Так, задумавшись, я прошагал через множество улиц и переулков, время от времени останавливаясь и любуясь какой-нибудь мелочью. Незаметно для самого себя, я очутился на Гарден-стрит. Пройдя немного по ней, я свернул в очередной переулок и замер. Прямо поперек переулка, рядом с текущей из водосточной трубы струйкой воды, лежал человек. Как и полагается по правилам аристократии, я бы переступил пьянчугу и пошёл дальше, вот только он не был похож на бездомного или лодыря, скитающегося по улицам и выпрашивающего мелочь на выпивку. Его одежда, хоть и была потрепанной, всё же сохранила на себе следы благопристойного вида приличного гражданина. Это был молодой человек лет двадцати пяти с красивым лицом и небольшой щетиной. Несмотря на молодость, на его лице были заметны отпечатки перенесенных им страданий. Неожиданно он открыл глаза и посмотрел на меня. Такого взгляда я в жизни не видел. Он притягивал и окутывал некой таинственностью. В нем хотелось раствориться. Не сказав ни слова, он снова сомкнул веки, прервав тем самым некую магию.
Несмотря на очарование дождливой погоды, она с легкостью могла погубить лежащего на мокром тротуаре человека. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы поднять его и дотащить до ближайшей больницы. Там мне долго пришлось уговаривать персонал, чтобы незнакомцу, больше похожему на бродягу, чем на джентльмена, оказали помощь. Я убедил их, что он мой товарищ, который оказался в неприятной ситуации, а за дополнительную сумму они деликатно уклонились от необходимости интересоваться его именем и фамилией. Было приятно общаться с воспитанными и отзывчивыми людьми! Я попросил их провести все необходимые исследования, а как только они закончат послать за мной кого-нибудь. Оставив им адрес, я вышел из больницы и направился к расположенному в нескольких домах отсюда заведению «Янтарная корона», которое принадлежало моему старому другу Фредди. Находясь в глубокой задумчивости от произошедших событий, я наугад выбрал блюдо из меню, после чего, не слыша вкуса, быстро все съел. В реальность меня вернула лишь чашка чая. Его божественный аромат, поднимающийся легким дымком, с легкостью развеял мои думы. Обожаю этот чай. В своем заведении Фредди лично готовил его для меня. Только благодаря его таланту, он приобретал так любимый мной вкус и аромат
Пора подумать о деле, решил я, ставя пустую чашку на блюдце.
А подумать было о чём. Судя по всему, этот молодой человек, имя которого мне пока неизвестно, и был тем самым моментом, ради которого я оказался здесь. Парень был в неважном состоянии. Не опоздал ли я? Чем именно или как я должен ему помочь?
Всё это бессмысленно. Необходимо поговорить с ним, решил я, а пока пойду вздремну.
Помимо ресторана, у Фредди было несколько комнат, которые он сдавал на ночь лучшим его посетителям и друзьям. Одну из таких комнат Фредди любезно приготовил для меня.
Спасибо за ужин и великолепный чай!
Не за что, друг мой, не за что. Для тебя всё что угодно, дружище, сказал он, улыбаясь.
И, да, Фредди, за мной могут прислать. Пускай кто-нибудь разбудит меня немедля, пожалуйста.
Всё будет сделано. Приятного отдыха!
Спасибо.
С Фредди мы познакомились при необычных обстоятельствах. Я совершал свою обычную прогулку по переулкам и проходил позади ресторана «Янтарная корона». В это самое время рабочие разгружали телегу с огромными винными бочками. В какой-то момент веревка выскользнула из рук рабочих, и бочка с грохотом покатилась по переулку. Прямо на пути ее движения стояла девочка лет пяти, и, запуская какую-то бумажку в лужице, увлеклась настолько, что не заметила надвигающейся с шумом угрозы. Я едва успел схватить девочку и отскочить с ней в сторону, как бочка с оглушительным треском разбилась, налетев на кирпичную стену. Как оказалось, я спас дочь Фредди. Вот так мы и познакомились с ним.
Джулиан Фостер
Валерий Мармышев
© Валерий Мармышев, 2020
Смерть первая
(Я)
Что за бред? воскликнул Джонатан Фешер, мой товарищ, прочитав написанный мною набросок статьи для богом забытой газетёнки Fishtown Daily. Твой редактор совсем что ли рехнулся? Зачем он попросил тебя написать это? Джулиан, сколько ты еще будешь киснуть в этой конторке?
Молодой человек, сидящий напротив такого же молодого, бородатого и возмущенного статьей Джонатана Фешера это я, Джулиан Фостер. Хотел бы я дать себе красочное описание и перечислить список моих невероятных литературных достижений, чтобы все те, кто это читает, заинтересовались автором и уверились, что впереди их ждет что-то особенное и неповторимое. Но, нет. Перед вами просто Джулиан. Молодой, не урод, что уже можно считать комплиментом, полный надежд на успешное будущее, и совершенно не понимающий, с чего начать. Одежда в нормальном состоянии, глаза сонные и покрасневшие от ночного недосыпа из-за той самой статьи, которую только что так высоко оценил мой товарищ.
Ну, он попросил написать что-нибудь юмористическое, что мне оставалось делать? попытался я реабилитировать свой провал перед другом.
Ты же умный парень, почему тебе вечно неймется устроиться в какую-нибудь дурацкую фирму, чтобы заниматься всякой ерундой? не унимался Джонатан. Официант, дружище! Принеси-ка мне еще бокальчик пива! любезным тоном обратился он к парню в фартуке.
Может мне стоит поискать перспектив там, где работаешь ты? пошутил я. И вообще, не слишком ли ты много пьёшь? Тебе же скоро в море.
Джулиан, дорогой мой, если бы ты видел, что вытворяет с нашим судном пьянчуга-капитан ты бы никогда не ступил на борт трезвым. Ни одного корабля!
Жалкое оправдание! фыркнул я.
Я тебе серьезно говорю! начал злиться Джонатан. Вот тебе случай! Однажды мы в последнюю секунду успели избежать столкновения с теплоходом. А попали мы с ним на один курс только потому, что капитан, на пьяную голову, решил догнать чертову чайку, которая нагадила нам на палубу!
Я прыснул от смеха, чуть не пролив на себя свой горячий чай с лимоном.
Ты это серьезно? выдавил я из себя через сумасшедший хохот.
Посмотри на меня, уже улыбаясь, произнес Джонатан, разве может этот серьезный человек солгать своему лучшему другу?
Нет, разумеется, нет, ответил я.
Так то! сказал он, залпом осушая оставшуюся половину бокала. Эх, дружище! Пора мне. Рад был повидаться!
Я тоже был рад, кое-как справившись со смехом, сказал я в ответ.
Он встал, отвесил нелепый поклон и направился к двери морской, покачивающейся походкой.
Допив свой чай и пару раз хихикнув над рассказом Джонатана, я встал, заплатил официанту и, махнув на прощание бармену, вышел из бара. На улице все было завалено снегом, и дул сильный порывистый ветер.
Почему в этом городе всегда так холодно! подумал я. А, и пёс с ним!
Укутавшись поплотнее в пальто, я побрел домой, думая о написанной статье и своих перспективах.
Пустынные улицы и перекрестки изредка посещали автомобили, оставляя за собой свежие колеи, которые тут же заметало снегом. Подойдя на один из таких перекрестков, я остановился, ожидая, когда загорится пешеходный светофор. Слева от меня, на остановке, с радостными возгласами, продрогшие люди загружались в прибывший автобус. Когда погрузка закончилась, автобус, буксуя на обледеневшей дороге, начал набирать скорость. В этот момент мощный порыв ветра едва не сбил меня с ног: я вовремя успел ухватиться за столб светофора. Что-то промелькнуло справа от меня. Оглянувшись, я увидел девушку, лежащую на снегу с широко распахнутыми от ужаса глазами. Ветер вырвал из её рук коляску с младенцем и та, промчавшись мимо меня, перевернулась прямо на пути разгоняющегося автобуса. Послышался приглушенный воем ветра плач ребенка и свист тормозов автобуса. Я рванулся вперед, оскальзываясь на оледеневшей дороге, и схватил беспомощный сверток с ребенком. С надвигающимся рокотом машины пришло осознание невозможности избежать удара скользящего автобуса, и, я принял единственно верное решение, бросить малыша в огромный сугроб свежего снега, нанесенного на тротуар. Едва беспомощный сверток коснулся белоснежного покрывала, как огромный металлический монстр влетел в меня, нанося свой сокрушительный удар. Так я умер в первый раз.