Потому что они сильнее!
Это папа. Я раскрываю глаза. Кажется, обошлось. Добрый Зевс не кинул молнию.
Они сильнее. А если враг сильнее, ему надо платить дань. Что поделаешь
И это папа?! Мой папа, который ничего не боится? На миг мне становится обидно за папу.
Да не сильнее! огромная ладонь дяди Капанея рассекает воздух. Это мы слабее. Вот Геракл. Взял Аполлона и скрутил. И Таната скрутил! И Аида!
Это сказки! качает головой дядя Полиник. Я его, Геракла, сфрашивал, когда он еще пыл Ну, вы понимаете. С Аидом он не трался. Никто не может бороться с Гадесом.
Потому что все мы каждый за себя. А объединиться бы всем, таким, как ты, Ойнид. И я. И ты, Полиник. И даже Амфиарай. И Геракл. Да мы им!..
Молнии все нет. Кажется, Зевс простил дядю Капанея. Или просто не слышит? А может испугался?
Да ладно, чего скисли? смеется дядя Капаней. Все в порядке, только трусить не надо. А твой мальчишка, Ойнид, первым воином будет. Во всем Аргосе! Лучше тебя. И лучше меня!
Я снова краснею. Не каждый день такое услышишь. Сам дядя Капаней сказал!
И почему папа не рад?
Как гофорит Эгиалей, латно, дядя Полиник встает, почему-то смотрит на дверь. Уедете в Тиринф не страшно. Что Тиринф, что Аргос А не офсудить ли нам, ребята, кое-что пофажнее? Фчера я получил фисьмо письмо из Коринфа
И меня выгоняют. Я снова удивляюсь наверное, в сотый раз за этот вечер. Что они такого собрались обсуждать? Про дядю Амфиарая мне слушать можно, про оракулы можно. И про богов тоже можно.
А про что нельзя?
* * *Дядя Капаней часто ругает богов. И дядя Амфиарай тоже. Я, правда, не слыхал, и Сфенел не слыхал, но об этом все говорят. Только ругают по-разному. Дядя Капаней всех богов плохими словами называет, а дядя Амфиарай ругает Зевса. Из-за этого дядю Амфиарая никто не любит, хотя он Вещий. А дядю Капанея все любят кроме дяди Амфиарая.
Почему так?
Папа не хочет мне объяснить. А маму я еще не спрашивал. Она так редко приходит! В следующий раз я ее обязательно спрошу.
Папа богов чтит. Не так, как дядя Полиник, но чтит. И я хожу в храмы. И жертвы приношу. И Сфенел тоже ходит, хотя его папа богов ругает. У нас в Аргосе полным-полно храмов! Только на нашей улице их четыре: храм Трубы (это мы его так называем, а вообще-то он храм Афины Победоносной), храм Тихи-Счастья, маленький храмик Арга и храм Елены.
Храм Елены самый лучший. Елена золотая. Она очень красивая.
Папа сказал, что он знает богиню Елену. Что богиня Елена живет в городе Спарте. Что там она еще красивее, чем в храме.
Папа еще сказал, что дядя Капаней знает богиню Елену лучше, чем он. Совсем хорошо знает. Я как-то спросил дядю Капанея об этом, а он взял меня за ухо и велел сказать, кто мне об этом сообщил. Но я папу не выдал! А дядя Капаней почему-то покраснел. А потом извинился (за мое ухо) и сказал, что это все неправда, будто он знает ее, Елену, «совсем хорошо». Он богиню Елену просто знает. Он был в Спарте и молился ей. В храме.
За ухо я не обиделся, но так и не понял, отчего это дядя Капаней краснеет?
А еще у нас на улице есть Медный Дом. Его так называют, но это не дом, а подвал. Над ним раньше Палаты Данаи стояли. Я там не был. И папа не был. Говорят, там очень темно и страшно. В этом подвале родился ванакт Персей. Потом его в море бросили, а он Медузу Горгону убил.
Медуза тоже у нас похоронена. Только не на улице Глубокой, а за Лариссой, возле агоры. В городе очень-очень много могил. Я думал, что так и надо, но папа сказал, что могилы есть только в Аргосе. Во всех городах тех, кто умер, относят в некрополь, за стены. И в Микенах, и в Фивах, и в папином Калидоне. У нас тоже есть Поле Камней, но многих оставляют в городе. У нас даже есть могила, где лежат целых сорок человек сразу. То есть не человек, а голов. Ее так и называют Сорокаголовая. Там лежат головы сыновей басилея Египта[12]. А все остальное похоронено в Лерне, возле гидры.
Гидра живет в море. Некоторые говорят, что ее убил дядя Геракл, но у нас в городе все знают, что он убил маленькую гидру, а большая жива-здорова, и ее все боятся. Полидор, сын дяди Гиппомедонта, ее сам видел. Говорит, страшная.
Вот бы ее убить!
А богов все-таки ругать не надо. Вдруг услышат?
* * *Ты, Тидид, меня извини! Я Я не хотел тебя обидеть
Амфилох не умер. Он даже болел не сильно. Просто полежал неделю и встал. И теперь мы снова стоим на ступеньках храма Трубы. Но не деремся.
Миримся.
Твой папа очень хороший. И смелый. И мама Она очень хорошая была. Извини!
Я думал, что извиняться придется мне, но Амфилох решил сам извиниться. А Алкмеон почему-то не пришел. И никто больше не пришел только Амфилох.
Просто вы все закричали. Ты про кабана, Ферсандр про спартов
Ну мы же дрались! удивился я. Так полагается!
Ругать врагов тоже полагается, Диомед. Чтобы разозлить, из себя вывести. Вот я и Но я не должен был так говорить, извини!
И вдруг я начинаю понимать, что Амфилох говорит со мной как со взрослым. Как с совсем взрослым. Я хочу сказать: «Да ладно!», но вдруг понимаю, что надо ответить иначе.
Ты меня тоже извини, Амфиарид. Я Я не хотел. И насчет пеласгов, и насчет Я просто реку увидел.
Знаю.
Амфилох морщится, поглаживает бок. Я тут же вспоминаю у него же ребро сломано! Правда, не три одно, но все же.
Мне немножечко стыдно. Ребра ломать нельзя. Ведь мы же не враги. Мы родичи, дядя Амфиарай брат дедушки Адраста. Двоюродный, но все же брат.
Знаю. Мне отец объяснил. У тебя это, как у Геракла. И как у твоего отца.
А что у них такое?
Папа мне так и не объяснил. И дядя Полиник не объяснил.
Амфилох медлит, зачем-то оглядывается.
А ты А ты не обидешься?
Я задумываюсь, наконец качаю головой.
Не обижусь. Ведь ты мне расскажешь, чтобы я знал, а не чтобы обижался.
Мы поднимаемся выше, садимся на неровные, теплые от солнца ступени. Амфилох не спешит.
Понимаешь, Тидид, наконец начинает он. Человек Он не виноват, если болен. А особенно, если болезнь послали боги.
Я киваю. Не виноват, конечно. Вот дядя Эмвел, брат дяди Эгиалея, так больным и родился. Но он очень хороший, его любят. Даже больше, чем дядю Капанея.
Говорят, Геракла преследует Гера. Она насылает безумие. Ты слыхал, Геракл ведь детей своих убил? И племянников
Врешь!
«Врешь!» это я просто так. Почему-то я верю Амфилоху. Но как же такое может быть?
А сейчас он, говорят, совсем из ума выжил. Никого не узнает, с даймонами разговаривает
«Я его, Геракла, сфрашивал, когда он еще пыл Ну, вы понимаете».
«Не сравнивай. Не дай Зевес, чтобы мальчик стал таким же!»
Вот о чем говорили папа и дядя Полиник!
Но Но мой папа Он не такой. Не такой! Не такой!
Это все неправда. Папа не убивает детей!
А ты знаешь, за что его изгнали из Калидона?
Любопытство щекочет ноздри. А действительно, за что? Плохие родичи напали на моего папу, он защищался
А как же дедушка Ойней? Почему?
Нет, не хочу. Лучше сам у папы спрошу!
Изгнали и изгнали. Я отворачиваюсь, смотрю в сторону. Ну, ладно, Амфиарид, мир?
Мир!
Жмем руки тоже по-взрослому.
А своим пеласгам то есть скажи своим, что на нашу улицу они могут приходить, но пусть сначала спрашивают. И в бабки пусть у храма не играют! А драться будем по правилам. Как полагается.
Драться? Голос Амфилоха звучит как-то странно. А вот насчет драться
Он сказал, что со мной драться больше никто не будет. Никто! Родители запретили. И дедушка Адраст запретил. Если драка, я должен стоять в стороне как взрослый, а иначе будет не по правилам.
Сфенел не отвечает. Сопит.
Думает.
Выходит, мы победили, а, Тидид?
Не хочется огорчать друга, но
Так теперь же вы двое будете против всех!
Верно
Безопасность нашей любимой улицы под угрозой. Если со мной не станут драться, Алкмеон приведет своих пеласгов
Правда, мы с Амфилохом ну помирились. Он сказал, что драться будут теперь на равных. Вас двое их двое. Кто кого побьет тот и победил.
Капанид снова думает.
А если он не придет? С Алкмеоном ты не мирился?
С ним я не мирился. Старший сын дяди Амфиарая не пожелал жать руку какой-то мелюзге. У-у, Губа Заячья! Ну, тогда
Тогда я все равно драться буду. Если Алкмеон придет. Или если пеласги толпой нападут. У них свои правила у нас свои. Правильно?
Капанид ухмыляется, кивает. Военный план готов, да только он пока бесполезен. Вот уже неделя, как на нашу улицу чужаки не приходят. А если и приходят, то по одному. И в бабки не играют.
А когда нас видят разрешения просят.
Я вот чего подумал, Тидид, внезапно изрекает Сфенел. Ты Амфилоха побил и вы с ним помирились. И даже подружились!
Я с уважением смотрю на друга. Странно, о таком я даже не подумал. А ведь действительно: побил и подружились.