Бля! снова шарахнул шофёр, затем внезапно догадался и опять заржал: Ну ты, красавица, дала! А как же их ещё иначе назвать: они они и есть они
Ну, есть ещё такое слово как «проститутки» или «девочки лёгкого поведения».
Зайдясь хохотом, таксист забыл вдохнуть и побагровел:
Проститутки это у Интуриста. А девочки лёгкого поведения в начальной школе. Нет уж, бля окончание вышло оторванным и приглушённым, дь она и есть, кто она есть. И по-другому никак не скажешь. Как говорится, из песни слов не перепутаешь.
Светлана затихла, втянув голову в плечи и сделавшись маленькой. Таксист замолчал, но через время снова нашёл её в зеркале:
За услугу диспетчера придётся, дамочка, накинуть, глаза его не улыбались.
Довезите сначала, там разберёмся, Светлана не умела торговаться, даже будучи русской барышней, а уж тем более разучилась делать это, став французской мадам. Деньги в кошельке нервировали: женщина давно уже привыкла платить банковской картой, на худой конец чеком, и платить строго по тарифу. Ломая голову, сколько нужно дать таксисту чаевых, чтобы не обидеть и не переплатить, Светлана набрала парижский номер подруги. Та недавно была в России. В намерениях звонившей было только справиться о сумме подачки, не прибегая к использованию русского языка, в результате же роуминг унёс за разговор в два раза дороже насоветованных чаевых.
Таксист, услышав иностранную речь, сразу заговорил о Таиланде, не допуская, видимо, что гостья может прибыть с другой стороны глобуса. А может просто потому, что только там и мечтал побывать. А может потому, что только про эту страну с ним и разговаривали пассажиры. Потом стал активно показывать однотипные достопримечательности улицы Красных партизан, делая акцент на доступности цен на все виды услуг. В итоге он так надоел своими рассказами, что пассажирка пожаловалась на головную боль. Вконец оскорблённый, таксист замолчал, буркнув напоследок, что париться с больной головой выкинутые деньги. Уже подъезжая по адресу и обдав пешеходов грязной водой из той самой третьей ямищи, он заелозил в зеркале улыбкой служащего перед зарплатой:
А в Таиланде бани есть?
Понятия не имею, машина остановилась. Сколько?
Скоко у вас?
Светлана протянула две бумажки по пятьсот рублей.
Хватит! весело цапнул мужичок обе, щедро оценив платёжные способности «иностранки».
Рита
Ремизова неслась к остановке маршрутки, как лошадь, сбросившая на родео ковбоя активно размахивая руками и скоро перебирая ногами. Дома она предупредила Вику и Машу о том, что восемнадцать и семнадцать это опасный возраст, чтобы сидеть на сайтах до полуночи. Раньше мать не вернётся, и это совсем не плохо. В этом возрасте любовь родичей издалека самый оптимальный вариант.
Рита перевесила ношу с одного плеча на другое. В баню она собиралась, как при срочной эвакуации: впихнула в спортивную сумищу первое, что попалось в шкафу, и теперь перебирала в уме, взяла ли сменное бельё. Можно, конечно, было обойтись и без него: к вечеру стало не жарко, под свитер даже поддувало. Но ходить с бельём всё же приятнее. Да и Карина не станет ворчать про эстетику. Для Карины бельё культ. Она меняет его, даже не стирая. Вот кому никогда не понять, что стиральная машинка разорвала лифчик в мочало.
Заведующая кафедрой массажа окинула взглядом загруженную улицу Октябрьскую. «Где эта долбанная маршрутка?» Ехать можно было и на троллейбусе, но это мука и долго. На маршрутке тоже долго, но мучаешься сидя. И речи служащих, радующихся вечерней пятнице, услышишь там реже. Машину Рита не водила: мать, работа и рынок лежали в шаговой доступности от квартиры. С детьми вопрос был тоже решён: младшей до школы быстрым шагом не устать. Старшая моталась в Университет с двумя пересадками и уже сейчас училась вождению.
Такси подрулило. Женщина и сумка бухнулись на единственное свободное место. Усевшись рядом с потной толстухой, Рита уставилась в окно. Октябрьская изобиловала салонами свадебного платья. Ремизова представила старшую дочь в одном из них. Получилось красиво. Рита вздохнула; дочь не так давно рассталась с возлюбленным. Но помочь ей мать могла лишь советом. Впрочем, молодые редко слушают родителей. Рита прислушалась к своему сердцу. Оно давно уже стучало ровно. Укаченные пассажиры дремали.
Вдруг машина резко затормозила. Женский голос на улице истошно завопил: «Убили! Убили! На помощь! Врача!». Рита испуганно огляделась; маршрутка остановилась на подъезде к Сенному рынку. С двух сторон и на много метров вперёд весь транспорт стоял. Женский голос продолжал взывать. «Сиди и не рыпайся!» приказала себе Ремизова, запирая своё сознание; совсем недавно она пересдала диплом об оказании первой помощи.
О! Скорую сюда дождёшься нескоро, прокомментировал ситуацию водитель.
Откройте дверь, я побегу на помощь! приказала Рита. Выволакивая сумку, она задела ею толстую соседку.
Иди-иди, дорогая, напутствовала казачка. Тронь её кто в какой другой раз, она непременно бы выцарапала глаза, а тут
Разбивая толпу теми же заветными словами, Ремизова оказалась в её эпицентре довольно легко. То, что женщина увидела, заставило выронить сумку: на асфальте, прямо поперёк проезжей части, к ней были протянуты знакомые золотые кроссовки «Адидас». Ещё не видя лица лежащего, Рита похолодела:
Малик-заде.
Вы его знаете? посмотрел на неё мужчина, стоящий у изголовья потерпевшего на корточках. Стройный, красивый, явно не пассажир, не водитель и не врач, он был похож на спасателя американских пляжей. Пусть не в шортах и с голым торсом, а в тенниске и джинсах, но с бицепсами, вырывающимися из-под манжеты. Рита гордо ответила:
Я первая помощь.
Ответ был невпопад.
Какая, к е матери, помощь? Парень труп.
Молнией подумав про то, что всё-таки неплохо, что мат застрял у незнакомца на зубах, Рита глянула в лужу. Оттуда пахнуло приторной тёплой сладостью.
Как это «труп»? вместо бани Рите захотелось под ледяную воду. Земля поплыла у неё под ногами.
Похоже, сведение счётов; кто-то выстрел ему в голову. Так что, шансов выжить, увы, никаких. Выражение лица мужчины было явно не трагичным, а взгляд направлен на её расстегнувшийся жакет. Рита схватилась за пуговичку на уровне бюстгальтера.
Он же борец! Локоть её правой руки словно обожгло теплом ладоней азербайджанца, побывавших там так недавно.
В смысле?
В спортивном. Должен был ехать на чемпионат Мира
Да? А по-моему, он был наркоторговец. Женщина, что с вами? Эй, народ, дайте кто-нибудь воды! Тоже мне первая помощь! Саму теперь её тащить, как котёнка на спине. Женщина, вы меня слышите? стал тормошить её красавчик. Рита почувствовала на своих щеках лёгкие похлопывания.
«Всё-таки он ничего, подумала она, уловив приятный парфюм, смешанный с хорошим табаком.
Карина
Марк, что стоишь без толку: помоги мне застегнуть цепочку, Абдалян посмотрела на мужа в отражение зеркала, приподняла копну волос и склонила шею набок.
Мужчина ткнулся голым пузом в поясницу жены и сладко зажмурился:
Надо говорить цепочку. Может, не пойдёшь?
Ещё как пойду, Карина подставляла тело под поцелуи и думала о том, что хороший секс с мужем будет, даст бог, ещё не один раз, а вот хороший вечер с подругами кто знает: Светки не было семь лет. Моя мама говорила цепочку.
И что? Моя тоже говорила «поклади» и «позвонят». Муж упорно добивался цели.
Боже! Как с тобой скучно: ты такой умный
Марк выдохнул:
Я же еврей.
А что же тогда не богатый? фыркнула Карина, отталкивая мужа задом так, как притягивают. Руки мужчины пошли по бокам женщины:
Зато щедрый.
А ну да, границы твоей щедрости заканчиваются, в аккурат, на линии Красной, проговорила Карина, блаженно щурясь отражению.
Видимо, разговор на тему заводился не впервой, ибо мужчина тут же потерял интерес к тому, чего добивался.
Ну, извини, что не могу подарить помещение для вашей листовки на главной улице. Он развернулся и собрался выйти из комнаты. Карина с усмешкой остановила, схватив за руку:
Куда пошёл? А кто поможет мне вдеть в уши серьги?
Вдеть это не ко мне. Я привык вынимать. С биржи. Сразу и помногу.
Ну, Марик, теперь голос жены капризно загнусавил. Она раскрыла ладонь с украшениями. Марк взял серьги в руки.
Зачем они тебе в бане? Не понимаю. Лишняя трата времени. И потерять можно.
Потерять можно всё, Карина с намёком посмотрела на отражение мужа и сделала театральную паузу. Мужчина вдел серьги одну за другой, едва прикоснулся губами к жениному затылку, молча вышел из комнаты.