Игорьидёт к чёрной грифельной доске у бара, где написаны блюда меню, стирает их тряпкой, пишет крупно «АКУДЖАВА». Возвращается. Ларисанаблюдает за действиями Игоря неодобрительно, вновь погружается в расчёты.
Слышать не могу, тошнит. Всё, прошло ваше время, бывшие мэнээсы, энтузиасты перестройки с томиком Стругадских в кармане. Сейчас. (Спешит к доске, добавляет слово «СТРУГАДСКИЕ», подчёркивает дважды, возвращается). Нет вас больше, сопливо гундосящих «возьмёмся за руки, друзья». Ничтожное меньшинство ничтожеств.
Владимир: Караул устал. Как же, помню.
Игорь: Какой ещё караул? Народ от вас устал, от бледных ядовитых поганок. Народу мой костюм роднее, чем твоя серьга в ухе и седые бабские патлы с хвостом.
Владимир: Нет, не Бриони.
Игорь: Чего?
Владимир: Костюмчик ваш явно не от Бриони. Не наворовали на Бриони ещё. Но тысяч восемьдесят стоит, пожалуй.
Игорь: Так купить вам, лузерок, такой же? Повторяю вопрос.
Владимир: Вы же, дружок, удавитесь, но не купите. Это простые комиссарские понты. Вы же партиец, с портретом вождя над рабочим столом наверняка. И с уверенностью, что ваш костюм роднит вас с электоратом. Такая стойкая аберрация сознания. Осознанный бред.
Игорь: А знаете, что удерживает народ от того, чтобы он не начал вас убивать прямо на улицах?
Владмир: Меня?
Игорь: Вас, извращенцев. Либерзонов, толерастов, геев, пятую колонну.
Владимир: Вы можете перестать говорить передовицами журнала «Крокодил» 70-х годов? Ладно, неважно. И что же?
Игорь: Я удерживаю. В смысле, мы. Нам это не нужно. Пока.
Владимир: Вам нельзя отказать в чувстве самосохранения.
У Игоря звонит телефон.
Игорь: Да, Олег Артемьевич Обязательно, Олег Артемьевич
Владимир (максимально наклоняется к Игорю): В жопу тебя, Олег Артемьевич!
Игорь: Да здесь тут Невоспитанность До упора?.. На месте?.. Как скажете, Олег Артемьевич, конечно. (Завершает разговор).
Владимир: У Артемьича-то Бриони, да? Не ссы, выслужишь.
Игорь: Я Отечеству служу, лузерок. Отечество меня ценит, а тебя нет. И храни тебя господь, если я скажу своему Отечеству «фас». Но не время ещё.
Владимир: А ведь вы, мой юный друг, сами бы, пожалуй, стреляли, дай вам автомат. В людей. Сами бы, признайтесь.
Игорь: Легко. Как в бешеных собак. Только не в людей, какие вы люди.
Владимир: Предохранитель на АК-47 в какое положение поставите, чтобы очередью по бешеным собакам?
Игорь: Э-э?
Владимир: Там же просто верхнее, среднее, нижнее.
Игорь: Не волнуйтесь, поставлю в нужное.
Владимир: В каком полку служили, поручик? Впрочем, и так ясно.
Игорь: А это совсем не обязательно.
Владимир: Точно?
Игорь: Точно. Вас, педерастов, мы и голыми руками задушим.
Владимир: Точно?
Игорь: Точно.
Владимир (лезет в бумажник, достаёт удостоверение, протягивает Игорю): На, наслаждайся.
Игорь (читает): «Предъявитель настоящего свидетельства за успешное задание Правительства СССР имеет право на льготы, установленные постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 17 января 1983 года. Свидетельство бессрочное и действительно на всей территории СССР». Что за дурацкий раритет?
Владимир: Этот дурацкий раритет свидетельствует, что обладатель сего проходил службу в 108-й гвардейской Невельской орденов Кутузова и Александра Невского мотострелковой дивизии. Населённый пункт Баграм, страна Афганистан, в 1986-1988-м годах. А теперь рискни задушить меня, педераста, голыми руками. Здесь будешь душить или на свежий воздух пойдём?
Игорь: Тем более странно, что вы как заслуженный ветеран
У Вадимиразвонит телефон.
Владимир: Да, Димчик Да брось ты Отлично здесь уже. Нескучно, по крайней мере Ну, час наверное продержусь ещё Вечно у тебя, Григорьев, проблемы возникают в ненужный момент Давай, Димчик, жду.
Игорь: Митю Григорьева ждёте, художника?
Владимир: Его самого. Ну да, у Димчика странные знакомые встречаются Так что, любезный, вы душить-то меня своими голыми ручонками намерены или передумали уже?
Игорь: Что ж вы так всё буквально воспринимаете? Я фигурально выразился, от лица, можно сказать, народа.
Владимир: А, народа. Это на здоровье. Когда ворьё в Бриони ссылается на народ и, прости господи, на Отечество, мне как-то спокойнее. Расслабляет, как шум морской волны. Прекрасный фон для хорошего пищеварения. Сразу понятно, что в России всё идёт привычным чередом: власть сама по себе, люди отдельно от неё. Эвклидова геометрия.
Владимир: А, народа. Это на здоровье. Когда ворьё в Бриони ссылается на народ и, прости господи, на Отечество, мне как-то спокойнее. Расслабляет, как шум морской волны. Прекрасный фон для хорошего пищеварения. Сразу понятно, что в России всё идёт привычным чередом: власть сама по себе, люди отдельно от неё. Эвклидова геометрия.
Игорь: Причём здесь?
Владимир: Параллельные прямые не пересекаются. Вы и мы живём в перпендикулярных плоскостях. И это очень хорошо. Случайные пересечения крайне редки и не фатальны. Ну вот как у нас с вами сегодня. Несущественная погрешность, которая не будет иметь ни малейшего значения ни для вас, ни для меня, ни для мироздания в целом.
Игорь: Это до поры до времени. Фатальное, как вы выражаетесь, столкновение неизбежно. Вы чужие здесь, понимаете? Инородные, как СПИД. Организм или выгоняет из себя заразу, или погибает.
Владимир: Да и хрен с ним, не жалко.
Игорь: Конечно, вам ни страну не жалко, ни людей. Принципы важнее. Поколение Акуджавы.
Владимир: И вот что ещё замечательно, так это то что вы Окуджаву ненавидите. Окуджаву, Стругацких, Тарковского, Бродского всех их. Ненавидите и боитесь. Потому что сами бездарности, серые и унылые. И скучные. Но когда ваша генерация уродов начнёт поднимать на свои знамёна Окуджаву, тогда я испугаюсь всерьёз. Тогда настанут последние времена и тогда нужно бежать отсюда как от чумы. Но боюсь, что будет поздно.
Игорь: Что ж, в таком случае предложу завтра же в нашем департаменте каждое утро начинать с корпоративного гимна: «Виноградную косточку в тёплую землю заро-ою-ю»
Владимирвыходит из-за стола и отвешивает Игорю затрещину.
Владимир: Пасть закрыл, сучонок.
Игорьпытается встать навстречу, но Владимир силой удерживает его на стуле.
Не нужно. Сам-то подумай. (Возвращается обратно).
ПодходитЛариса.
Лариса: Звали?
Игорь: Кофе ещё, пожалуйста.
Владимир: Лариса, душа моя, ты Окуджаву любишь?
Игорьуходит в сторону туалета.
Лариса: У меня муж есть. Повторить?
Владимир: Повторить только вот на этот столик. (Кивает в сторону дислокации Игоря). И сразу двести. Мне там запиши. Можно же так?
Лариса: Так тоже можно. (Уходит).
Владимир: Хорошая. (Достаёт пачку сигарет, выходит наружу).
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Владимир и Игорьсидят за одним столом. Графинчик, разваленные закуски, все дела.
Игорь: А «Игра престолов»?
Владимир: Не смотрел.
Игорь: Ну и вот. И какое тогда отношение ты имеешь к народу?
Владимир: Да в рот я этот народ.
Игорь: Ещё бы.
Владимир: Поясню. Это же Голливуд?
Игорь: Ну.
Владимир: И какого хрена ты, патриотик долбанный, тогда смотришь идеологически чуждую кинопродукцию, ась?
Игорь: А сказки жанр интернациональный
У Владимиразвонит телефон.
Владимир: Ну ты где, Димчик?..
Игорь: Привет ему.
Владимир: Тут с тобой поговорить хотят. (Передаёт трубку Игорю).
Игорь: Митя, привет Да случайно здесь познакомились Ну и правильно Пока. (Отдаёт телефон обратно). Он не приедет.
Владимир: Да и хрен с ним. По чуть?
Игорь: Давай. (Выпивают).
Владимир: Давно Димчика знаешь?
Игорь: С первого класса.
Владимир: Вон оно как. Бывает.
Игорь: Да, бывает.
Владимир: А боится он одноклассничка-то. Сразу соскочил, как тебя, Игорёк, услышал. Димчик славный, однако слабый. Но любим мы его не за это.
Игорь: Боится, боится.
Владимир: Это я неправильно сейчас. Похоже, не боится, а просто брезгует.
Игорь: Брезгует, брезгует.
Владимир: Смотри. Вот вы вместе росли, в одном классе учились, одни книжки читали. А получились полные противоположности. Димчик человек свободный, свободнее меня, а ты ну, сам понимаешь.
Игорь: Одну Акуджаву слушали даже.
Владимир: Окуджаву он слушал. Да у тебя «Ласковый май» в анамнезе на лице написан.
Игорь: Мне «Ласковый май» родители слушать запрещали. Ставили нам с Митькой Окуджаву, просвещали. Пластинка такая коричневая была, с портретом барда. Запиленная.
Владимир: Так у тебя, получается, и папа с мамой нормальные были.
Игорь: Они и сейчас есть.
Владимир: А у меня давно нет. За родителей?
Игорь: Давай.