Нет-нет, не преувеличивайте, с показной скромностью протестует мистер Сапси. Возможно, я и вправду имею на него известное влияние, но это только потому, что я если Его Преподобию отцу-настоятелю будет угодно вспомнить имею некоторое знание света и человеческой натуры.
Что ж, господин мэр, отвечает на это отец-настоятель, тогда я прошу Вас употребить всё Ваше влияние на Дердлса и потребовать от него, чтобы он внимательнейшим образом следил за мистером Джаспером. А то он ещё свернёт себе шею! Да-да, его шея и его голос слишком дороги нам, чтобы так ими рисковать!
Приложу все возможные усилия, чтобы с шеей мистера Джаспера ничего не случилось, говорит мистер Сапси польщённо. Непременно поговорю с Дердлсом. Уж меня-то он послушает!.. Кстати, а что за опасность грозит мистеру Джасперу?
Просто я собираюсь побродить сегодня ночью с Дердлсом и при лунном свете полюбоваться всякими там руинами, могилами и склепами, поясняет Джаспер. Помните, Вы говорили мне при первой нашей встрече, что мне, как человеку с художественным вкусом, это может быть интересно?
Как же, как же! Я помню! восклицает аукционер. И старому ослу Сапси кажется, что он, и в самом деле, вспоминает этот случай!
Вот я и последовал Вашему совету, продолжает Джаспер. Я уже пару раз сопровождал Дердлса днём, а теперь хочу прогуляться с ним и ночью.
Кстати, а вот и он, замечает настоятель.
Дердлс, со своим неразлучным узелком в руке, действительно, нетвёрдой походкой появляется из-за угла собора и тут же тормозит, завидев своё начальство. Затем, стянув с головы шляпу и зажав её под мышкой, пытается проскочить мимо беседующих, но неудачно мистер Сапси останавливает его.
Не забывайте, что Вы должны позаботиться о моём друге! говорит аукционер.
Не знал, что у Вас есть друзья, бурчит Дердлс. Что, ещё кто-то умер?
Нет, я имею в виду моего живого друга, вот этого.
Ах, этого?! отвечает Дердлс. Мистера Лжаспера? Ну он и сам о себе прекрасно позаботится.80
Но и Вы позаботьтесь о нём! приказным тоном велит мистер Сапси.
Дердлс осматривает господина мэра с ног до головы тяжелым взглядом.
С позволения Его Преподобия отца-настоятеля, мистер Сапси, если Вы не будете указывать Дердлсу, что ему делать, то и он не будет указывать Вам, куда вам пойти.
Говорил же я, что он большой оригинал! обращается мистер Сапси к собеседникам, заговорщицки им подмигивая. Мистер Джаспер мой большой друг, Дердлс, а я всегда забочусь о своих друзьях! И от Вас я ожидаю того же!
Не имейте дурацкой привычки хвастаться, говорит Дердлс, мрачно покачивая головой, и на Вас не будут показывать пальцем.
Большой оригинал! повторяет мистер Сапси, слегка краснея, и снова подмигивает собеседникам.
Не больше Вашего, отрезает Дердлс. Просто не терплю вольностей.
После этих слов Дердлс желает отцу-настоятелю доброго вечера, надевает шляпу и добавляет, обращаясь к хормейстеру:
Вы найдёте меня дома, мистер Лжаспер, как и договаривались. А я пока пойду почищусь.
Затем Дердлс уходит, оставляя всех гадать, что же он имел в виду под обещанием почиститься, поскольку никто ещё в Клойстергэме не встречал Дердлса в чистой одежде. Похоже, у него даже и щётки-то не было, так как его шляпа, куртка и ботинки (да и он сам, если на то пошло) всегда пребывали примерно в одной степени запылённости а именно в чрезвычайной.
На прилегающих к церковному подворью улицах уже редкими светлыми точками зажглись газовые фонари, и наши собеседники расходятся. Отец-настоятель отправляется ужинать, соборный пристав возвращается к жене пить чай, а хормейстер спешит к своему пианино. В комнатах домика над воротами темно, но мистер Джаспер не зажигает света, а вместо этого подсаживается к инструменту и, не заглядывая в ноты, принимается наигрывать и вполголоса напевать хоралы и кантаты. Так проходит два или три часа, пока на землю не опускается темнота, и круглая луна не поднимается над окрестными крышами.
Тогда мистер Джаспер тихонько встаёт, беззвучно опускает крышку пианино, без малейшего шума надевает вместо сюртука грубую матросскую куртку, осторожно опускает в её глубокий карман оплетённую лозой бутылку, приятно булькнувшую своим содержимым, снимает с гвоздя широкополую мягкую шляпу и неслышно выходит. Почему он этим вечером так старается, чтобы его не услышали? Казалось бы, для этого нет никакой причины Но, может быть, причина для такого странного поведения таится где-нибудь там, в тёмных глубинах его души?
По пути к берлоге Дердлса, представляющей из себя что-то вроде курятника, прилепившегося к старой городской стене, он тихими шагами минует «огород» каменотёса свалку неоконченных или едва начатых могильных памятников, распиленных на пласты кусков мрамора и гранита, треснувших досок с эпитафиями и прочего такого же добра. В щели одного из камней торчит двуручная пила это рабочие Дердлса не выполнили дневное задание до конца и отправились по домам или в таверну. Интересно, кому предназначался этот недоделанный памятник? Возможно, этот несчастный будущий покойник вполне себе ещё жив, и даже не подозревает, что ему уже мастерят надгробие. Может быть, он даже собирается жениться
Эй, Дердлс!
Дверь хижины отворяется, и на пороге показывается её хозяин, с бутылкой и стаканом в руках ими-то он, очевидно, и «чистился», поскольку никаких других приспособлений для чистки в комнатке с земляным полом, убогой мебелью и закопчённым потолком из некрашеных досок что-то не видно.
Ну как, Вы готовы?
Мне и готовиться не надо, мистер Лжаспер. Пусть эти там готовятся покойнички в земле, да привидения всякие. Дердлс их не боится.
Похоже, свою храбрость Вы черпаете из бутылки.
Дердлсу всё равно откуда её черпать, ответствует каменотёс. Главное, чтобы спиртное не переводилось.
Сняв с крюка фонарь и сунув в карман пару-тройку серных спичек, Дердлс с неизменным узелком под мышкой спускается с крыльца, и вот уже две фигуры пробираются к выходу из залитого лунным светом дворика, петляя среди надгробий.
Странная это экспедиция, надо сказать! В том, что в неё отправляется Дердлс, привыкший среди ночи болтаться на кладбище среди могил и склепов, бродить среди руин и спускаться в подземелья собора в этом особой странности нет. Но вот то, что к нему захотел присоединиться хормейстер, которому в голову вдруг взбрело насладиться игрой лунного света на памятниках и надгробных статуях вот это, поистине, очень и очень странно!
Осторожнее, мистер Лжаспер! Не наступите вон в ту кучу у моей калитки.
Где? Ага, вижу А что это?
Известь.
Мистер Джаспер останавливается и дожидается приотставшего Дердлса.
Это её вы называете «негашёной»?
Её самую, отвечает Дердлс. Если вступите в неё, то махом разъест вам сапоги. А если чуть замешкаетесь, то и пятки вам до кости проест.81
Двигаясь таким порядком дальше, они минуют ночлежку «Койка за два пенса», проходят насквозь пустырь, который в Клойстергэме отчего-то величают «монастырским виноградником», и выходят на улицу, ведущую к домику младшего каноника. Большая часть улицы погружена в темноту от света луны её заслоняет высокая крыша здания.
Хлопает дверь домика, и две мужские фигуры появляются на крыльце: это мистер Криспаркл и Невил. Джаспер, со странной кривой усмешкой на лице, рукою останавливает Дердлса и увлекает его в плотную тень от куска старой стены, тянущейся вдоль тротуара в начале улицы.
Дадим им пройти, шепчет мистер Джаспер своему удивлённому спутнику. А то они ещё увяжутся за нами, или начнут расспрашивать, или ещё что. Они вышли прогуляться, так пусть себе идут.
Дердлс кивает, пристраивает свой узелок на камне, достаёт оттуда сухарь и принимается его жевать. Мистер Джаспер кладёт локти на верх каменной стены (она невысока), упирается подбородком в сжатые кулаки и исподлобья внимательно разглядывает встретившуюся им пару. На каноника он не обращает особого внимания, а вот с Невила буквально не сводит пристального взгляда прищуренных глаз и столько в этом взгляде какой-то разрушительной силы, так похож он на взгляд охотника поверх прицела убийственного ружья, что заметивший его Дердлс даже забывает про сухарь и непонимающе смотрит то на хормейстера, то на его ничего не подозревающую мишень.82
Младший каноник и его воспитанник, о чём-то беседуя, прохаживаются по улице взад и вперёд, и Джаспер пару раз слышит в разговоре своё имя.
Сегодня первый день недели, говорит мистер Криспаркл, снова направляясь в сторону подслушивающих, а последний день как раз будет Сочельник.83
Вы можете на меня положиться, сэр, отвечает Невил.
Затем голоса становятся тише, потому что парочка снова удаляется. Эхо доносит слово «доверие», сказанное каноником чуть громче. Когда беседующие вновь подходят ближе, становится слышно, что отвечает Невил: