И юный зверолов рассмотрел их тоже Теперь пред его взором возникла огромная зала, куда входят две девушки. Одна из них, совсем юная, голубоглазая, тоненькакя, словно тростинка, с короткими льняными волосами, одетая в легкое нарядное летнее платье, несет плетеную корзинку, полную золотых яблок, и радуется, говоря о том, что эти плоды помогут людям оьрести силы и преодолеть болезни.
Девушка угощает сидящего за столом мужчину золотым яблоком Тимша с трудом узнает в черноволосом красавце узника из башни с окнами, засыпанными землей.
Другая девушка, стройная, с черной длинной косой, перекинутой через плечо, с румянцем на смуглых щеках, отчего-то неуловимо знакомая Тимше, сияя улыбкой в глубине темных огромных глаз, дарит мужчине небольшого полосатого зверька зверолов узнает гику. Девушка быстро, со смехом, говорит что-то, но Тимша не может разобрать, что именно, но мужчина, глядя на девушку, отвечает ей с почтением и тоже улыбается.
Тимша видит, что в полупустой зале есть еще кто-то. Зверолов хочет вглядеться в лица и фигуры, и даже во сне пытается раскрыть глаза пошире, но у него не получается картина уплывает, и пред юношей вновь узник и сидящая рядом с ним гика, что, как и хозяин, смотрит с тоской на землю за окном. И тогда невыносимая печаль вдруг одолевает Тимшу, такая, от которой сжимается сердце, а на глазах выступают слезы.
Ты можешь уйти, говорит узник полосатой белке.
Зверек качает круглой головой, украшенной ушками с кисточками, сворачивается клубком и засыпает, а несчастный отворачивается от окна.
Тимша, проникшийся состраданием, силился спросить у заключенного в башне, что за беда с ним случилась, однако неведомая сила подхватила его и понесла юноша вновь полетел, будто птица.
И вот он оказался над Вторым холмом, высоком до такой степени, что дома, построенные на самой его вершине, кажется, служат опорой небесному своду. Тимша летит вначале над южным склоном, потом над восточным. Склоны эти поросли высокими соснами, огромными грабами, зелеными елями там видит Тимша лесорубов, что выбирают деревья для рубки. Далее Тимша несется к северной части холма, где обитают мастера, владеющие различными ремеслами. Деревни их с широкими улицами сползают с самой вершины и останавливаются у дороги, которая отделяет Второй холм от Бурой пустоши. Там, в ее каменоломнях и штольнях кипит работа: добыватели из недр вынимают руду, что потом перевозят на Второй холм, где искусные мастера превращают ее в ножи для охотников, украшения, посуду.
После путь Тимши продолжается вдоль западного склона, где, как и говорил волшебный дуб, паслись стада коз и овец. Тимша взмывает на невидимых крыльях над холмом мелькают под ним черепичные крыши. Одна из них, не коричневая, как все остальные, а синяя, привлекает внимание юноши: покрывает она самый высокий дом, не дом даже, а маленький замок, причем в центре этой крыши необыкновенный стеклянный купол.
«Чудеса!» восхищенно перевел дух Тимша, а сон уже уносит его на юг, к Первому холму.
Первый холм хорошо знаком юноше: частенько он забредает туда, так как знает пару заветных троп, по которым гуляют хитрые лисы и толстые барсуки. Теперь видит Тимша с высоты полета веселых бобошек, что снуют в поисках еды меж сосен и елей, растущих вперемешку, енотов, полоскающих рыбу в маленьком лесном озерце, и даже ядовитую гику, что прыгает с ветки на ветку, вертя круглой головой. На пестрой полянке желтеют пчелиные домики, и бродят около них, надев сетки на головы, пчеловоды.
Не успев налюбоваться милой с детства картиной, Тимша чувствует: незримые крылья несут его дальше, к Межхолмью, что раскинулось между Первым и Четвертым холмами и представляет из себя изумрудно-зеленое море садов. Сам холм довольно пологий расположились на нем деревни садоводов, утопающие в роскошной зелени. В Межхолмье, так же, как и на самом Четвертом холме, работают садоводы: обрезают ветки, высаживают молодые деревца, а летом и осенью собирают урожаи в огромные плетеные корзины. Удивительно, но даже во сне Тимша чувствует аромат яблок и спелых слив. С высоты юноша видит стройные ряды деревьев и кустов, виноградники, ползущие, как зеленые змейки, по равнине и поднимающиеся на холм.
А вот и Пятый холм, самый населенный. На Пятом холме расположен городок с яркими домиками, возле которых грядки с овощами, цветники, и, конечно, клумбы с розовыми кустами. Тимша замечает: в каждом уголке холма происходит движение, ведь на Пятом холме живут огородники и фермеры целый день для них проходит в заботах. В каждом небольшом огороде трудится семья: снуют мужчины и женщины в ярких одеждах между аккуратными грядками, поливая нежные ростки из огромных леек. Вот Тимша видит, как огородники устанавливают чучела на полях, скорее смешные, чем страшные, а некоторые, сидя на крылечках домов, плетут из камыша заборы, чтобы огородить посевы от кроликов и домашней птицы, что пасутся на изумрудно-зеленых склонах. Фермеры в высоких сапогах, с гибкими прутиками в руках важно осматривают свои маленькие стада. Кролики, белые и пушистые, цесарки, куры, индюки гуляют по лужайкам и щиплют травку, а утки и гуси плавают, как маленькие лодочки, в прозрачных прудах.
Пролетая над Пятым холмом, Тимша понимает, что справа, совсем рядом раскинулся город Дювон с его Разноцветным дворцом. Юноша поворачивает голову и просыпается.
В крохотном окошке розовел рассвет можно угадать очертания убогого убранства комнатушки, на которое смотрел пробудившийся зверолов, не понимая: где он и что произошло. Его ночное путешествие оказалось до того реальным, что Тимша, лежа на жесткой глиняной кровати, не спешил вскакивать, а размышлял о значении необыкновенного сна, продолжал восхищаться невероятной красотой холмов и грандиозным величием и Третьего холма, что поразил Тимшу своей таинственностью.
«Интересно, думал зверолов, выглядят ли холмы на самом деле так же, как во сне?»
Никогда такие удивительные сновидения не приходили к нему раньше, и оттого волнение и вопросы, на которые юноша не знал ответов, терзали его. Куда ушла красавица с Третьего холма, почему рухнул ее замок? Какой смысл в песне старого дуба? Что произошло с узником, и отчего окна его тюрьмы засыпаны землей? Кто эти девушки, беседовавшие с несчастным раньше, когда он был молод и красив? И зачем все это приснилось зверолову Тимше из Синего леса?!
Однако деятельная натура юноши взяла свое: сон сном, а впереди его ждало удивительное приключение, потому, встряхнув вихрастой головой и прогнав остатки грез, а заодно и тревогу, Тимша улыбнулся новому дню.
Глава четвертая
в которой хозяин бегает, Синигир завтракает, злится, не доверяет новому знакомому, Тимша
восхищается, Мур рассказывает, а охотник
и зверолов оказываются в мрачном месте
Просыпайся! Пора! раздался звонкий голос, звучавший словно внутри головы охотника.
Синигир открыл глаза оказывается, Тимша кричал ему прямо в ухо.
Уф! произнес зверолов с облегчением, наконец проснулся! То ты со своими разговорами никак не уляжешься, а то тебя не добудишься.
В сером свете раннего утра Синигир различил: его спутник одет, а на лавке лежат холщовая торба и фляжка, приготовленные в дорогу.
Вставай, я жду тебя внизу. Попрошу хозяина кое-какие припасы дать нам в дорогу.
С этими словами Тимша исчез за дверью.
Синигиру ничего ни оставалось, как встать и спуститься в залу харчевни, где совсем не оказалось ни одного посетителя.
Тимша удивился, когда Синигир, отозвал хозяина, распорядился о чем-то и скрылся за какой-то боковой дверью.
Хозяин, а собери-ка нам в дорогу еды: хлеб и немного овощей, попросил зверолов дородного и усатого хозяина, хлопотавшего у очага.
Уже собираю, отозвался тот, только господин охотник велел положить печеных овощей, птицу, да еще кой-чего. Я предупредил: овощи в здешних краях недешевы. А господин охотник все одно велел готовить, да еще потребовал испечь пшеничных лепешек, и на завтрак подать сыр и молоко.
Хозяин умчался в кладовую, на ходу прикрикнув:
Жена! Подложи углей в печь! Вода в бочке должна быть горячей!
Прибежала жена, полная и румяная, принялась ворочать кочергой в огромной печи. Толстяк хозяин тем временем притащил пару огромных глиняных горшков, зажав их под мышками, и ложкой с длинной ручкой стал накладывать мед и наливать молоко, крича при этом:
Жена! Постели скатерть и дай, как их, тьфу салфетки! Дочка! Тащи-ка чашки из шкафа!
Жена, бросив кочергу, полетела, грозя смести все на своем пути, выполнять новый приказ. Печка пылала, дочь за дверью гремела посудой, явно не глиняной, сам хозяин, размахивая ножом и напевая, резал сыр, а удивление Тимши уже давно переросло в изумление и все продолжало расти! Юноша наблюдал за происходящим, утратив на время свою любознательность: он даже забыл спросить, куда же делся сам виновник суматохи, что он делает в комнате за маленькой дверкой.
Стол, за которым сидел Тимша, очень скоро накрыли скатертью, на нее поставлены чашки, не такие маленькие и красивые, как у Синигира дома, но и не такие грубые, как те кружки, какие украшали стол вчера.
Хозяин, жена и дочь по очереди носили тарелки с едой и расставляли перед звероловом.
Мы все это не съедим, робко запротестовал Тимша, обретя, наконец, дар речи.
Ну да, скажите тоже! Когда господин Синигир в прошлый раз останавливался у нас, он
Отец! Нести рыбу? закричала тонким голосом дочка из-за печки.
Хозяин взмахнул полотенцем и скрылся.
Как?! Еще и рыбу? всплеснул руками зверолов.