На вас!? удивлению Мурата не было предела. Но позвольте, это не возможно!
Очень даже возможно и мистер Таун тому свидетель! парировал Хоуп.
Преподаватель принялся расхаживать по залу.
Заклинание магического камуфляжа крайне сложное и энергозатратное! он всплеснул руками. Я бы мог в это поверить, если бы покушение было на какого-нибудь министра!
Роберт откашлялся.
Но мы имеем то, что имеем и он не министр.
Вайт весь словно сморщился, даже ноги слегка согнулись. Было очевидно, что у него внутри шла моральная борьба.
Хорошо, завтра будут вам имена! выпалил он. Но это только ради фронтовой дружбы.
Жандармерия. Здание этого учреждения ни как нельзя было назвать приятным сердцу. Сложенное из серого камня с башней, в которой располагались камеры для подозреваемых. Лестница у главного входа была скромной, если не обращать внимания на статуи двух огромных псов. Говорят, что они зачарованы и оживают в случае нападения на жандармерию или побега, но, правда это или нет, ни кто не знал. Хочется отметить, что жандармерия располагалась в самом центре города, рядом с царским дворцом и казначейством. Других сооружений в центре города не было.
Войдя в парадную дверь, Хоуп снял цилиндр.
Добрый день, сэр, обратился он к полисмену, сидевшему за стеклом. меня должен ожидать следователь Эоган Шатт.
Секундочку. буркнул констебль.
Он снял трубку телеграфа, несколько раз крутнул ручку и стал ждать ответа.
Сэр, к вам джентльмен. отчеканил в трубку жандарм и застыл словно статуя.
После не продолжительного молчания полисмен положил трубку.
Ваши документа, сэр.
Этони молча показал паспорт.
Превосходно, дежурный оживился. вам на второй этаж, кабинет номер семь.
Благодарю.
Несмотря на грозный внешний вид, здание жандармерии изнутри было иным. Белые стены и потолок, от времени в некоторых местах стали отдавать желтизной. А дощатый крашеный пол имел особенность местами сильно скрипеть. В голове у Хоупа почему-то всплывали ассоциации с захудалой периферийной психлечебницей.
Коридоры жандармерии пустовали. Было обеденное время, служители закона занимались приёмом пищи. Дверь кабинета мистера Шатта была точно такой же, как и многие на этом этаже. Различия были лишь в номерах и фамилиях на табличках.
Постучав, Этони открыл дверь. Кабинет следователя можно было назвать скучным, меблировку предсказуемой. Стол с лампой и трубкой телеграфа, пара стульев и, конечно же, вешалка.
Рад вас видеть мистер Хоуп. следователь жестом пригласил войти. Жду вас, жду.
Сняв верхнюю одежду, Хоуп расположился на свободном стуле.
Надеюсь, я не прохожу по делу как подозреваемый? перешёл Этони сразу к сути.
Эоган всплеснул руками.
Как вы могли такое подумать? воскликнул следователь. С подозреваемыми обращаются не сколько иначе.
Согласен. улыбнулся Хоуп.
Оба мужчины добродушно рассмеялись, что несколько смягчило обстановку и расположило на дружеский разговор.
Может чая? предложил Шатт. За чашечкой говорить легче, да и время обеденное.
Не откажусь.
Следователь достал два бокала, термос и тарелочку с сахаром. Чай был превосходен, аромат мгновенно заполнил комнату.
Так что же вы хотели у меня узнать? Этони почувствовал приятное тепло после глотка горячего напитка.
Всё, все, что вы видели.
На лице Эогана расплылась добрая улыбка.
Я видел крайне мало.
Но, тем не менее, видели!
Следователь всегда остаётся следователем, цепляясь за малейшие крупицы информации, стараясь восстановить общую картину происшествия.
Ну да кое-что видел, смутился Хоуп. одного джентльмены избивали двое, третий спокойно наблюдал за происходящим.
Вы их рассмотрели?
Хоуп сделал глоток.
Только того третьего, не много, закрыв глаза Этони старался вспомнить подробности. он носил длинный плащ и треуголка, от него мне и досталось.
От этих крупиц Шатт разочаровался. Он сделал глоток чая и закивал головой.
Не густо, увы не густо. Эоган широко улыбнулся, но глаза не смеялись. Почему-то мне кажется, что вы не договариваете.
Разговор в жандармерии по душам ни кого не приведёт в восторг, Этони не был исключением.
Глаза следователя сузились, превратившись в две щёлочки. Он не отрывал взгляда от Хоупа.
Если есть подозрения, не выдержал Этони. у вас есть кандалы, камеры и предъявления обвинений!
Следователь разочарованно покачал головой. По выражению лица было не сложно прочитать его недовольство результатом текущего разговора.
Ну, зачем же сразу всё обострять. Шатт отставил чашку. Я рассчитывал на дружескую беседу.
Вот, вот. Снова хитроумная следовательская натура на поверхности. Он даже, казалось бы, безобидное чаепитие, хотел превратить в подобие хитроумного допроса.
Ну пока, это у вас выходит скверно. настроение Этони было испорчено.
Вы мной не довольны и это понятно, голос следователя стал холодным. но после увиденного вами в переулке, вы первый на очереди в приёмную на тот свет!
Про себя Хоуп усмехнулся. Следователь даже не представлял, насколько обоснованы его предположения. Но всё же карты решил пока не раскрывать, постараться найти ответ самому.
Как вы мне поможете, если я ничего не знаю? Этони недовольно покачал головой. Да и знай я что ни будь, ситуация с моей безопасностью не была бы иной.
Шатт молчал некоторое время, барабаня пальцами по столу.
Я вижу, наш разговор не становится продуктивным. Эоган глубоко вздохнул. Не смею вас больше задерживать.
На выходе Этони выдали бумаги запрещающие покидать пределы города, это его совершенно не удивило.
Поймав извозчика, Хоуп распорядился не торопиться и удобно расположился на сиденье. Разговор со следователем оставил осадок недосказанности и уверенность, что он ещё повторится. Хотя следующая встреча могла пройти и при более мрачных обстоятельствах. Взвесив сказанное в жандармерии, в голову не вольно приходило, что всё затевалось только с одной целью, прощупать его, а не получить информацию.
Домой Этони попал уже ближе к вечеру, за неспешность пришлось заплатить двойную цену, спорить он не стал.
Войдя в дом, Хоуп застал Роберта сидящего в холле и пыхтящего трубкой словно паровоз. В прочем это было любимое место хозяина дома, который считал, что там ему лучше думается.
Добрый вечер, мистер Таун. поздоровался Этони.
Отставной майор молча кивнул в ответ. Он налил в два бокала коньяк и жестом пригласил присесть.
Я тут как видишь, немного задумался, очередная порция ароматного дыма улетела в потолок. над нашей ситуацией.
Над нашей? переспросил Хоуп. Вы-то тут при чём, вы ничего не видели?
Видеть не видел, но кое в чём участвовал!
После этих слов, Хоуп понял, о чём ведёт речь майор, покушение не удалось именно из-за него.
Согласен. Этони сделал глоток коньяка. Есть предложения?
Быть начеку. шёпотом проговорил Таун и протянул армейский револьвер. Дарю, патроны у меня в закромах для этой игрушки найдутся.
Револьвер был изумителен! Воронёная сталь, барабан на шесть патронов, удобная рукоять, мягкий спуск и ничего лишнего.
А как же вы?
Думаешь этот револьвер единственный?! Роберт заговорчески подмигнул.
Да-а, этот отставной майор полон сюрпризов, они не всегда приятные, но что есть, то есть. Этони раньше думал, что из оружия у мистера Тауна только именная сабля. Как сильно он ошибался, покажет время.
Вы полны сюрпризов, мистер! улыбнулся Хоуп.
Стараюсь! улыбнулся он. Как думаете поступить дальше, поделитесь!
Как это ни парадоксально, но этот вопрос поставил Хоупа в тупик. Он просто не устремлял свои мысли в этом направлении.
Пока не думал об этом. остался честен Этони.
Зря, очень зря! Роберт затянулся, глотнул коньяка и только потом выпустил дым. Жандармы точно повесили тебе на хвост слежку.
С этим согласен, у них пока нет другого выбора. развёл руками Хоуп. Все ниточки идут через меня, а арестовать не за что.
Какое-то время они сидели молча, изредка притрагиваясь к коньяку.
Жандармы чего от вас хотели?
Ничего не хотели, следователь, как мне показалось, просто хотел меня «прощупать».
Мистер Таун улыбнулся, у него от чего-то сегодня было хорошее настроение.
Ну да, вдруг ты во всём сознаешься!
Не думаю, возразил Этони. но мне кажется, следователь понял, что я недоговариваю. Про наш поход в академию, я умолчал.
Это верный поступок, зачем моему другу не прошеные гости.
Преподавателю конечно не нужны сложности с силами правопорядка. Сведения, которые Хоупу были нужны, имели секретный характер и узнать их могли очень не многие, а знали единицы.