И что?
Так с кем он?
Не знаю. С девушкой? Вроде, кто-то в шляпе.
Ой, дурной! это Петрик обо мне.
Не дурной, а слепой, поправил я.
Прости, забыл.
Чудила поволок меня сквозь толпу к скамейке, стоящей в тени куста. Я, натыкаясь на гуляющих, торопился за ним, потому что хватка у приятеля железная. Наши девушки остались у карусели. Петрик говорил на ходу:
С Ловкачом вор, что сидел у тебя. Я его хорошо рассмотрел.
Для меня осталось загадкой, как вообще можно рассмотреть что-либо через всю площадь, но теперь и я видел, как ещё один наш приятель глянул в нашу сторону, а некто в шляпе, смутно похожий на знакомого друга контрабандистов, сразу же растворился в темноте.
Широко улыбаясь, Воки Ловкач шагнул к нам.
О! налетел на него Чудила и потряс за плечи. Он ничего тебе не сделал? Ничего не украл? Чего он хотел, этот, в шляпе?
Этот? Ловкач озадаченно оглянулся. Дорогу просто спросил. Ему к Старой площади надо.
Чудила прямо руками всплеснул:
Он вор! Ха! Не знает, как пройти! Ха! Проверь кошелёк, ты, растяпа!
С этими словами Петрик лично и ловко похлопал Воки по бокам, словно бывалый полицейский.
Кошелёк пропал, огорчённо поведал Ловкач и вывернул карманы. Нет кошелька.
Ну всё, теперь не поймать, Петрик совсем расстроился.
Да ладно, денег там было мало. Сам кошелёк жальче. Дядин подарок. Ловкач повздыхал, а потом обратился ко мне: Привет, Миче, как поработал?
Превосходно! сообщил я, обрадовавшись, что ещё кому-то можно рассказать о своём первом настоящем рабочем дне. Подбежали наши девчата, подбежал мой очень младший брат. Без девочки. Она ушла с родителями, а мой мальчишка остался бы один в темноте, если б не я.
Мне надо домой, осчастливил он меня сообщением. Я, конечно, уже мог бы пойти, но если тебе не сказать, ты переволнуешься и умрёшь прямо тут под кустом.
Ну, вообще-то, да. Прямо в точку. Однако, в мои планы не входило покидать Нату, парк, и идти провожать сорванца.
Зачем тебе домой? хором удивились мы все. Гуляй с нами, раз уж ты здесь.
Но нет. Сознательный Рики взвалил на себя важную работу и рвался её доделать. На юбилей школы родители собрались преподнести директору, очень достойный женщине, ценный подарок. Они собрали деньги и решили заказать у папы красивые серьги. Узнав об этом, Рики вызвался лично выполнить заказ. Это была бы его первая серьёзная работа. И первый солидный заработок, между прочим. И наш папа, и родители учеников оказали ему такое большое доверие. Всё равно до осени было всё лето, и, если бы вдруг что-то пошло не так, папа или я успели бы вмешаться и исправить.
Рики сам себе установил сроки и уже нарисовал эскиз. Задумка ему самому очень понравилась, но он не успел показать рисунок ни мне, ни родителям. В гости к Рики сегодня днём забежал приятель Тиле и мальчишки увлеклись поделками из бумаги. Затем они прибрались в комнате, бросив в кухонную печь ненужные бумажки, тут же, на кухне, стащили несколько котлет и, завернув их в другие листки из Рикиной комнаты, отнесли ужин бродячим собакам. После этого эскиза никто не видел. То ли он уплыл в виде кораблика по ручью притоку Иканки, то ли сгорел в печи, то ли был облизан и погрызен голодными псами. А утром Рики обещал представить рисунок на папин суд. Папа должен был некоторое время провести в Лечебнице я же говорил, что он неудачно упал. Рики хотел, чтобы отец оценил его старания до отъезда. На вечер у братца было назначено свидание с девочкой, но теперь необходимо было заняться восстановлением эскиза. Пришлось признать, что это уважительная причина, чтобы покинуть нашу компанию. Я вздохнул. Ничего не поделаешь, придётся провожать растеряху до дома.
Не надо меня провожать! возмутился Рики.
Терпи, дружок, ничего не поделаешь, с трагическим видом Чудилка похлопал Рики по плечу. Раскрой глаза и посмотри: это же Миче. Он всё равно тебя проводит.
А! Ну да! опомнился мой ребёнок и широко улыбнулся. Это же Миче!
Раньше надо мной посмеивались за стремление всегда опекать младшего брата, теперь даже никто не хихикнул, все давным-давно привыкли. Рики весело распрощался со всеми, и мы с Натой откололись от компании, чтобы отвести его домой. Наняли извозчика, потому что Рики торопился рисовать эскиз.
Миче, ты лучше всех! Завтра с утра я у тебя, сказал он на прощание, крепко обняв меня и расцеловавшись с Натой.
Из окна детской можно спуститься на крышу веранды, а оттуда, по яблоне, на землю. И в обратном порядке. Такое проделывал я, а теперь Рики, пока родители в гостях, например, а прислуга мирно пьёт чай и думает, что ребёнок спит или читает.
*
Идём, позвала Ната, когда ветки яблони окрасились золотым светом из окна детской.
Куда? Целоваться?
Посмеиваясь, мы двинулись вниз по улице.
Простите, кажется я не сказал Не объяснил как следует Ничего, я исправлюсь, расскажу сейчас. Это важно. Мы с Натой просто друзья, и дружим с тех пор, когда ещё не стесняются писать в штанишки. Мы просто друзья это уяснить совершенно необходимо. Но пройтись с красивой девушкой по набережной всегда здорово. Ната очень, очень красива.
Мы брели к морю. И, хотя мы только друзья, близость Наты волновала меня так, что захватывало дух, в общем, как всегда. Даже в детстве я испытывал что-то такое. Но это именно проявление дружеских чувств не правда ли? Кажется, я не сводил с неё глаз, я с удовольствием глядел бы на неё всю жизнь, и почему-то меня всегда тянет коснуться её, когда она рядом. Не знаю я, как можно идти с Натой и не смотреть на неё. Знаете, как Ната улыбается, какие у неё выразительные глаза и тёплые руки, а ладошки в мозолях от вёсел и снастей и такой маленькой садовой тяпки? И она очень умна, она училась лучше всех, просто как Петрик, поговорить с ней одно удовольствие. С Натой легко, спокойно и весело, и всё в тысячу раз красивей и интереснее, чем без неё, а её русые волосы пахнут махровыми жёлтыми цветами звезчатки. Будь я древним воином, и участвуй в турнире, я участвовал бы с ярко-жёлтыми ленточками на груди и копье, потому что это Натин любимый цвет. Как я колотил мальчишек, если они обижали её! Я знаю, что она любит, во сколько встаёт, где училась играть на читре, что думает по поводу проигрыша команды Някки команде Ануки, что терпеть не может кислые яблоки, и в театр на трагедию её приглашать бесполезно, а вот на комедию другое дело, и это мне по душе. И ещё приятно, что они с моим Рики большие друзья. Мне, наверное, всё в ней нравится, и всегда нравилось. А восхищаться своим другом что может быть естественней и приятней? Я восхищаюсь Натой. Как другом.
В поредевших к ночи толпах гуляющих, мы снова увидели Малька и его Аню, но не стали их окликать, мы же воспитанные люди.
Как романтично, говорила Ната, любуясь огнями, и тёмным морем, и пёстрыми нарядами, и красноватым светом маяка, и подсвеченными снизу тёмными кронами парка. Пойдём к пляжам?
Давай, согласился я. Между прочим, мы с Рики уже купаемся.
Надо как-нибудь выбраться всем вместе. Может, завтра?
Может, согласился я. И тут меня окликнули, чему я был вовсе не рад. Мало того, волна злости, захлестнувшая меня, помешала мне услышать начало фразы и увидеть говорившего.
А если ты, Ната, бросишь его, к тебе может посвататься приличный парень, говорил Кохи Корк, который на год меня старше и лет на сто дурее.
Да, даже Кохи может посвататься, загоготал кто-то из его компании. Пьяноватые парни выдвинулись из темноты. Их противный предводитель продолжал изгаляться:
А то ведь, пока ты прогуливаешься с этой бледной поганкой, приличные кавалеры на тебя и не взглянут.
Кохи, сказал я, уйди по-хорошему. Или опять будет драка. В прошлый раз ты отделался сломанным пальцем, а в этот раз будет кое-что похуже. И снова твой отец станет платить штраф, потому что начал ты.
Ребята, он струсил! заголосил идиот. Его и пальцем тронуть не собираются, а он уже угрожает. Да мой отец
Вот и славно. Идём, Ната, обратился я к своей спутнице.
На самом деле, меня так и подмывало много чего высказать Кохи. Унизить его так, как он всегда пытался унизить меня. Например, спросить, хорошо ли он нынче схлопотал от папочки. Я был уверен, что здорово неспроста ведь он так напился. Неспроста прицепился ко мне, едва увидев. Но нет. Почему-то мне очень неприятна была картина, нарисованная воображением: Кохи, с покорным видом потирающий шишку, и старый злыдень его отец с перекошенным от ярости лицом. Язык словно одеревенел. Словно никогда в жизни я остроумно не отвечал на выпады Кохи, словно никогда не видел его, потирающим шишку, поставленную лично мной.
Компания Кохи перегородила нам путь.
Думаешь, раз ты маг, тебе всё можно? Гулять с нашими девушками, ходить по нашим улицам Ты вонючий белёсый анчу, а их место в каменных дырах. Тех, кто вылез оттуда, мы загоним обратно или вырежем под корень.