Да, пожалуйста, ответила она дрожащими губами, моля Бога, чтобы ее тяга к нему не была заметна окружающим.
Прошу вас, леди, сказал он и повел девушку, поддерживая под локоть. Рука его при этом не дрожала, но дрожало и пело все внутри. Он понял, что она испытывает к нему страсть, но настолько невинна, что не понимает, что с ней происходит. Они шли в молчании, наполненном невысказанными чувствами. Ноги Мелинды подгибались, и она еле дошла до дома, где ее уже заждалась тетушка. Почтенная леди была потрясена, увидев взволнованную дрожащую Милли в сопровождении печально известного в Пуэбло молодого человека.
Дорогая, что случилось? Ты упала? Ты не ушиблась? с такими возгласами она помогла девушке присесть.
Да, я упала, отвечала та слабым голосом, подумала: «В своих глазах это точно!», а вслух произнесла: И мистер Марш опять был так добр, что помог мне.
«Он мог выпить мою душу своими губами, но вовремя остановился».
Где ты упала, дитя мое?
В конюшне, простонала Мелинда.
О, мистер Теодор Уэсли Марш, как приятно видеть вас снова, сладким голосом с южным акцентом протянула Джина. Благодарю вас за то, что подняли мою девочку.
Тед почувствовал скрытую насмешку, слегка покраснел, снял шляпу, поклонился леди, но сославшись на дела, почти сразу ушел, даже не посмотрев на Мелинду. Он не хотел смущать ее еще больше. После его ухода она сосредоточилась и взяла себя в руки. Обычно гордая и холодная, Милли была потрясена своим сегодняшним поведением. «Я повисла на нем, как шлюха, да-да, шермановская шлюха, вот кто ты есть, милочка, и нет никаких оправданий твоему распутству!» так думала она, возвращаясь на ранчо. Ни о каких магазинах речи уже не было, и как добрая Эллин не упрашивала их остаться, Мелинда сослалась на головную боль и умолила тетю вернуться. Джина, конечно, ни в чем не могла отказать любимой племяннице; они к вечеру вернулись на ранчо и рано легли спать. Однако Мелинда была так измучена своими волнениями и угрызениями совести, что почти не могла спать. Едва заснув, она проваливалась в бездну кошмара под грубый хохот мужчин-врагов ее дом опять горел, а тело разрывала нестерпимая боль. Устав бороться с собой, девушка встала, чуть только покраснел восток. Скорее искупаться, смыть с себя все кошмары, все следы, оставленные объятиями Теодора Марша. Она уже никогда не будет так холодна к мужчинам, как прежде вчерашний поцелуй помог ей понять, что не все, свершающееся между мужчиной и женщиной, грубо, больно, отвратительно. Бывает и по-другому, мужские прикосновения могут быть нежными, а губы дарят сладкое тепло, растекающееся по всему телу. Девушка накинула легкий пеньюар, взяла розовое мыло (любимый запах!), большое пушистое полотенце, винчестер и, стараясь двигаться осторожно, приоткрыла входную дверь. Но распахнуть ее помешало какое-то препятствие.
Кто здесь? испуганно спросила девушка, высовывая в приоткрытую дверь голову и дуло ружья.
Тише, мисс Лаумер, это я, шепотом ответил Марш. Не бойтесь!
Я нисколько вас не боюсь, гордо ответила она, опустила ружье и вышла на крыльцо. Марш снял шляпу.
Доброе утро, мисс Лаумер, произнес он и замер, сраженный ее красотой. Щеки ее вспыхнули от его страстного взгляда. Она гордо выпрямилась и вспомнила, что стоит перед ним только в легком пеньюаре на голое тело. Ей захотелось провалиться сквозь землю и, в то же время, опять почувствовать на своей талии его крепкие руки, а жаркие губы на своих губах. Как он был хорош! Его синие глаза нежно ласкали лицо девушки, отросшая за ночь щетина только подчеркивала красивую форму чувственных губ. Полурасстегнутая черная рубашка открывала сильную шею, а томный взгляд сулил все радости любви
Молодые люди не могли наглядеться друг на друга. Но внезапно Мелинда жутко разозлилась, ее приводил в бешенство факт, что человек, с которым она знакома восемь лет, бросивший ее два года назад, опять вернулся в Пуэбло. Зачем он приехал: опять мучить ее? А вчера он получил над ней абсолютную власть. Их первый поцелуй был прекрасен, и теперь ее глупое тело только и мечтает упасть в его объятия. Она решительно отвела глаза и резко спросила:
Что вы делаете на нашем крыльце?
Марш, вздрогнув от ее холодного голоса, ответил:
Я провел здесь ночь.
Девушка только потрясенно взглянула на него, говорить она не могла.
Что вы делаете на нашем крыльце?
Марш, вздрогнув от ее холодного голоса, ответил:
Я провел здесь ночь.
Девушка только потрясенно взглянула на него, говорить она не могла.
Простите меня, мисс Лаумер, но сейчас в здешней округе очень неспокойно. Серебряная лихорадка, и многие кинулись сюда за наживой. Вы же помните вчерашнее нападение, принялся объяснять Тед.
Только, умоляю, не рассказывайте об этом тете! вскрикнула Милли. Не хочу ее огорчать.
Да, понимаю. И не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. Ведь я маршал этого города, сказал Марш. Пойдемте со мной, умеете читать следы?
Немного, ответила она.
К вашему дому подходили два человека, принялся пояснять Марш. Они привязали лошадей в кустах и прокрались к дому, это было в два часа ночи, в самую темень.
Час быка, прошептала девушка, идя за ним.
Я сидел на крыльце, услышал, а, скорее, почувствовал шорох, взвел курок винчестера и окликнул их. Негодяи тут же исчезли. Я хочу пройти по их следам.
О, вы опять спасли нас этой ночью! воскликнула Мелинда. Благодарю вас! Вы не откажетесь позавтракать с нами?
Спасибо за предложение, я с удовольствием позавтракаю с двумя милыми леди!
Хотите умыться? спросила девушка. Я пока сварю кофе. Или вы предпочитаете чай?
Кофе, пожалуйста, попросил Тед. Вы не разрешите воспользоваться вашим мылом?
Конечно, сказала она. И вот полотенце!
Девушка отдала ему туалетные принадлежности и исчезла в доме. Тут она развила бурную деятельность разбудить тетю, разжечь плиту, кофейник на огонь, умыться, причесаться, затянуться в корсет, сбить омлет, накинуть утреннее платье и, наконец, заварить кофе Но, когда Тед легко постучал в дверь, Мелинда открыла ему свежая, спокойная. Хозяйственные хлопоты успокоили ее нервы, а рисовая пудра улучшила цвет лица. В прелестном домашнем платье с короткими рукавчиками, оставляющими открытыми руки и небольшим вырезом, подчеркивающим великолепную грудь, она показалась Теду еще желаннее, чем в день их расстроившейся свадьбы два года назад. Сейчас ее рыже-золотистые локоны были просто стянуты на затылке в низкий французский узел, такая прическа подчеркивала классические черты нежного лица.
Проходите, пожалуйста, мистер Марш, пригласила Мелинда. Она могла быть обворожительно-вежливой, когда хотела произвести впечатление на собеседника. Тед перешагнул порог и поклонился Джине. Он успел не только умыться, но и сбрить щетину, застегнул рубашку, причесался, и уже не походил на обольстительного падшего ангела, явившегося Мелинде полчаса назад. Теперь это был молодой джентльмен, явившийся с утренним визитом в семью своих давних знакомых.
Прошу к столу, пригласила Джина. Молодой человек помог дамам разместиться и сел только после них.
Сегодня прекрасная погода, сказал он.
Объясните нам, мистер Марш, как вы оказались ранним утром у нас на ранчо? обратилась к нему Джина, прочитав молитву.
Я маршал Пуэбло и совершал вечерний объезд своего округа, ответил он. Заметив двух подозрительных незнакомцев по дороге к вашему ранчо, я двинулся следом и помешал им испугать или обидеть вас.
Примите нашу благодарность, воскликнули обе женщины. Мелинда подлила ему еще кофе.
Ваш кофе великолепен, с улыбкой отозвался он, принимая чашку. Девушка мило улыбнулась, она взяла себя в руки и больше не смущалась, а, наоборот, из-под ресниц жадно разглядывала его лицо. Пропавший жених вернулся, и сердце Мелинды замирало в ожидании перемен.
Давно ли вы из Техаса, мистер Марш? спросила Джина. Как идут дела на вашем ранчо?
От Остина до Денвера я добирался несколько дней, в Пуэбло вернулся месяц назад, отвечал молодой человек. А на нашем семейном ранчо дела идут хорошо.
Как поживает ваша матушка? продолжала Джина.
Благодарю вас, мэм, прекрасно, а Клейтон с Уиллоу ждут третьего ребенка.
Но вы родились не в Техасе? задала вопрос Мелинда.
Нет, я родился в Новом Орлеане.
Наши семьи были добрыми знакомыми больше сорока лет, вскричала Джина. Я училась в Новом Орлеане в пансионе вместе с Сарой Кантон, а потом она вышла замуж за мистера Рафаэля Марша. Это же ваш отец?
Да, мэм, вы совершенно правы, с поклоном отвечал Тед.
Ты помнишь, дорогая, как мы ездили в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году в Новый Орлеан на прощальный бал, который устроили Марши перед отъездом в Техас? спросила Джина племянницу.