Сказать по правде, меня это шокировало. Мало того, что ни один из учителей в моей стране не позволил бы себе положить ноги на стол во время лекции, но говорить о наркотиках со студентами в качестве примера, а не нравоучения? Я была в восторге!
Нейт тем временем продолжал:
Они не делают этого, потому что не нашлось того, кто бы внушил им, что без наркотиков они не смогут обойтись. Реклама тот же наркотик, а вы дилеры. Вы должны быть теми, кто внушит покупателю эту простую мысль: ты умрешь от жажды без этой баночки напитка, ты превратишься в печеное яблоко без этого крема, ты останешься тупым без этой книги. Нейт снова подошел к нам и достал из кармана ручку. Он бросил ее на середину стола, а мы уставились на нее. Это была самая простая ручка, на которой даже не было логотипа.
Вот ручка, сказал Нейт. А теперь продайте мне ее.
Я услышала, как все заерзали на своих стульях. Кто-то достал блокнот и стал строчить. Первым заговорил темнокожий парень с серьгой в ухе:
Вы должны купить эту ручку, потому что в ней пасты на год.
Мне не нужна ручка, которая пишет целый год. Я потеряю ее через три дня. Еще версии?
Это ручка вашего отца, я нашла ее на своем чердаке.
Мой отец ушел из семьи, когда мне было три года. Мне плевать на его личные вещи.
Этой ручкой вы зачеркнете счастливый номер в лотерейном билете, выкрикнула бойкая девушка с темно-рыжими волосами.
Хм, неплохо, вот только я не играю в лотерею.
Этой ручкой можно убить!
Я не убийца.
Эти ручки больше не выпускаются.
Уже лучше. Еще!
Этой ручкой написана книга о Гарри Поттере!
Очень хорошо! Но мне-то что с того?
Эта ручка сделана из драгоценных металлов.
Bullshit!15
Возникла пауза, я видела, как досадуют те, чьи идеи были отвергнуты, и для себя решила, что не стану испытывать тех же чувств, однако, шлея уже попала мне под хвост, и я сказала:
Эта ручка особенная.
Почему же?
Просто особенная. Это ее название, a special pen16.
Нейт рассмеялся:
Никаких пустых обещаний на моих занятиях, пожалуйста. Думайте!
В эту минуту открылась дверь, и в класс ввалилось человек десять новых учеников. Сразу стало шумно, камерная, творческая атмосфера была нарушена, ручка была позабыта. Пришедшие искали себе стулья, рассаживались. Наконец, вновь воцарилась тишина.
Мы тут говорили про рекламу, кстати, сказал Нейт, и новички закивали. Кто-нибудь из вас способен продать мне предмет, лежащий на столе?
Молодые люди поднялись с мест и подошли к столу. Они ходили вокруг, вперив взор в несчастную ручку, словно в ней заключалась вся земная мудрость. Высокий парень с черной, зализанной шевелюрой привлек мое внимание. Он не смотрел на ручку, как все остальные, а повернулся к Нейту и внимательно изучал его, склонив голову набок.
А вы сами знаете, как продать эту ручку? спросил он с курчавым итальянским акцентом.
Может быть, иронично парировал Нейт, с интересом выдерживая взгляд, устремленный на него.
Ну вы же сам рекламщик, так?
К чему этот вопрос?
Для вас есть крупный заказ. Вас это интересует?
Думаю, да.
Тогда запишите мой номер.
У меня с собой нет ручки, похлопал себя по карманам Нейт.
Зато у меня она есть. Всего за 99 пенсов, студент взял ручку со стола и протянул ее преподавателю.
Все прыснули со смеху. Это было быстро и невероятно точно проделано, хоть всем было ясно, что Нейт предпочел подыграть.
Он подошел к парню и протянул ему фунтовую монету:
Как твое имя?
Альберто.
Держи. Это первые деньги, заработанные тобой в рекламе. Познакомьтесь с Альберто человеком, который никогда не останется без работы. Он проделал то, о чем вы все забыли. Вы зациклились на предмете, вместо того, чтобы спросить себя: кому он нужен и зачем.
Когда гомон стих, Нейт продолжил:
Но помните о том, что ни один предмет, который вам предстоит рекламировать, по большому счету не нужен тому, кто его купит. Вы должны сделать так, чтобы именно ваш продукт клиент захотел купить. Что для этого нужно? Знать потребности, искать места, где эти потребности проявляют себя по максимуму, и быть там, чтобы удовлетворить их. Давайте поиграем еще. Вот бутылка воды. Я специально снял с нее этикетку, чтобы она вас не отвлекала. Я сейчас попробую продать ее кому-нибудь, посмотрим, что из этого выйдет.
Но тут его перебили. Дверь распахнулась, и на пороге возникла запыхавшаяся худощавая женщина лет пятидесяти. У нее были крупные мясистые губы, смуглая кожа и бешеные глаза. А еще пушистые растрепанные волосы, торчащие во все стороны. Кажется, в Лондоне вообще никто не расчесывается!
Всем привет! заорала она с порога и, тяжело дыша, пробежала через весь класс. Она плюхнулась в стул и бросила на пол свою объемную сумку. Белки ее глаз сверкали на крупном лице, когда она разглядывала нас даже без намека на улыбку.
Это Силвия, произнес Нейт, как будто бы потеряв свой боевой настрой. Она глава вашего курса, и он почтительно отошел, негласно передавая таким образом инициативу вошедшей.
Привет! отозвались мы, с интересом разглядывая ее.
Cycling?17 спросил женщину Нейт.
Да, чертовы пробки, громогласно произнесла она. Я вся упрела, пока доехала.
Хочешь пить?
Как слон без водопоя!
Тогда Нейт показал рукой в сторону Силвии и сказал:
Вот как это делается. Вы ищете того, кому нужно нечто. И в момент, когда без этого он не может обойтись, вы должны быть рядом, с этими словами он протянул бутылку Силвии, и она жадно припала губами к горлышку.
Мы сидели, притихшие, как мышки. Первый урок, кажется, был усвоен.
***
Допив воду, Силвия поднялась и подтянула свои штаны, съехавшие на середину бедер, по всей видимости, во время ее поездки на велосипеде. Она свирепо оглядывала нас, и я чувствовала, что многим из присутствовавших было не по себе от ее взгляда. Мне хотелось лишь улыбаться. Я еще не видела таких начальников.
Ах, Силвия. Даже спустя годы я не могу вспоминать ее без улыбки. При мысли о ней мое сердце наполняется радостью и светлой печалью. Силвия. Темнокожая бестия в велосипедных трениках и худи18 на два размера меньше. Громогласная Силвия, бросающая проклятья на головы политиков, подчиненных и учеников. Силвия, танцующая на стуле во время лекции, подпевающая хриплым голосом группе The Monkees «Daydream Believer». Силвия, жующая жвачку, пока ты пыжишься изо всех сил, чтобы впечатлить ее своей идеей, а в ответ слышишь только, что она идиотская. Силвия, смеющаяся над своими шутками и принимающая всерьез чужие. Всемогущая, беспощадная и сумасбродная, никогда не снимающая свой дождевик, потому что она «уже убегает». Женщина с самыми добрыми глазами на свете, со своей детской фотографией над рабочим столом, заваленным бумагами, «черт побери, все, что нужно я держу в голове, почему же у меня столько бумаг!» Готовая помочь каждому, кто даже не знал, что нуждается в помощи, успевающая все на свете, бегущая наперегонки с жизнью.
Но в тот день Силвия была лишь еще одним новым для меня человеком, любопытным явлением, никогда доселе я не встречала таких эксцентричных и экспрессивных людей. Ни одна эмоция, казалось, не жила на этом лице дольше нескольких секунд, и даже самый искусный собеседник терялся в сменах выражений ее лица и переменах настроения, как потеряется ребенок, если попросить его пересказать увиденные в калейдоскопе картинки.
Да, всем привет. Я Силвия. Вы уже поняли. Окей, она замолчала и начала ходить по комнате, раздумывая. Что-то в ее осанке натолкнуло меня на мысль: она размышляла не о том, что сказать дальше, а о какой-нибудь житейской мелочи, например, пристегнула ли она свой велосипед на кодовый замок. Наконец, она потормошила свои волосы, пригладила их и, ткнув рукой вбок, произнесла:
Это Нейт. Вы это знаете, раз уж я пришла позже всех вас. Кстати, за это извините. Хм, да. Ну вот. Вы тут дальше делайте, что делали, да, кстати, мой кабинет на третьем, она нахмурила брови, словно сама только что вспомнила об этом. Мне надо идти. Нейт, пожалуйста, продолжай, распорядилась она и удалилась столь же неожиданно, как и появилась.
Что это было? спросил шепотом кто-то сидящий слева от меня. Повернувшись, я увидела бородатого парня с манерным лицом. Он выглядел раздраженным. Видимо, он был из тех, кто не терпит суеты, и любому экспромту предпочитает предсказуемость.
У вас будет возможность пообщаться с Силвией, произнес Нейт, предупреждая возможные жалобы. Он будто бы был не в своей тарелке. У нее много дел, и больше не сказал о ней ничего.
Очень скоро наша первая лекция подошла к концу, мы успели перезнакомиться, однако, я не запомнила и половины имен, названных мне. Я корила себя, что запоминала своих новых знакомых по облику и отличительным чертам, которые представали перед моими глазами. Но описать каждого я бы не смогла, а обобщать таких, непохожих друг на друга, личностей, не хотела. Вот худой парень с подведенными глазами, выдававшими в нем любителя рок-музыки. Он был из тех, кто не боялся встречаться взглядом с людьми, а, напротив, сознательно искал этой возможности. Девушка в платьице детского кроя с двумя бантами в белокурых волосах держалась особняком. Стоя возле стены, она не отрывала взгляда от своего телефона в розовом чехле, там бурлила ее жизнь, там, вероятно, она была говорлива, весела и остроумна. Я обратила внимание, что многие уже сбились в группы, и подумала, что, наверное, и мне следовало бы уже начать искать свою «стаю», примкнуть к товарищам по интересам, но за это короткое время я не узнала никого достаточно близко, чтобы мы могли продолжить общение в более тесном кругу.