Солночь. Книга стихов - Олег Паршев 2 стр.

Девочка на шаре,
Силачи и гири.
Флейты и гитары 
Песенка о мире.
Площадь городская;
Небосвод янтарен.
Кто же ты такая,
Девочка на шаре?

Сорок лет куда-то 
Стройными рядами.
Никакого слада
С этими годами.
Ты парила рядом
Звёздочкой небесной.
Где же ты, наяда?
Где ж ты, кентавресса?

Я бродил повсюду 
Полем да бульваром.
Был монахом. Буду
Завтра я корсаром.
Для тебя в котомке 
Расписное сари.
Где ж ты, незнакомка,
Девочка на шаре?

В дубовых перелесках нет дорог.
Тропа в траве натоптана лосями.
Мы на полянке им готовим стог,
Чтоб до весны прожили вместе с нами.
Заимка наша там, где озерцо 
В стране бобров, русалок и осоки,
Где времени незримое кольцо
Сжимает наши боли и тревоги.
И, змейкою шагреневой, беда
Струится, уползая в микрокосмос.
И облака сбираются в стада,
И ветры им расчёсывают косы.
А лес преображается в чертог,
Где правит наваждение мирами.
В дубовых перелесках нет дорог.
К чему пути, когда живёшь во храме?

Сладкий запах водных лилий,
Благовонье смол,
Белокрыльник в тинном иле,
Сонный богомол.
Дым румяного кипрея,
Васильковый звон.
Тихой флейтой Берендея
Лес заворожён.

Клевер, ландыш, голубика,
Камыши и хвощ.
Шёпот, шорох, тени, блики 
Дальше не пройдёшь.
Изумрудною пыльцою
Сыплет спелый мох.
Дышит новый день росою.
В каждом вздохе  Бог.

 И ты, милый, по воде вилами? 
Смеётся фея ручья  пигалица, а туда же. 
Тут уж всякие были, да с калашными рылами,
Но кончалось всё водевилями.
А ты, мало  без калаша, так и видок не калашный.
Чем только волны не кромсали мне!..
Топоры приносили, дрели.
А всего-то нужен цветок астраленький,
Выращенный свиристелем.
А то важные прилетают, с крыльями,
Да уходят пешком, угасшие.
Не черти по воде ты вилами,
Как отыщешь цветок, покажешь мне

 И сколько намыл сегодня?
Улыбается: «Сколь не намыл  всё моё».
Ступает по шатким сходням,
Творя из золота хлеб, кормит им воробьёв.
Чудной старик
И имя у него  то ли Икар, то ли Укор.
По вечерам, нацепив пенсне и парик,
Он чертит на прибрежном песке тысячное «Nevermore».
Конечно, волна слизывает это немедля,
А он только смеётся: «Поеду-ка я, велосипедля,
Навещу внуков». И добавляет, похлопывая нас по плечу,
 «Ребята, в мире нет никакого зла»

Здесь он сгорает, превращаясь в свечу.

Дальше слышим издалека:
«Это  одна любовь сменяет другую. Всё просто 
Новая красота сметает ту, что была
А каждый  чуть-чуть апостол».

Лучи, намытые им в речках ветров, летят, и прячутся в облака.

 Кому куёшь ты, кузнец Ареса,
В ночи мечи?
Кому на горе горит железо
В громах печи?
Какому воинству ты готовишь
Копьё и бронь?
Скажи, каких одарит чудовищ
Твой злой огонь?

Коваль вгляделся в свой молот алый
И жар в печах.
И сокровенье затрепетало
В его очах.
Он молвил: ярости вышло вволю
Из этих рук.
Теперь же жажду: пойдёт по полю
Мой ладный плуг.

Твои каблучки на паркете
Отражаются треугольно.
Осень, забывая об этикете,
Входит запросто, беспарольно;
Разливает ветреный сентябрют. И сентябрызги
Падают то лучами, а то  дождём
К ноябрю лучи дозреют до виски.
Посидишь тогда со мною на крыше с открытым ртом?..

Прости! Я знаю, шутка вышла не очень
Сентябритва уже ползёт по закату вниз.
Купол мира сегодня совсем не прочен.
Это  движется сентябриз

О, как же мы тогда любили:
Ты  серебро, я  преферанс.
Меж нами истончались мили,
Почти не различая нас
И ты была, как ветер кармы.
И я тобой обуревал.
Сдавали разумы плацдармы.
Любовь рвала из рук штурвал.
Сансарно чайки по-над нами
Кружили. И весна  пьяна 
Швырялась щедро временами.
И отступали времена!
И было счастие так близко
И ждал нас солнечный атолл

Но ты ушла с саксофонистом.
А я поехал на футбол.

Я жарил финики с беконом.
Ты уезжала навсегда.
Я тёр сыры. И в макароны
Изглазно капала вода.
Или елей. А может, миро.
Ну, словом, всюду было сыро.
Вдали пыхтели поезда,
Гудели важно пароходы.
О, как же я тебя всегда
Любил все прежние года!
И даже, может быть, и годы!..

Как славны финики с беконом!
Сыр ламинарией солёной
Приправил.
Пробую
О, да!..

Шофёр фуникулёра
Глядит в тоску и скалы.
Рулить сквозь тьму и горы
Рука его устала.
Он помнит путь крылатых
Весёлых парашютов.
И говорит: ребята,
Летим скорей отсюда!
Он нажимает тормоз,
И лик его светлеет.
И ветром полон голос,
И речь полна хорея.
Он говорит: ребята,
Никчёмны разговоры,
Гора и так горбата,
Зачем горбатить гору?
Мир для полёта создан,
К чему тревожить нервы?
Летим к весёлым звёздам!

И улетает первым.

Я вызываю пустоту:
«Ответь! Я здесь! Ну, где ж ты, где ж ты?!».
Цепная полночь бродит между
Неспящих в аэропорту.
Заходит на посадку «Ту».
Луч лунный  точно бандерилья.
Коньяк  не время. Лечит тут же.

На склоне безмятежной Фуджи
Улитка расправляет крылья 
Летит, смеётся и поёт

Кидаю месседж для Адели:
«Ах, если б мы тогда смогли
С тобою свидеться в Орли!
И если б мы потом сумели!..».

Но  всё. Пора. Москва  Нью-Дели.

Над хрупким небом Ботичелли
Сегодня с хрустом ходит лёд.