Так значит, Лёка сегодня не с нами, подвёл итог Чудила. Ну-ну. Пошёл он, значит, с девушкой в красненьком платье? Так-так.
Ну и ладно, и пожалуйста, добавил я, показывая, что пусть его как хочет, взрослый уже, и может гулять с кем угодно.
Не обижайтесь, мальчики, весело сказала тётушка Марина. Вы ведь тоже гуляете с девушками.
Услышав такие слова, я задумался, с какими это девушками я гуляю, почему во множественном числе? А Петрик покраснел и опустил глаза, словно был в чём-то виноват. Чего ему стыдиться? Для того и молодость, чтобы знакомиться и влюбляться. Правда, мой дружок ещё ни разу никем не увлекался по-настоящему, несмотря на многочисленные знакомства. Среди девчат даже ходили слухи, будто он безнадёжно в кого-то влюблён. Это не так. Я бы знал. Чудилка совершенно не похож на человека, страдающего от неразделённой любви. Правда, о Мадине, дочери Корков, он отзывался так, как ни о какой другой девушке. Но это же бред предположить, что такой хороший человек увлёкся родственницей известных негодяев.
Да мы-то что? Мы ничего, пятясь к двери, забормотали мы, имея в виду, что не сердимся на Лёку.
Я и Чудила вышли на улицу, пахнущую свежестью, морем и ночными цветами.
Так значит, ты подослал Мальку девушку? оскорблённым тоном уточнил приятель.
Я не с этой целью.
Мы расхохотались. Малёк самый тихий из нас, а смотри-ка, как быстро сориентировался.
Идём в парк, сказал я, а то и там всех разберут.
На самом деле меня волновало, чтобы не разобрали одну, самую лучшую девушку, и по мере того, как мы спускались, я всё ускорял и ускорял шаги. И улыбался в предвкушении встречи. Я не видел её с выпускного вечера, не понимаю, как так могло получиться.
Глава 4. В парке у моря
Посмотрите же, до чего он прекрасен, мой город. Он золотой и зелёный, он белый и голубой. Он террасами сбегает к морю, он карабкается по склонам, он шумит ветвями и площадями. Над его переменчивым морем кружат вольные птицы, провожающие и встречающие корабли. Ночью в парках туман и пар от целебных горячих источников, днём свет, свет и свет на всём и везде, кроме тенистых уголков, где приятно укрыться влюблённым, где радостно посидеть в прохладе. Широкие ступени, крутые улицы, каменные дома со смешными деревянными пристройками, гомонящий порт, иноземная речь, запах рыбы, хвои, цветников и солёной воды
А кто-то ведь скажет: чересчур много чужаков, вот-вот разведётся грязь, да того и гляди будут драки. Кому-то хватит ума с топором бросаться на дивную иву, приют желающих целоваться. Кто-то осуждает карусели и неумеренный смех. Кто-то пинает щенка разглагольствуя о всеобщем счастье. А тот вон плюёт на ограду дома, в котором внезапно завёлся доход и молодая хозяйка красивее, чем у плевателя. Кто-то скажет: тревожные признаки упадка культуры и традиций, мир катится в бездну с такими-то жёнами.
Я смеюсь втихаря. Я говорю: глядите на то, что вам приятней. Кто хочет видит Зло и Тьму, кто хочет Доброту и Свет. Каждый знает свою красоту в придуманном для себя мире. Каждый находится там, где приятней ему. Мне приятней в смешном доме с пристройками, в саду, где цветёт сирень, где соседи собираются вместе на праздники. Из окна видно море, и я улыбаюсь, вспоминая о вчерашней болтовне ни о чём и о тех, кто улыбался мне. Думаю, это красивый мир. Радуюсь, что живу в нём, вижу его и слышу его звуки.
Это говорю вам я, Миче Аги, один из последних потомков пещерного народа анчу. Моему народу всегда приходилось нелегко, и мне положено бы говорить другое, но, знаете ли, не хочется.
*
В парке играла музыка, и чем ближе к оркестрам, тем громче был смех, чем дальше от них тем слышнее шорох ног и листвы, шуршание моря, лижущего гальку, и лай собак с ближайших улиц. Где-то всё залито светом фонарей и цветных фонариков, где-то темнота и густые тени, и видно множество звёзд и огней на горах и в море. Мы с Чудилкой, само собой, придерживались людных мест.
Я всё крутил головой, вглядываясь в женские лица и прислушиваясь к женским голосам. Не прошло и пятнадцати минут, как нам встретилась стайка наших бывших сокурсниц, и мы примкнули к весёлым, разрумянившимся девушкам. Чудилка усмехнулся, когда я ринулся к ним с заранее протянутой в сторону Наты рукой. От счастливой улыбки у меня даже шевельнулись уши. И так, улыбаясь во всю возможную ширь, я начал было жаловаться на хлопоты с переездом и ремонтом, которые целых два дня не позволяли мне навестить её. А у Наты такие глаза, и так светло она на меня смотрела, что я подумал: а стоит ли сейчас толковать о ремонте? И увлёк её поближе к музыкантам. И мы как раз танцевали с этой замечательной девушкой, когда я на кого-то наступил, и этот кто-то взвыл и ткнулся носом мне в спину. Как вежливый человек, я сдержал ругательство и обернулся, чтобы извиниться.
Простите, пискнул раздавленный чересчур знакомым голосом.
Ты! Ах ты!.. Где родители? рявкнул я, поймав за шиворот собственного очень младшего братца. Понятно, ты опять здесь один, хоть отец запретил
Вполне справедливо, надо сказать. Это я, маг и взрослый человек, могу за себя постоять. А если на десятилетнего потомка анчу нападёт шайка подвыпивших сторонников Корков?
Миче, он не один, обняв меня за плечи, шепнула Ната. Её дыхание приятно пощекотало мне шею, а русые волосы щёку, от чего мурашки забегали по спине.
Из-за плеча моего сорванца выглядывало глазастое существо с двумя бантиками. Я сразу сбавил тон. Позорить Рики я не буду. В конце концов, я при таком раскладе как-то дожил до своих лет.
запретил тебе соваться сюда без карманных денег. Есть? закончил я нравоучение.
Нет, не растерялся хитрый братец.
На, сунул я ему в руку несколько монет. И шепнул: Будешь держаться на виду никому ничего не скажу. И угости девочку чем-нибудь вкусным.
Есть, командир, весело вякнуло хулиганистое существо и, представьте только, взяв свою девочку за ручку, повёл её к лотку с мороженым.
Ната, выдохнул я, гляди, он уже скоро целоваться начнёт!
Моя спутница нежно засмеялась и мы вернулись в круг.
Что такого страшного, Миче? Вспомни, во сколько лет мы поцеловались в твоём саду, проворковала она.
А! О! мудро сказал я и тоже засмеялся. Это очень забавные воспоминания о легкомысленном детстве.
Я танцевал с Натой, но краем глаза следил за Рики, который, как обещал, держался поблизости. Он понимает, что я волнуюсь за него. А Ната она такая девушка, что многие хотели бы с ней потанцевать. Я не против, нет, но, когда кто-нибудь подходил спросить у меня разрешения, я думал, что он, конечно, перебьется.
Через какое-то время мы, все вместе, вся наша компания, стояли у карусели, хрустели сладкими палочками и махали руками моему Рики и его девочке. А сзади них вот умора-то! сидели Малёк и Аня в красном платье. Колени Малька находились, по-моему, выше ушей, потому что он чрезвычайно высокий парень. Девушка засмущалась, узнав меня, а наш дружок весело улыбался и время от времени тоже помахивал рукой. Девчонки восторженно повизгивали, и за нашими с Чудилой спинами обсуждали незнакомку. Скромная лапочка таково было их мнение. Да, надо признать, что красный цвет прямо-таки изменил Аню. Прямо-таки в лучшую сторону. Я был уверен, что под кружевом у неё приколота на счастье обычная швейная булавка та самая, которая оказалась в её кулаке, когда она поймала блестящую пылинку.
Интересно, кто из нас раньше женится? задался вопросом Чудила. Думаешь, тихоня преподнесёт нам сюрприз?
Сюрприз нам преподнесёт вон кто, пробурчал я, указывая на очень младшего братца. Он как раз галантно помогал своей девочке сойти с карусели. Вот паршивец, весь в меня!
На выходе поднялась суматоха, и Ане вместе с Мальком удалось улизнуть, хоть девчонки и караулили их, желая рассмотреть Аню и всё про неё разузнать.
Идёмте, найдём их, подначивали одни.
Имейте совесть, дайте людям спокойно погулять, спорили другие.
А Чудила вдруг больно толкнул меня в бок.
Глянь, кто там?
А я, видите ли, в то время Именно так: в то время я плоховато видел, но очки носил не всегда. В тот вечер, например, я их забыл. Плохое зрение наследство предков, обитавших в полутьме подземных городов. От них же белого цвета волосы и не поддающаяся нормальному загару, очень, очень светлая кожа. Оттого такие, как Корки, не любят анчу. Им кажется, что мир хорош только тогда, когда все вокруг смуглолицы. Да и то найдут к чему придраться.
Где? Кто? я похлопывал себя по карманам в поисках очков.
Да вон же, там, за скамейкой.
Там?
Да нет, за фонтаном. Вон тот, гляди.
И кто это?
Ловкач. Да, наверное, он.
И что?
Так с кем он?
Не знаю. С девушкой? Вроде, кто-то в шляпе.
Ой, дурной! это Петрик обо мне.
Не дурной, а слепой, поправил я.
Прости, забыл.
Чудила поволок меня сквозь толпу к скамейке, стоящей в тени куста. Я, натыкаясь на гуляющих, торопился за ним, потому что хватка у приятеля железная. Наши девушки остались у карусели. Петрик говорил на ходу:
С Ловкачом вор, что сидел у тебя. Я его хорошо рассмотрел.
Для меня осталось загадкой, как вообще можно рассмотреть что-либо через всю площадь, но теперь и я видел, как ещё один наш приятель глянул в нашу сторону, а некто в шляпе, смутно похожий на знакомого друга контрабандистов, сразу же растворился в темноте.