Стихотворение так себе, особенно концовка, но оно въелось Моргулу глубоко в душу, оставив за собой рубцы.
Моргул шёл за Корвусом. Казалось, деревья расступались перед ними в страхе. Птицы замолкали, а звери застывали в оцепенении. Солнечные лучи причудливо просвечивались сквозь кроны многовековых древ, порождая разные тени, складывающиеся в удивительные фигуры. Немного отдаться волне воображения, и можно увидеть города, с движущимися по ним каретами, повозками, пешеходами; старого пилигрима в остроконечной шляпе, с мешком за спиной, опирающегося на трость; двух всадников, первый из которых преследует второго.
На опушке стояла небольшая хижина под соломенной крышей. Дверь в неё была заперта, при этом без ручки, замочной скважины, замка, и вообще, было непонятно, как она в принципе открывается. Но как только Корвус подошёл к ней, она отворилась сама собой, издав приветственный дружелюбный скрип. Зайдя внутрь, Моргул огляделся. Была всего одна комната, посреди которой стоял большой стол, заваленный, по всей видимости, очень старыми книгами и бумагами. Перо само по себе макалось в чернильницу, и что-то писало. Учитель протянул руку, и запись прилетела к нему, он ознакомился с ней, довольно кивнул и, улыбаясь, отправил её обратно. Вдоль стен стояли этажерки с такими же старыми книгами. Моргул стоял, боясь дотронуться до чего-нибудь, сломав это. Увидев его растерянность, Корвус хлопнул его по спине: «Проходи!», Моргул послушался, подошёл к столу, из-под которого выскочило два мягких стула. «Садись» указал на один из них учитель. Моргул сел, Корвус тоже.
Ну, и как я буду тебя учить? поднял глаза Корвус.
Можно, всему, и побыстрее? Моргул скрестил ноги под стулом.
Ты читать то умеешь? Спросил учитель, но казалось, что он заранее знал, что Моргул ответит.
Нет, не умею.
И при этом хочешь обучиться побыстрее? он неприятно улыбнулся.
А так не получится?
Не могу же я сделать так, чтобы ты знал и умел делать всё то, что знаю и умею я он подумал, хотя, почему не могу? Могу! Корвус щёлкнул пальцами, и протянул Моргулу бумагу. Тот взял её, внимательно посмотрел на надписи, и неожиданно, неизвестные ему буквы сложились в понятные слова, он прочитал, посмотрел на учителя, снова в бумагу, и снова на учителя.
Здесь написано, что я в обмен на учение, остаюсь при Вас на год, как помощник.
Если один из нас не умрёт до конца этого года, добавил Корвус, так как я тебя уже всему научил, ты просто остаёшься при мне как помощник.
Я согласен. Моргул протянул учителю руку, но тот не пожал её.
Тебе нужно подписаться, Моргул взял со стола перо, макнул его в чернила, но учитель одёрнул его: Кровью!
Кровью? переспросил Моргул.
Да, кровью, он протянул Моргулу железное перо. Прошу.
***Не смотря на добродушие Корвуса, от него исходило зло. Он излучал его, посылая потоки окружающим. Казалось, что он что-то скрывает.
Моргул вышел из хижины и пошёл к реке, которая шумела где-то неподалёку. Идя по лесу, его преследовало чувство, что кто-то следит за ним, не выпускает его из вида ни на минуту. Река шумит единым потоком. Моргул наклонился к ней, чтобы намочить руки, и опешил: на него смотрело совсем непривычное отражение. Как же он изменился! Его сейчас не узнал бы ни отец, ни Наркис, ни Браф, не узнала бы его и родная мать: волосы поседели, переливались ярко белым, как снег в свете утреннего солнца, цветом; за счёт материнского черепа-короны, напоминания о доме, голова его удлинилась.
Он услышал журчание из воды выходила Сала, живая. Она радостно смотрела на Моргула, улыбалась. Протянула ему кисть, он нежно взял её двумя руками и прижал к себе. Мгновение, и он видит, что держит воздух Салы нет! Но теперь он чувствует, как мокрые руки ложатся ему на плечи. Он накрывает её ладони своими, оборачивается, и долго смотрит на её бледное лицо. Повернувшись, он обнимает её за талию и целует, долго, закрыв глаза. Открыв их, он снова видит, что Салы нет, но теперь он чувствует, как она обнимает его под руками. Она медленно тянет его в воду, Моргул поддаётся, теряет сознание, и видит дивный сон, в котором он вместе с Салой плывёт по жёлтой от осенних листьев реке на лодке.
Очнулся он, уже лежащим на полу, в хижине. Корвус за столом что-то писал. На стуле в углу сидела Сала.
Она жива! Моргул резко сел, она не утонула тогда!
Она жива! Моргул резко сел, она не утонула тогда!
Разве? дружелюбно спросил учитель.
Вон она, в углу же! Моргул потерял самообладание. Корвус посмотрел туда, куда Моргул показывал пальцем.
Но там никого нет, же, учитель продолжил писать. Сала грустно смотрела на Моргула, Моргул непонимающе смотрел на Салу. Она улыбнулась, пожала плечами и, открыв дверь, вышла. Корвус удивлённо встал и закрыл распахнувшуюся дверцу, сел за стол и снова вернулся к своему делу. Моргул ударил кулаком по полу, и снова лёг на холодные дубовые доски.
***Прошло полгода. Моргул выполнял поручения учителя, жил в его хижине, добывал пищу магией и почти забыл о своих намерениях. Его мучили новые, появившиеся в лесной хижине проблемы. Как-то раз, Корвус, сидя за своим столом, поднял ладонь: «Тихо!» прислушался, что-то сосчитал, загибая пальцы: «Три всадника, через четверть часа будут здесь. Интересно». Он вышел, Моргул за ним. Они видят трёх конных, спокойно куда-то скачущих. Учитель щёлкнул пальцами, троицу окружило пламя, их лица побелели от ужаса, кони ржали так громко, что их можно было слышать на другом конце леса. В страшных мучениях погибая, падают они вместе со своими седоками. Корвус улыбался.
Зачем Вы это сделали? округлил глаза Моргул.
Надо же как-то не сгнить в этом лесу, пожал он плечами. Тебе разве всё не надоело?
Они же люди! В чём они виноваты!
Ни в чём, им просто не повезло.
Как можно так говорить, начал было Моргул.
Довольно! оборвал его учитель. Не учи меня жизни!
Моргул заметил, что Корвус постоянно куда-то исчезает на несколько часов. Здоровое любопытство, а также зло, излучаемое учителем, заставили Моргула в один день проследовать за ним. Корвус долго просто шёл по лесу, направляясь к вершине горы. Он нёс с собой большой свёрток, на который странновато косились звери, а их было много, встречающихся на пути. Моргул уже устал идти, когда Корвус наконец-то остановился в некотором расстоянии от вершины. Он звал кого-то, ещё и ещё, и незримый собеседник откликнулся странным звуком. Тогда Корвус поднялся на вершину, развернул свой таинственный свёрток, извлекая из него большой кусок кроваво-красного мяса, и бросил содержимое на камень. На скалу упала тень, Моргул посмотрел наверх, и мысль громко раздалась у него в голове: «Он кормит драконов!»
Почему ты так смотришь на меня? не поворачиваясь, спросил Корвус.
Ты кормишь драконов! яростно прокричал Моргул.
И что тут такого, скучно спросил Корвус, видишь ты? он особенно чётко произнёс последнее «ты». Моргул никогда раньше не обращался к нему на «ты».
Ты кормишь драконов! ещё яростней сотряс воздух Моргул.
Я знаю, что я делаю, раздражённо парировал Корвус. Зачем говорить мне очевидные вещи?
Они сжигают посёлки, убивают людей, знаешь, сколько невинных человеческих душ из-за них погибло? Моргул закипал всё больше и больше.
Разве люди не делают то же самое?
Во время битвы с ними погиб Браф!
Разве не люди приходят к драконам с мечами, желая заполучить трофеи?
Во время битвы с ними погиб мой дед, отец моего отца, Моргул уже кричал, надрывая голос.
Разве люди не хуже драконов в свой подлости и изворотливости? Корвус, напротив, говорил даже слишком уж спокойно
Во время битвы с ними погиб мой дядя, брат моего отца! У Моргула первый раз за очень долгое время пошли слёзы из глаз. Он не проронил ни одной слезинки, когда дракон убивал его товарищей, когда Сала тонула в болоте, когда его дом был объят пламенем. Что же его так затронуло, его, сильного мага? Человек, который кормит дракона? Да! Такой человек заслуживает смерти! Драконы сами могли бы найти себе пищу, сожрав такого же человека, как и ты! Моргул вытянул руку, заклиная Корвуса, но тот оборвал его заклятие и прижал Моргула к земле мощным воздушным прессом.
Полегче, мальчик мой Корвус что-то сказал дракону, и тот улетел. Моргул снова видит дальше обычного: три человека пробираются по лесу, боязливо озираясь по сторонам муж, жена и маленький ребёнок лет трёх-четырёх. Вот дракон появляется из ниоткуда, на его, как будто отполированной, чешуе отражаются, окаменевшие от дикого ужаса, глаза отца. Отчаянные крики людей подняли птиц из своих родных и уютных гнёзд. Моргул с ненавистью смотрит на ящера, поедающего заживо семью. Корвус тихо улыбался. Моргул готов был разорвать его.