Таюпов Агзам
Подо Ржевом в сорок втором,
Страшный бой и горит Русский танк,
Но один из «погибших» встаёт,
То Таюпов Агзам лейтенант.
Он контуженый, ранен ещё,
Стал тушить разгоревшийся танк,
Взять фашисты хотели живьём,
Но отбился от них лейтенант.
Автомата последний патрон,
Он оружие в немца швырнул,
Позже вытащив танковый лом,
Он ещё пару фрицев загнул.
А фашисты опешив стоят,
На «покойника» смотрят, с ломом,
Коим машет живой лейтенант,
Пока можем дышать мы живём.
Подобрала машина бойца,
Увезла с поля боя в санчасть,
Беспощадной была та война,
Чтим мы память Героев сейчас.
Т-34
Год сорок первый, битва под Москвой,
Последний танк Советский, против немцев,
Вступает в сокрушительнейший бой,
В отличие от многих пораженцев.
Только прибывший младший лейтенант,
Командует последнею машиной,
Фашист такому мужеству не рад,
Пять танков немцев ею сокрушимы.
Немецкий асс подбил Советский танк,
Но младший лейтенант в живых остался,
С водителем возле огня лежат,
А танк пылал, пылал, да и взорвался.
В концлагере, в сорок четвёртый год,
Немецкий асс учить стал гитлер-югент,
Советский танк туда с войны везёт,
В него учить стрелять фашистов будет.
Но танку нужен Русский экипаж,
Находит среди пленных лейтенанта,
Который убегал уже шесть раз,
Тот командир, из Подмосковья, танка.
Не согласился младший лейтенант,
А с ними переводчица, из пленных,
Её собрался немец расстрелять,
Так надавил танкисту он на нервы.
Набрал команду младший лейтенант,
Механика-водителя того же,
С которым возле танка умирать
Они могли на Подмосковной ложе.
Стоял на тягаче Советский танк
новейшая тогда «Тридцатьчетвёрка»,
А в нём бойцы Советские лежат,
И шесть снарядов нужная находка.
Захоронили старый экипаж,
Припрятав так-же в яму и снаряды,
Проделали с машиною монтаж,
Да так, что фрицы стали и не рады.
Снаряды из могилы извлекли,
А переводчица украла места карту,
Хоть полигон взрывчаткой обнесли,
Геройству танка всё ж хватило «фарту».
Не ждали немцы, что снаряды есть,
Хотели, чтоб мишенью только были,
Но танк наш показал такую «жесть»
Что пять немецких танков быстро «слили».
В Командный пункт немецкий, по прямой
Осколочным по башне зарядили,
А дальше по центральной мостовой,
Немецкий автопром передавили.
В седьмой побег шёл младший лейтенант,
С командой, переводчицу забрали,
По Рейху мчался Русский авангард,
Да так, что немцы речь свою теряли.
Заправили танкистам полный бак,
А полицай винтовку трёхлинейку,
Отдал танкистам, как бы просто так,
Едой снабдили бравую семейку.
Танк мчался, ночь, привал нашли в лесу,
А рядом водоём с водой прохладной,
Там младший лейтенант сказал: «Люблю»,
Девчушке, переводчице нарядной.
Взаимность между ними протекла,
Рассвет закончил ласки и признанья,
Пешком к границе девушка пошла,
Танкистов ждало немцев наказанье.
Жестокий бой в немецком городке,
Со всех сторон фашисты окружали,
Танкисты снова были на войне,
И все атаки танком отражали.
Как в сорок первом был последним асс,
Машины обе поровну подбиты,
Расстрелянный уже боезапас,
А на мосту все поручни разбиты.
Глаза в глаза вновь встретились враги,
Фашист дал руку, как-бы для пощады,
Но поручни от танка отошли,
Танк Асса был над ними, только рядом.
Вниз, в воду вместе с танком улетел,
Взрыв на воде закончил эпопею.
В разбитом танке Ивушкин сидел,
С израненной командою своею.
Пошли в Чехословакию пешком,
Взяв переводчицу с собою по дороге,
Прошла война, а мы сейчас живём,
Их в памяти храним на злобу многим.
Страшные звуки
Конец марта сорок пятого,
Берег Прута, лёд сошёл,
Надо бить врага проклятого,
В переправу полк пошёл.
Ночь ни зги, переправляются,
Лодки только подошли,
Немцы сразу просыпаются,
Миномёты в ход пошли.
На реке столбами водными,
Миномётная стена,
Кто смогли, взобрались мокрыми
На позиции врага.
Бой, атаку за атакою,
Отбивают мужики,
Плохо у ребят с гранатами,
Скоро кончатся они.
Передышка, немцы замерли,
Начинается рассвет,
Наши помогают раненым,
А патронов больше нет.
Полковой оркестр нечаянно,
Занял первые ряды,
Наши думают, отчаянно:
«Чем сражаться будем мы?»
Оркестранты не отчаялись,
И по утренней заре,
Звуки маршевые занялись,
Вселив ужас немчуре.
Так «Прощанье с Варшавянкою»,
Немцев выгнала от нас,
Над весеннею полянкою,
Лихо музыка неслась.
Берег занят был под музыку,
Оркестранты впереди,
Так смекалкой нашей Русскою,
Немцев отогнать смогли.
Смекалка
Страшные звуки
Конец марта сорок пятого,
Берег Прута, лёд сошёл,
Надо бить врага проклятого,
В переправу полк пошёл.
Ночь ни зги, переправляются,
Лодки только подошли,
Немцы сразу просыпаются,
Миномёты в ход пошли.
На реке столбами водными,
Миномётная стена,
Кто смогли, взобрались мокрыми
На позиции врага.
Бой, атаку за атакою,
Отбивают мужики,
Плохо у ребят с гранатами,
Скоро кончатся они.
Передышка, немцы замерли,
Начинается рассвет,
Наши помогают раненым,
А патронов больше нет.
Полковой оркестр нечаянно,
Занял первые ряды,
Наши думают, отчаянно:
«Чем сражаться будем мы?»
Оркестранты не отчаялись,
И по утренней заре,
Звуки маршевые занялись,
Вселив ужас немчуре.
Так «Прощанье с Варшавянкою»,
Немцев выгнала от нас,
Над весеннею полянкою,
Лихо музыка неслась.
Берег занят был под музыку,
Оркестранты впереди,
Так смекалкой нашей Русскою,
Немцев отогнать смогли.
Смекалка
Июль сорок четвёртого Прибалтика в огне,
Приказ разведке: Подготовить почву
И двадцать пять разведчиков пошли по темноте,
Готовиться и выдвигаться ночью.
Задействовали технику бронеавтомобиль,
Два танка, три немецких транспортёра,
Водителями немцы в них, что раньше взвод пленил,
Антифашисты, воевать готовы.
Задача группы скромная проложить путь полку,
В тылах немецких сорок километров,
На технике своей кресты черкнули на боку,
И двинулись без лишних сантиментов.
В немецкой форме многие, одели наперёд,
И в тыл к фашистам двинулись тихонько,
А кто навстречу нашим если попадёт,
Таранят танком и в кювет, легонько.
Добравшись к городишку небольшому Янишки,
СС бригада где располагалась,
Блок-пост на въезде спрашивал: «откуда те пришли»
Трофейный фриц сказал, что заплутались.
Две синагоги бывшие в ангары превратив,
Там «Тигры» под охраною стояли,
Охрану потихонечку штыками порешив,
Семь «Тигров» у эсесовцев забрали.
Всей мощью на эсесовцев из центра городка,
Как навалилась бравая разведка,
Фашист от изумления бежать не знал куда,
А наши их подстёгивали метко.
Бригада через полчаса Советская пришла,
Собрали пленных, танки, провианты,
Разведка убегающих фашистов догнала,
Пять тысяч в общем сдались нам солдаты.
Так двадцать пять разведчиков, пять тысяч взяли в плен,
А сами все живёхоньки остались
Галуза, Самодеев, Чечулин, Кротов всем
Нам показали, как они сражались.
Семейный подряд
Жила в Магадане семья,
А год продолжалась война,
Отвёз муж подарки на фронт,
И понял, что так не пойдёт:
На фронте стоят кое-как,
Того и глядишь, будет враг,
С женою собрали совет,
Главкому отправив пакет:
С полсотнею тысяч рублей,
На танк от семьи, от своей,
И с просьбой, чтоб их обучить,
На танке противника бить.
Ответил им Сталин добром,
В Челябинске были вдвоём,
Закончив училище, в бой
«ИС-2» повели, уже свой.
На танке и надпись была,
Откуда пришли «Колыма»,
Жена в нём была командир,
А муж там мехводом водил.
Иван, Александра в боях,
Имели огромный размах,
Крушив «Колымою» врага,
Совсем не жалели себя.
Прибалтику, Польшу прошли,
А в Праге концовка войны,
И вновь Колыма их зовёт,
Домой, на родимый завод.
Расстались, бывало и так,
Но годы оставили знак,
На встрече однополчан,
Вновь вспыхнул меж ними роман.
До смерти вновь вместе пошли,
В год с разницей и умерли,
Такой был семейный подряд,
В «Бессмертном полку» встали в ряд.
Святость
Донские степи, год сорок второй,
Два фронта отступают к Сталинграду,
Последним, пулемётчик, чуть живой,
«Максима» тащит кое-как к отряду.
Прошли деревню, немцы на хвосте,
Он без приказа в ней один остался,
Под сорок с лишним было старине,
Он у дороги, рядом окопался.
Красиво, строем гитлеровцы шли,
Пехотный батальон вошёл к сель-магу,
Всех расстрелял, те строем полегли,
Такую дал последнюю атаку.
Все двести пятьдесят патрон ушли,
Он лёг на спину и смотрел на небо,
Фашисты убивали, как могли,
Штыки кололи, а он с ними не был.
Не убегал, пощады не просил,
Смотрел на небо и взлетал душою,
Он Святостью себя превозносил,
За нашу жизнь пожертвовав собою.