Карина
Редакция нашего журнала «Krasnaya street» находится на улице Садовая, второе слово из названия Карина произнесла на английский манер. Московскому рекламному агенту из Москвы названия улицы и журнала ни о чём не говорили, но Карина умела общаться с потенциальными инвесторами. Её голос опустился до тех нужных ноток, что нормальный мужчина не пропустит мимо ушей: Это, конечно, не на центральной улице. Да и журнал не «Эсквайр» и даже не «Отдохни». Но по меркам краснодарского глянца, вполне приличное издание, Карина, продолжая кокетничать по телефону, испепеляюще глянула на фотографа, вошедшего к ней с материалом для печати. Он, извиняясь, попятился, нащупал дверь частью тела, свободной от снимков и исчез.
Женщина отключила мобильник. К кофейному запаху в её кабинете добавился табачный. К никотину Абдалян приучала себя, как Григорий Распутин к яду принимая малыми порциями. Это не обсуждалось, это требовало закалки. Свежая голова нужна была главному редактору журнала, как худоба манекенщице, чтобы спокойно выдерживать перегрузки тусовок, банкетов и презентаций, составлявших часть жизни и работы. Голова Карины закружилась, во рту завоняло, слюну противно было проглотить и подташнивало. Значит прививка в кровь поступила. Проявленная сила воли придала уверенности пышногрудой армянской красавице. Смывая окурок в личном туалете, редактор думала о обещании столичного специалиста по культуре на Кубани: «Хлыщ он, конечно, ещё тот, но без его рекламы никуда». Настроение главного редактора трепыхалось на отметке «пойдёт».
Затянув широким ремнём и без того тонкую талию, Карина уселась за бумаги. Забыв про наглого фотографа, она потёрла виски, намазанные перечной мятой от тошноты и головной боли, говорят, помогает и принялась листать последний выпуск собственного детища. Да, конечно, у её журнала есть все составляющие местных изданий подобного рода. Прежде всего так называемые локальные сплетни, большей частью иллюстрированные страницами рекламы туфель, сумок, платьиц, керамической плитки и прочего, позволяющего держаться на плаву. Доля, отданная под пиар, это интервью ботокстных тётенек и пузатых дяденек, их истории о бизнесе, вкусах, принципах, личной жизни, часто вымышленные, вовсе неинтересные, но доведённые редакторами до высшего печатного жанра журнального романа, что тоже нужно. В конце издания, а именно оттуда начинают его изучать настоящие «листатели», помещались репортажные съёмки с важных событий города: открытий ресторанов, выступлений модных ди-джеев, юбилеев тех же пропиаренных «воротил» бизнеса и прочих событий, мажорных для плебейского менталитета. Здесь заказчики торжества ищут своё фото с заветной надписью типа: «Георг управляющий сетью магазинов «Мех и кожа» или «Надежда Петровна задувает свечи на юбилейном торте». Здесь же с придыханием надеются найти своё отображение, зафиксированное случайными объективами, красотки из числа любовниц и к ним стремящихся. Их глазки млеют, а сердечки ускоряют ритм перед заголовками, гласящими: «Гостья праздника», «Случайная спутница Виктора Н.», «Света и её юный поклонник», «Всегда молодая и бодрая Нинон», и так далее. И опять здесь же и первая, и вторая категория покупателей журнала подыскивают для себя партнёров по интересам: старые молодых, бедные богатых, а стремящиеся воплотить мечты старых и богатых одновременно.
Но не это добавляло журналу баллов. Особую гордость главного редактора и директора составляли авторские колонки о городе, его жителях, их проблемах и чаяниях. Вся та работа, которой Карину учили на журфаке и что требовала большего внимания, чем проколы и казусы тусовок, и которую она всегда делала сама, мечтая когда-нибудь на основе этих материалов издать книгу. Но книга это крупное намерение, тогда как бизнес-план и презентационный лист для москвича требование немедленное. «Хошь не хошь, а покажи, Карина, свою растяжку», подбодрила себя женщина. Она знала, что весь послеполуденный солнечный день нужно будет убить для дела. Спускаясь в помыслах ещё ниже, она вспомнила, что сначала стоит задать трёпку фотографу.
Карина Эдуардовна, как от вас всегда вкусно пахнет, расшаркался тот перед внезапно возникшей грозной начальницей. Порог отделял её кабинет от комнаты сотрудников. По причине финансовых невозможностей здесь сбились в кучу столы дизайнеров, бюро корректоров, лаборатория фотокорреспондента и стойка двух замдиректоров, выносящих бредовые шедевры журналистов. Совсем к окну были «приклеены» компьютерный блок менеджера по рекламе и столик курьера, что по совместительству служил и личным водителем Карины.
Да. От меня всегда хорошо пахнет очередным увольнением, Абдалян была надменна. Она прошла к столу подчинённого, где лежали последние снимки, подготовленные для её рецензии, и навела на них взгляд, как оптику на бинокле. Молча оценив материал и отложив в сторону понравившиеся фотографии, важная начальница вздохнула при полной тишине. Медленно окинув выжидающий зал, Карина поправила блузу на плечах. Пояс на талии жал, не давая наполнить лёгкие, но, увидев отражение в окне, женщина осталась довольна собою: «Не хуже Гурченко в Карнавальной ночи. Никак не хуже». Взбив рукой копну шикарных, в этот момент шатеново-краснопёрых волос, грозная директриса вспомнила про предстоящий вечер и мысленно махнула рукой. Всё-таки работал фотокорреспондент здорово, иначе
Ладно, живи пока. Твоё счастье, что у меня сегодня по плану редкое мероприятие встреча с подругами детства! разрешила она. Фотограф присел в книксене. Или так кому-то показалось. Временами Карина Эдуардовна могла быть широкой кавказской душой.
Виляя бёдрами и рискуя удариться о столы, высокопарность скрылась за дверью кабинета, унося фотоснимки. Обе редактрисы выставили за её спиной по большому пальцу. Фотограф осел на стул.
Глава вторая: По дороге в баню
Светлана
Козырева, хотя выскочила от матери в последний момент, моментально поймала машину. Названия улицы, где находилась баня, «француженка» забыла, зато точно помнила, что комплекс называется, как одна из русских сказок.
«Колобок»? «Белоснежка и семь гномов»? «Теремок»? «Русалочка»? почесав трехдневную щетину, космополитно-популярную не столь из-за экономии, сколько от лени, таксист напряг рацию для справки. Проржав над перспективой попариться девочкам у «трёх богатырей», диспетчер стала наугад называть все схожие или подходящие под смысл названия заведений. Очередное из них чиркнуло пассажирке по памяти. В салоне раздался шип, хрип, писк, хруст; это диспетчер объясняла водителю, как проехать в нужное место.
Как вы это расшифровываете? выдохнула Светлана, жалея мужчину.
Он гордо тронул машину с места в галоп:
Привычка. А вообще шо тут непонятного? Нам на Крымскую. По Красных партизан в сторону института Микрохирургии глаза, потом у ботанического парка на кольце налево на третью линию до Славянской, там кладбище. Я вчера туда мужика подвозил; жена шла по рынку с морковкой, и хана. Молодая ещё. Ну, не как вы, конечно, таксист подмигнул в зеркало внутри салона, но пятьдесят ведь тоже не возраст. Во жизь!
Так нам на кладбище? знакомые с детства названия только путали и пугали Козыреву. В Краснодаре она не была семь лет. Таксист заржал, широко открыв рот, упёрся пузом в руль и перешёл на «ты» без церемоний:
А ты шо торопишься? Ты, красавица не боись, все там будем, рано или поздно. Где кладбище, не доехав, надо пересечь трамвайные пути, потом опять налево и ехать чётко вдоль рельсов. Потому как дорога там дерьмо: одни ямы и ямищи, машина ловко лавировала по улицам, переполненным легковушками и ГАЗелями, и перепоясанным троллейбусами: Я там намедни чуть ось не оставил.
А что ямы никак не объехать?
Наверное, можно. Но токо зачем нам их объезжать: за третьей ямищей как раз и будет твоя баня. Ха-ха. Нетипичное заведеньице. Кубанцы туда мало ходят.
Дорого?
Строго. Там немец хозяин. Сама увидишь: ни одной бл. ди на входе нет.
«Да уж, показатель респектабельности!» подумала Светлана.
От мата она скорчилась:
А без ругани никак нельзя?
Какой ругани? таксист нахмурил лоб. Вырвавшееся слово было для его лексикона настолько повседневным, что притёрлось, как литературное.
Неужели обозвать продажную женщину можно только матом? Вместо того, чтобы натолкнуть таксиста на мысль, Светлана заставила его задуматься ещё глубже, отчего их машина чуть не столкнулась с маршруткой.
Бля! снова шарахнул шофёр, затем внезапно догадался и опять заржал: Ну ты, красавица, дала! А как же их ещё иначе назвать: они они и есть они
Ну, есть ещё такое слово как «проститутки» или «девочки лёгкого поведения».
Зайдясь хохотом, таксист забыл вдохнуть и побагровел:
Проститутки это у Интуриста. А девочки лёгкого поведения в начальной школе. Нет уж, бля окончание вышло оторванным и приглушённым, дь она и есть, кто она есть. И по-другому никак не скажешь. Как говорится, из песни слов не перепутаешь.