система исполнения наказаний, внешняя разведка, пограничные войска, контрразведка в армии.