Гармагер и Эвер уснули только на рассвете, в дорогу тронулись в полдень, а к вечеру миновали последний горный перевал. Цель своего путешествия они увидели в лучах заходящего солнца.
Бирюзовое Плато оказалось обширной плодородной долиной, со всех сторон окруженной горными хребтами. Полсотни разноцветных диковинных по форме домиков, утопая в садах, уютно расположились неподалеку от быстрой горной реки. Небольшие поля, разбросанные по склонам, были вспаханы. Юноши даже разглядели два больших стада, которые пастухи гнали по домам. В пламенеющих отблесках заката среди ярких построек выделялось большое, прилепившееся к высокой горе, строение, сложенное из зеленовато-серых кубов.
Как ты думаешь, это серое уродство храм Хионы? разочарованно спросил Гармагер.
Не ворчи, Гарм. Наверняка эти каменные блоки, вырублены из настоящего нефрита Погляди на ниши талисманы и сравни! Да, в принципе, теперь это и не важно. Главное, добрались живыми и здоровыми! Лучше посмотри повнимательней под ноги! Эти монахи провели сюда к перевалу отличную дорогу. По ней мы спокойно можем спуститься в долину даже при свете месяца! Если поторопимся, часа через полтора будем у Храма.
Не хочу спешить. Давай заночуем здесь, а утром пойдем вниз. Незнакомые люди, неизвестные порядки. Свалимся им на голову на ночь глядя только обозлим!
Тяжело вздохнув, Эвер опустился на большой камень и устало закрыл глаза. Очнулся он, услышав гомерический хохот своего спутника.
Боже! Неужели Гарм умеет смеяться? мелькнуло в голове у юноши. Он открыл глаза и посмотрел в том направлении, куда указывал Гармагер. Через секунду и он заливался во все горло. Их глазам предстало поистине комическое зрелище.
По дороге, бодро цокая копытцами, двигались по направлению к ним три симпатичных, крошечных ослика. Во главе кавалькады, верхом на первом, в невероятно пестром одеянии, величественно восседал, ухватив себя за пятки, высокий, благообразный мужчина лет сорока.
Прекрати ржать, Эв! По-моему, нас встречают. Так хохотать невежливо, пробурчал принц, утирая выступившие слезы.
Когда мужчина приблизился и опустил ноги, стало понятно, что он не только очень высок, но и отлично сложен. Вежливо поклонившись, он представился.
Я Агнер главный жрец здешнего братства. Рад вас приветствовать, друзья! Я ожидаю вашего прибытия уже целый день. Жилье для Вас, Царевна Хиона, подготовила еще две недели назад!
Юноши удивленно переглянулись, поблагодарили за заботу и, взгромоздившись на осликов, впервые почувствовали на душе покой.
Животные резво бежали вниз и довольно быстро доставили всех к большому красивому дому, предназначенному для Гарма. Принц сердечно распрощался с Агнером, похлопал по плечу друга и переступил порог. Оказавшись внутри, он замер от неожиданности.
Длинный светлый коридор, просторные комнаты и большая терраса были точной копией апартаментов, которые он занимал в Альмораве, будучи ребенком. Все было точной таким же: мебель, рисунки на стенах, светильники, ковры, игрушки. Воспоминания детства нахлынули на него, и ему показалось, будто он снова юн, беззаботен, любим, с террасы доносятся тихие голоса обожаемых родителей, а внизу, в парадном зале, его ожидают дорогие подарки преданных вассалов его всемогущего отца. Гармагер опустился на пол и долго-долго сидел, ничего не видя вокруг себя. По его обветренному и жестокому лицу беззвучно текли слезы
Что за ужасная страна! очнувшись, проворчал принц и встал. Двух часов не прошло, как я здесь, а уже впал в детство То хохочу во все горло, как мальчишка, то рыдаю, сидя на полу, как младенец. Лучше бы дали воды, чтобы искупаться!
В подвале дома он нашел все, что ему было необходимо: горящую печь, на которой стояла готовая еда, и огромный чан с горячей водой. Через час чистый и сытый Гарм растянулся на роскошном ложе под королевским балдахином.
Господи! Какое блаженство! были последние слова засыпающего принца.
Гармагер проснулся на рассвете, открыл глаза и удовлетворенно вздохнул.
Похоже, Хиона понимает толк в жизни Хотя нет. Здесь совсем другое. Просто она хорошо знает, как исцелять измученные и истерзанные души. Наверно, потому у всех такие красочные дома и одежды. Все как в детстве! Интересно, а что за жилище у Эва? Небось, внутри дома ему соорудили драную кибитку, а в углу комнаты навалили огромную кучу навоза. Это, определенно, поможет ему легко впасть в счастливое младенчество!
Наскоро одевшись, принц вышел из дома.
Прозрачно-звенящий воздух был так прохладен и чист, а жемчужно-серое небо, с переливающимися сиреневыми перистыми облаками так близко, что у юноши перехватило дыхание.
Господи, как хорошо! Пару недель и сил будет, хоть отбавляй! Но что потом здесь делать? Это же настоящий рай! Похоже, монахов мне и спрашивать не о чем. В этом Эдеме они, наверняка, давно впали в детство и не только трудятся, как муравьи, но и мыслят так же. Мне одна дорога добиться аудиенции у Хионы. Она не откажет. Раз соорудила мне такие хоромы, значит, отлично знает и обо мне, и о великом Агомаре, и о моей забывчивой мамаше.
Для Гарма и Эва неделя на Бирюзовом Плато пролетела, как один день. Они подружились со служителями, и были приятно удивлены тем, что те совершенно не похожи на неразумных младенцев. Каждый бережно хранил в душе историю своей жизни и прекрасно помнил ту, из-за которой покинул родные места и ушел на поиски Мира и Гармонии. Монахи объясняли это тем, что каждый вечер пили воду источника, находящегося в храме, а потом, во сне, проживали свое прошлое, как бы заново.
Ты хотел бы во сне увидеть свою бывшую спросил как-то вечером Гармагер у Эвера.
Нет! Ни за что! Ни ее, ни предавшего меня друга! Они мне отвратительны!
Тебе легче, Эв! А я не могу ясно ответить на такой простой вопрос. Меня просто трясет, когда думаю о матери. Как можно так любить и так ненавидеть одновременно? Готов на что угодно, лишь бы только так не терзаться!
Успокойся, друг. Мне сейчас Агнер сообщил, что завтра на рассвете нас в храме ждет Хиона. Это решающий момент в нашей жизни. Я, как ты понимаешь, буду просить у нее разрешения остаться здесь. А что попросишь ты?
Видит Бог, мне ничего не надо! Я просто хочу все понять, а уж потом стану решать, что делать.
А не боишься, что для этого тебе придется претерпеть слишком многое? Иное ученье хуже тюрьмы! Да и время уйдет. Пока все уразумеешь жизнь закончится!
Я был слишком счастлив в младенчестве, чтобы любить то, с чем столкнулся, став взрослым. Тогда я был для всех маленьким, прекрасным и умненьким идолом, а вот вырос и меня вышвырнули, как старую куклу, которая оказалась чересчур громоздкой и неудобной!
Не правда! Это не они тебя, а ты всех выбросил из своей жизни. И только за то, что перестал быть для них идолом!
Да не так это, Эв! Совсем не так! Если бы все отвернулись лично от меня, я решил бы, что я ничтожество и наверняка предпринял бы что-то. Вероятно, попытался бы стать великим проповедником А, возможно, наоборот легендарным завоевателем В общем, постарался бы совершить что-нибудь значительное Но, когда я увидел, как правительница могущественной страны обошлась с памятью о своем погибшем супруге, одно имя которого повергало в трепет и друзей, и врагов, я просто потерял рассудок! Господи, как я тогда всех возненавидел! А вот сейчас думаю, если так поступила сама королева Кара, значит, в этом был какой-то резон. Наверняка был Только мне это недоступно! Не понимаю. Чем больше думаю, тем меньше понимаю. Может, ты мне объяснишь, что с ней произошло? Ну, а здесь что творится? Оглянись! Вокруг нас собрались не глупые люди, а живут, как жвачные животные И довольны! Самое главное, что довольны! Днем трудятся, как пчелы, а по ночам, во сне, вспоминают прелести своих изменниц, и счастливы Скажи кто из нас сумасшедший? Они или я?
Лично я пойду спать, а ты тут можешь бушевать до утра в одиночестве. Но лучше прибереги свой пыл до рассвета. Завтра все это обрушишь на голову царевны, и она тебе объяснит, кто из вас ненормальный Если, конечно, сразу же не выгонит после того, как откроешь рот! Пока!
Эвер ушел, а Гармагер еще долго метался по террасе, пытаясь совладать с собой.
На рассвете юноши в сопровождении Агнера переступили порог храма Хионы. Они оказались в огромном зале, где своды, стены, колонны и полы были сложены из огромных темно-зеленых нефритовых блоков. Помещение освещалось выступающими из стен и колонн серебряными бра в виде точеных женских ладоней. На них горели большие круглые свечи, распространяющие изысканные ароматы экзотических цветов. Около дальней стены, выложенной драгоценными камнями, возвышался трон из цельного изумруда. У его подножия бил источник, вода которого заполняла огромную резную серебряную чашу, а потом стекала в серебряную воронку, вделанную в плиты пола. От входа к трону вела широкая земляная дорожка, усаженная крошечными желто-красными цветочками и низкой изумрудно-зеленой травой.