Няню-негритянку Петрович никогда не забывал, а как губернатором стал, сразу ей у обладминистрации избу срубил, из голубых елок, что прямо у парадного подъезда росли и могуче фасад украшали. Думал, будет на чай в гости к няне ходить, да счастливое детство вспоминать. У самовара они вместе всего один раз посидели за глинтвейном и тортом «Птичье молоко». Уехала няня на свою историческую родину, избу цыганам вместе с самоваром продала. Ностальгия замучила по хорошим сигарам и крепкому рому.
Детство, отрочество и юность Петровича
Больше всего любил Петрович в детстве со спичками баловаться. То стог сена подожжет, то дом, то детсад, то школу. Потому архивов о его пребывание в этих учреждениях доподлинно не сохранилось. Одни легенды, сказки, были и саги. Односельчане Петровичу шалости эти всегда прощали, считали, что пиромания его, служит заменой половому удовлетворению. Прост он был в обращении с учителями. Вместе «Беломор» на переменках курил. Только строчку пронзительную из школьного вальса на выпускном вечере на всю жизнь запомнил: «Здесь десять классов пройдено и здесь мы слово Родина, впервые прочитали по слогам». Хороши успехи за десять лет учебы, только и подумал Петрович, слово Родина по слогам прочитать!
А самые теплые воспоминания о первой учительнице остались. Когда из армии возвращался в родную деревню заехал, хотел повидать. К деревне подходит, видит, какая-то пьяная баба с зеленого бугра катится. Присмотрелся и обрадовался: «Да это же, моя первая учительница, Марьиванна!»
Любили в те времена, праздники. На Октябрьскую, Первомай, по три недели гуляли, каждый день в новой избе. А если из гостей идут и не кувыркаются, значит плохо угощали. Не боялись в те времена шумно гулять, здравпункт в деревне был, советская власть о здоровье крестьян хорошо заботилась, местный фельдшер всегда здоровье поправит. Даром, что армянин, Амбарцум Саркисович. Бабы его по-простому звали «Амбар Сараич».
По началу противился фельдшер, конфузился очень:
Вы бабы, как угодно меня называйте, только с постройками не путайте!
Но потом привык, прижился, теперь тоже с красным носом и в телогрейке ходит.
Умелым мальчиком Петрович рос. Велосипед деревянный смастерил с колесами из железных мисок. С горы покатился да в березу лбом угодил. Тормоза не сообразил поставить.
В отрочестве Петрович часто в ночное ходил, мустангов пасти с местными амазонками. Ничего хорошего. Девки очень бесстыжие и с одной грудью. Какому пареньку такое понравится? Силикон тогда еще не изобрели, стало быть, протез не сделаешь. С женским полом в юности Петровичу не очень везло. Пригласил он одноклассницу на первое в жизни свидание за гумно, да и пукнул нечаянно. Пытался казус исправить, все подошвой по траве чиркал, а звук, как назло, все время не тот выходил. Вот и не пришла к нему больше зазноба вечерами на звезды смотреть. Следующую возлюбленную Петрович сразу домой ночевать привел, с чемоданом. А она вдруг не с молодым легла, а в кровать к матери пристроилась. Причем села на кровати и сидит молча, только на панцирной сетке качается.
Ты чего не спишь, спрашивает ее мать Петровича, Уже второй час ночи, у меня глаза слипаются
Да я если засну, отвечает молодуха, Могу Вас, мамаша, во сне нечаянно ударить!
Целую ночь, мать Петровича глаз не могла сомкнуть. Лежит под одеялом и думает, вдруг огреет, чем-нибудь или в глаз даст. Так и не проснешься вовсе! А утром, незадачливую невесту из дома выпроводила.
Только Петрович пенял ей с укором и слезами:
Зря ты мама, она ведь хорошая, пусть и гермафродит.
Ой, всплеснула рукой мамаша, Как же ты с ней жить собрался?
Да как брат с сестрой, смутился Петрович.
В этот же день расстроившийся паренек таблеток «седуксен» с горя наглотался, но не помер от отравления, а только в психиатрический диспансер попал.
Звонят из этого лечебного учреждения и говорят:
Приезжайте, забирайте сына домой, под расписку!
А на хер он мне нужен, с горяча, отвечает мамаша Петровича, донельзя историей с невестой-гермафродитом расстроенная.
Удивились в больнице:
Как же так, он ведь ваш сын!
Отважилась забрать его из больницы только бабка, да и то пожалела об этом. Прямо за воротами лечебницы Петрович неожиданно в лоб ей кулаком дал и заявил:
Надоели вы мне все!
Однако заметили селяне, что отрок растет нравов строгих и основательный. Спросишь, что, а он голову долго чешет, вроде, как полным дурачком прикидывается, а сам соображает задним крестьянским умом, как лучше и заковыристей ответ держать.
И лесную кладовую Петрович с юных лет охранять пытался осмыслено. Пойдут, бывало, бабы в лес за спелой малиной, а смышленый парень, уже с утра в малиннике сидит, да как зарычит злобно на всю округу и начнет кустами трещать! Бабы сразу корзинки и ведра побросают и ну, бежать без оглядки из лесу с криками:
Караул, медведь объявился!
Кто-то в деревне предложил его десятником выбрать. Да нашлись сомневающиеся, дескать, какой из него десятник, сопли всегда по колено, да и работать с ним как? Пузо голо, пятки в клетку, выполняем пятилетку?
Однако в десятники выбрали и Петрович получил свой первый в жизни руководящий опыт.
А какой Петрович гармонист был, первый парень на деревне. Сядет, бывало, на солнечной поляночке дугою выгнув бровь. Меха тальянки Чайковским терзает. Так бровь выгнутой на всю жизнь и осталась, словно удивляется он красоте окружающего мира, с тех пор не перестал.
В эти же младые годы иностранцев Петрович шибко не полюбил. Приехала к ним в колхоз немецкая делегация по обмену сельскохозяйственным опытом. Но немчура, давай над словом «колхоз» потешаться, дескать «коль» по ихнему, «капуста», а «хост» штаны. Вот и выходит, что наш «колхоз» это по всем признакам немецкие капустные штаны. А потом и вовсе ехидно говорят:
Вот мы у себя работаем, чтоб жить, а вы тут живете, чтоб работать!
Смолчал тогда Петрович, только желваки на щеках перед немчурой катал.
Но многое в той, советской жизни он тоже не понимал и не принимал. Например, почему районная газета называется «За изобилие». Какая-то двойная мораль в этом сквозила. Ибо «изобилие» Петрович еще как-то мог представить: сапоги кирзовые, телогрейка новая с каракулевым воротником, каждый день макароны с киселем на столе, шмат сала, да четвертинка вечером. Наконец, мопед «Верховина» с двумя скоростями и приемник «Спидола». Это чтоб вечерами по деревне возле клуба гоголем тарахтеть и доярок завлекать. А вот, что означает понятие «за изобилие»? Большая загадка. Никак его ум такого простора потребительского охватить не мог.
Петрович и овчина
В те суровые времена из колхоза на работу или учебу в город трудно уехать было. Паспорта в сельской местности не выдавали. Вот и пришлось Петровичу, сумасшедшим притворятся. Залез он на русскую печь и стал, молча овчину жевать. День жует, второй жует и на вопросы односельчан упорно не отвечает. Только нежно блеет. Связали его веревками и в той же овчине срочно свезли в психиатрическую больницу. Врач молоточком ему по лбу сильно стукнул и сурово спросил:
А что тебя паренек еще беспокоит?
Когда Святое Писание читаю, разные эротические мысли возникают, Пуская слюни, отвечает Петрович.
Но врач хитрый попался и решил дело так:
Из колхоза я тебя так выдерну в армию служить отправлю. У меня знакомый военком есть, вместе богатых призывников от службы отмазываем. Вот за одного такого призывника ты и служить пойдешь, в теплое место на китайскую границу.
Очень был Петрович такому мудрому решению благодарен. И справку ему врач не стал писать с формулировкой «олигофрегн» и от беспросветной колхозной жизни избавил. А послужить Родине Петрович не прочь, крестьянскому парню служба не в тягость. И наблюдение полезное Петрович из сумасшедшего дома вынес. Приметил он, что в этом заведении на дверях туалета не дама и мужик изображены в профиль, а нарядные курочка и петушок. Это нововведение Петрович, потом в своей администрации использовал.
Губернатор и десять негритят
Если какой проситель зайдет в приемную губернатора, то все равно, что в детский сад попадет. По тесной приемной десять хорошеньких негритят бегают, в прятки, в салочки, в лапту играют. А то и живые джунгли Петровичу из фикусов и алоэ смастерят, масок африканских из столешниц красного дерева, художественно настрогают. Этих негритят Петрович любит и лелеет больше, чем всех детей области. Они ему моментально национальный проект по улучшению демографической ситуации выполнили. Да и появились они, можно сказать чудесным образом. Поехала Дуракова на Кремлевскую елку на живого Деда Мороза посмотреть. Так восторженно смотрела, что этот хитрый Дед ей шоколадного зайца подарил. Да и вовсе не заяц это был, а сенегальский посол. Вернулась из под елки Дуракова, уже брюхатой и родила сразу десять негритят. Вначале испугался Петрович, а затем понял всю свою губернаторскую выгоду. Негритят он, конечно, у Дураковой отнял, лишив родительских прав. Какие ей права еще нужны, если сразу десять родовых сертификатов за один поход в роддом, огребла! Да и ни к чему негритята ей, коли даже не помнит, с кем и сколько раз под елкой была, то ли с зайцем, то ли с Дедом Морозом, то ли с сенегальским послом, а может со всеми сразу? Все какие-то рождественские сказки рассказывает про непорочное зачатие.