Женя озирался внутри жилища патологоанатома, находясь тут впервые. Раньше он просто звал Романа Андреевича, и тот сразу выглядывал наружу. А вот теперь его не оказалось дома. И Женя смог внимательно рассмотреть всё вокруг себя. И многое его удивило.
Удивило отсутствие какой-либо сложнобытовой техники. Стирался прозектор в больничной прачечной, ел в столовой, благо его всегда были рады там угостить местные ленивые повара, почитая его за коллегу: им тоже приходилось копаться во внутренностях трупов, только мёртвых животных, вроде куриц и свиней. Да и на деле не копались они во внутренностях. Тушки скота и птицы приходили в столовую уже потрошёными. Однако причаститься к таинству хотелось всем.
А вот отсутствие телевизора, не говоря уж о компьютере или чём-то подобном, Женю сбило с толку. Как же он тогда тут развлекается? Ответ на этот вопрос зримо присутствовал тут же. Висевшие по стенам полки были заставлены книгами, разноцветные корешки которых поблёскивали тиснёными буковками и вензелями. И подбор их оказался довольно причудливым, претенциозным и вычурным. Собрания сочинений Шекспира, Конан Дойля, Гоголя, Булгакова. Две нетленные поэмы Гомера, «Божественная комедия» Данте. Стихи Пушкина, Есенина и Гумилёва. В углу затёрты десяток томиков Стивена Кинга и столько же Звягинцева. Отдельная полка выделена для иной литературы. Библия, а далее Шопенгауэр, Ницше, Сведенборг. «Моя борьба» в самиздате. Индийский трактат о прошлых жизнях Будды со странным названием: «Джатаки». «Молот ведьм» Инститориса и Шпренгера. И увиденный Женей впервые «Трактат Сатаны» Андреаса Шлиппера завершал этот непостижимый логический ряд. В общем, чтиво патологоанатома оказалось таким же странным, как и он сам.
Опрятно убранная постель выдавала в хозяине основательность, а общий порядок нотки перфекционизма. С другой стороны, чем тут ещё заниматься, если даже «телека» нет? У кровати стояла тумба со старинной лампой-абажуром, видимо помогавшая коротать время за чтением. Пол не скрипел и выглядел чистым. Зато стены несли следы прошлых катаклизмов и были в самых разгромных местах заклеены постерами со странными репродукциями, похоже, что одного и того же автора. На этих картинах изображались какие-то уродцы и совершенно фантастические существа, не похожие ни на одно животное, и ведущие себя, как люди. Не то, чтобы страшные или сильно уродские, но какие-то неприятные, не принимаемые душой. Они что-то ели вилками с тарелок, несли стяги, кучковались митингом в обсуждении, изображая как бы людские занятия, только уродливо трансформированные в это мутировавшее сборище. Смотреть на них было тревожно и неприятно. Был в картинах какой-то недобрый посыл смотрящему. Намёк, будто художник невзначай приподнял край того покрывала, которое поднимать не стоило. И в этом посыле заключался безусловный талант автора, так уверенно сумевшего зацепить неказистыми фигурками и созданием вида осмысленной деятельности бессмысленных на первый взгляд существ.
А вот и стол, на котором стоят знаменитые чайные чашки тонкого китайского фарфора. Говорили, что прозектор иногда любит попить чайку с покойниками в холодильном отделении, соединённом с секционным залом. И заодно побеседовать с ними «за жизнь». Женя пока не удостоился такого зрелища, но он нарочно и не пытался выследить Романа Андреевича за его слабостью или причудой. А вот теперь эти чашки навеяли мысли, что увидеть такой номер было бы очень интересно. Воспоминаний и впечатлений хватит надолго. Он решил как-нибудь попытаться ненавязчиво заглянуть в «холодную», когда прозектор решит там позабавиться диспутом с очередным трупом. А если повезёт, то и незаметно снять этот процесс на камеру телефона.
А может, ради такого случая, стоит взять у кого-то из знакомых настоящую видеокамеру?
Эта мысль увлекла санитара, и он не услышал, как бесшумно открылась дверь, и в помещение мягко шагнул патологоанатом. Заметив гостя, он чуть усмехнулся и аккуратно приблизился к нему со спины, стараясь не вызвать никакого шума. А когда встал почти вплотную к Жене, заглядевшемуся на вазочку с конфетами, раздумывая, наверное, стоит ли стащить одну, то своим непередаваемым плотным, как рокот мотора голосом, выдал:
Чаю?!
Женя подпрыгнул натурально к потолку. Потолок во флигеле оказался высок и он не достиг его макушкой, хоть попытка и оказалась почти осуществимой. Бумажки с данными экспертиз от неожиданности веером разлетелись, тихо шелестя.
Чаю?!
Женя подпрыгнул натурально к потолку. Потолок во флигеле оказался высок и он не достиг его макушкой, хоть попытка и оказалась почти осуществимой. Бумажки с данными экспертиз от неожиданности веером разлетелись, тихо шелестя.
Ой! только и смог выдавить посеревший и выпучивший глаза санитар, а прозектор коротко хохотнул, радуясь произведённому эффекту.
Не всё ж тебе меня врасплох заставать, он прошёл к столу, сдвинул чашки и сел на заскорузлый стул, протянув руку и включив свой уютный ночник на тумбе. Комнату залило тёплым ламповым светом, сразу стало уютнее и светлее. Женя торопливо бухнулся на колени и принялся собирать непокорные листки, подавая их по одному прозектору. Роман Андреевич брал их степенно, складывая один к одному и пробегая глазами наискось. Ничего интересного результаты анализа тканей и содержимого разных полостей умершего Вадима «Панкратовича» не несли.
Сам смотрел? деловито поинтересовался патологоанатом, имея в виду результаты.
Ага. Ничего они там не обнаружили. Ни наркотиков, ни веских причин для летального исхода. Сплошные стандартные отписки. Они теперь там голову ломают и нервно курят. Что теперь будет-то?
Содержимое желудка описали?
Да. Вот! Женя протянул листок.
Что в нём?
Доценко долго разбирался. Покойник при жизни много чего там намешал. Но потом всё-таки понял, что же там за коктейль. Сначала покойник пил виски, потом пиво. А в конце догонялся вином.
Вино! патологоанатом довольно откинулся на спинку. Именно! Вино!
А что вино?
Истина в вине! Мой юный друг! In vino veritas, in aqua sanitas! Плиний Старший.
В смысле?
Без смысла. Смысл тут один. В вине и есть истина. А санитары пьют воду, а не вино, потому что не учат латынь.
Я только пока санитар. Временно. Потом буду врачом. А латынь я учу. И, не: «пьют санитары воду», а: «в воде здоровье».
Оценка «пять». Впрочем, теперь все эти угрюмо-понурые головы в лаборатории могут вздохнуть спокойно. Я разгадал всё-таки загадку кончины нашего недоумка и наркомана.
Наркотики?
Безусловно. Но! Именно вино сыграло тут свою фатальную ключевую роль. Чаю будешь? Евгений?
Ну-у-у, раздумчиво протянул санитар, растерявшийся от резкой смены темы.
С одной стороны выпить чаю в гостях у патологоанатома, у легендарного дяди Ромы, как тот позволял Жене себя называть, было весьма лестно и круто. А с другой не хотелось притрагиваться к фарфоровым чашкам. Пусть покойники и не касались их, но как знать?
А вдруг?
Вот и пей потом после мертвяка чаёк! Но прозектор разрешил сомнения молодого студента, вытащив из тумбы толстостенный привычный бокал с какими-то вишенками на боку. А одну из чашек убрал на его место. Потом включил электрический чайник и принялся разливать заварку. Вместо сахара он предложил конфет, на что голодный и благодарный Женя охотно согласился, уже смело присев на соседний шаткий стул. Он быстро освоился и, имея живой и любознательный характер, проявил его в той ситуации, когда его не могли использовать для того, чтобы заставить выполнять некую необязательную работу. То есть, он открывался тогда, когда не чувствовал, что его истинная суть будет нагло подмята в чужих интересах. Как, например, сейчас. Ведь патологоанатом не собирался его «запрягать», а даже наоборот, предлагал расслабиться и почревоугодничать. И для затравки Женя принялся ненавязчиво накидывать простые вопросы:
Интересный у вас выбор того, что можно почитать
Да? Роман Андреевич обернулся на свою полку, будто забыл, что у него в жилище есть книги. И что тебя смутило?
Да вроде некоторые и на определённого любителя, а некоторые так, популярные. Но есть и совсем нетривиальные.
Хотел бы полистать?
Не знаю, засомневался санитар. Я книг не читаю. Кроме учебников. Я аудиокниги слушать люблю.
Книги, они как уравнения. В школе ты же не сразу принялся вычислять интегралы и прочие тангенсы с котангенсами? Так и книги. Идти нужно от простого к сложному. Сперва к уравнениям с одним неизвестным, потом с двумя, и так далее. И ещё очень важно читать между строк. Или составлять своё мнение, основываясь на совершенно противоположных точках зрения разных оппонентов во взгляде на одну и ту же проблему. Смекаешь, о чём я?
Примерно, Женя неопределённо пошевелил ладонью и, решив, что сейчас разговор может неожиданно завернуть куда-то в дебри философии, сменил тему: А что у вас за картинки на стенах? Уродцы какие-то?