Эймар де Пуатье не остался в стороне и тоже придумал своё видение пещерного человека. Он взял уголь и натер им зубы и десны. Издревна известно, что уголь не страшен для организма, а в некоторых случаях даже и полезен. Рот его стал черным, зубы пугающе торчали, между ними, казалось ничего не было.
Босые, грязные, пьяные и счастливые, они побежали в замок.
По дороге, проходя мимо курятника, Ивен де Фуа, не желающий отставать от друзей, надумал поймать курицу, убить её и сделать себе декор из перьев. Пытаясь догнать её, босой, он поскользнулся и упал, ткань на его могучем плече сначала угрожающе треснула, а потом и вовсе порвалась, под ней виднелся хороший синяк и были видны капли крови.
Король поморщился:
Ивен, мой дорогой друг, не стоит отнимать жизнь у живого существа. Тем более же не показывайте мне кровь, воротит от неё. Хотя, теперь у вас действительно вид пещерного человека. король быстро сменил гнев на милость и похлопал Ивена по плечу.
Пятёрка вошла во дворец и оттуда, щипаясь и перекрикивая друг друга, добежала до залы.
Гости постарались. костюмы присутствующих были настолько здорово продуманными, что трудно было понять, кто же это перед тобой. Все смеялись от души, когда удавалось различить между прибывающими персонами знакомые личности. Кто-то был волком, кто-то свинопасом, кто-то звездочётом.
Жан Жювеналь дез Юрсен, что трудился при дворе адвокатом, был человеком строгих правил и жёсткого нрава, выплясывал неприличные танцы в костюме конюха, да так, что парочку раскрасневшихся от смеха фрейлин пришлось выводить на балконы. Поскольку он был известным дамским угодником, вполне возможно, что именно на это он и рассчитывал.
Шаривари с французского переводиться, как кошачья песня. Неудивительно, что дамы нарисовали себе кошачьи усики. Некоторые прикрепляли себе хвостики на платье, а некоторые даже на голову кусочки из шерсти, они торчали прямо из волос и смотрелись как ушки.
Вошедшая пятёрка произвела фурор. Герцог Орлеанский, одевшийся в королевского пажа, просто ахнул от восторга, увидев короля со свитой. Он принял их за друзей Бертрана, поскольку не мог подумать, что утончённая душа короля позволит на своё королевское тело нацепить подобное. Схватив факел со стены, герцог помчался к только что вошедшим гостям.
На пути шествия пятёрке встретилась одна замечательная особа прекрасная герцогиня Беррийская. Король Карл VI всегда питал к ней тёплые чувства. Её мягкая красота словно подсвечивалась изнутри нежной и чистой душой. Всегда приятная улыбка, всегда нежные локоны девушка эта отражала образ нежности и женственности. Если Изабелла была сродни итальянскому вину терпкая, будоражащая, темная, то герцогиню можно было сравнить с парным молоком. Король испытывал к ней добрые сестринские чувства.
Подойдя к герцогине поближе, Карл обрадовался, она его ещё не узнала.
Гости практически все уже собрались, скоро должны были явиться молодожёны в сопровождении небольшого табора цыган.
Вечер добрый, прекрасная гергоциня, король немного поменял голос, чтобы быть ещё более не узнаваемым, даже дикий человек становится разумным при виде Вашей красоты.
Благодарю Вас за комплимент, а Святой дух за данное мне, слегка смущаясь, ответила прелестница, но я совсем не могу понять, кто же передо мной.
У Вас есть целый вечер, чтобы понять, кто же перед Вами.
У прекрасной дамы есть, но я не смогу! Меня разорвёт на кусочки, если срочно, сию же секунду я не отгадаю, у кого самые лучшие костюмы на шаривари! герцог Орлеанский наконец -то добрался до пятёрки ряженых, покажите же Ваши лица, я хочу знать!
С этими словами герцог поднёс факел к лицу Гуго де Гисе.
Пакля, из которой Гуго сделал себе парик и бороду, воспламенилась так быстро, что первые пять секунд никто не мог понять, что же произошло. Вместо головы Гуго появился большой огненный шар, посередине которого была щель, раньше принимавшая пишу и целовавшая женщин. Из этой щели вырывался крик боли и отчаяния. Голос было слышно всего несколько секунд, потому как от шока Гуго лишился сознания.
Но самое страшное было впереди. От вида воспламеняющегося Гуго его ряженые друзья не убежали прочь. Наоборот, словно бабочки, летящие на свет, они прильнули к нему поближе, не веря своим глазам. Это и стало их роковой ошибкой. Эймар де Пуатье, подхвативший от Гуго маленькую искру, вспыхнул следующим. Но он, в отличие от Гуго, решил не мириться с судьбой. Он стал хватать всех, кто попадался ему под руку, пытаясь спастись и призвать на помощь. Первым ему попался Ивен де Фуа, пламя лизнуло его, и ещё один живой факел стал носиться по залу в поисках помощи. Часть гостей принимало это как развлекательную программу, некоторые даже смеялись. Ивену де Фуа, на которого попало несколько искр, повезло больше всех пока он бегал за курицей, он извалялся в грязи, снегу и растерял паклю с головы. Это и спасло его от гибели. Единственная травма, полученная им в тот злосчастный день, это огромный ожог на руке. Ивен в ужасе смотрел на мучения любимого друга Эймара, пытаясь потушить его вином, не замечая собственной боли, когда друг последний раз схватил его за предплечье. Все больше и больше людей охватывало пламя.
Ну а что же король? Когда голова Гуго превратилась в огненный шар, король впал в оцепенение. Только губы его шевелились, и, если бы не страшные крики, можно было бы услышать:
Опять Снова Проклят Проклят Плохая кровь Горе Несчастья Этот день никто не забудет Снова демоны, снова они
Бледный король стоял рядом с герцогиней Беррийской, готовый упасть в обморок. В его глазах плясал свет пламени и ужас от происходящего. Молодая герцогиня, несмотря не нежный возраст и юную душу, оказалась не по годам мудра.
Она быстро приподняла свои многочисленные юбки и крикнула в ухо королю!
Немедленно сюда!
Король, ноги которого и так подкашивались от увиденного, упал на четвереньки и схватился за белые стройные ножки герцогини.
В этот момент в зал вошёл Оливье де Клиссон. Он не любил шаривари, не был одет подходящим образом, зато оценивать ситуацию он умел лучше всех других.
Увидев, как герцогиня смело прячет короля под юбкой, горящих и орущих людей, он мгновенно рассчитал траекторию, которая позволяла бы ему дойти до герцогини и обеспечить её и королевскую сохранность. На его счастье из запасной двери рядом показалась горничная с кувшинами с водой, которая как раз хотела поставить их на стол. Оливье схватил кувшины и в пять больших шагов оказался около герцогини.
Простите герцогиня, быстро извинился Оливье и облил её водой с ног до головы.
Герцогиня молча кивнула головой Оливье, чуть залившись румянцем. Под юбкой у неё был король, а Оливье был её предметом девичьих грёз.
Король же так бы и сидел, обняв ноги герцогини. Под юбками было тепло, пахло приятно, не доносился шум и крики, не было света. И страшных вспышек пламени. Пакля горела очень быстро, сначала она вспыхивала, все мгновенно превращалось в труху, обожженные волосы и остатки пакли летели на мешковины и воспламеняли дикие платья, обнажая краснеющую кожу, становящуюся бурой, с проглядывающими в некоторых местах костями. Платья эти и паклю придумал он, король. Именно он и виновен в этой страшной трагедии. Прижавшись к ноге сильнее, король хотел было завыть, но тут юбка и ноги устремились вперёд.
"А вдруг она тоже ГОРИТ?" Промелькнуло в голове у короля.
Ужас, который обуял короля при этом заставил его схватиться за подол, и уже король вел герцогиню.
Вот они уже у двери, Оливье Клиссону пришлось пару раз поорудовать своим клинком, пробивая им дорогу среди полыхающих людей. Несколько мужчин выбивали большое окно лавкой, чтобы спрыгнуть на белый снег. Не всем удавалось удачно приземлиться, после чего снег под окнами королевского дворца приобрёл чёрно-красный окрас от сажи и крови.
Воняло вином, паленым мясом, жженой паклей, кровью. Хуже запах сложно было придумать на свете, то был запах страшной беды.
Камердинер подхватил короля, коннетабль увидел успевшего выбежать герцога Орлеанского и внутренне перекрестился. Слава Богу, все живы.
Король был немедленно доставлен в свои покои. Слуги помогли ему переодеться, отмыли его тело и лицо. Врачи осмотрели его и не нашли ни одной ссадины или ожога. Для его успокоения решено было пригласить к нему его самого любимого человека Королеву Изабеллу. Для того, чтобы не напоминать мужу о случившемся, она быстро сняла с себя приготовленный для шаривари наряд и отправилась в его спальню.
Мягкой поступью она подошла к его кровати. Король плакал, его крупные плечи сотрясались.
Я виноват, я! Только я! Как я мог это допустить?
Королева нежно обняла его.
Что ты говоришь, мой любимый? Чем же ты виноват?! Коннетабль рассказал мне все, ты ни в чем не виноват! А герцогиня Беррийская, она святая девушка!
Я виноват. Я проклят. Мне все время снятся страшные сны. Помнишь, мне было плохо? Это моя кровь. Моя кровь кипит. В ней живёт кто-то.
Ты устал. Ты немного выпил вина. Тебе сложно сейчас. Но не стоит гневить Пресвятую Деву и Господа Нашего Бога, ничего ты не проклят.
Король уставился на Королеву. За несколько секунд в нем произошли невероятные изменения. Лицо стало хищным, глаза сузились, губы дёрнула улыбка. Король достал язык и медленно, похотливо провёл им по губам. Его поведение было настолько отвратительным и неуместным, что Изабеллу передернуло от отвращения. Она собралась было от него уходить, но высокий и статный, он схватил её за горло и повалил на кровать.
Карл, милый, прошу Вас. Сейчас совсем не время и не место. Давайте не будем. Вы делаете мне больно, очень больно.