Обращаясь к Вергилию, поэт рассматривает пример своего предшественника, сошедшего в Ад царя Энея, родоначальника рода Сильвиев, от которых происходит род Римских императоров, который в «Энеиде» Вергилия (Эн., VI, 236899), спускается в подземную обитель теней, где его отец Анхиз показывает души великих потомков его сына Аскания Юла, поощряя завоевать и основать новую державу в Италии Латинию предшественницу Римских империй.
Данте терзают сомнения: хватит ли у него гения и сил для свершения столь великого подвига пройдя путём Энея, спуститься в Ад (Тартар) и пройти его кругами? Он задаётся вопросом: «Если Поборатель всех грехов Христос благ к Энею, это исключительно в силу тех великих судеб, к которым предназначен Эней?». Сегодня говорит он: всякий почтёт Энея достойным этого великого подвига, зная, что тот избран свыше, чтобы стать предком Риму и Римской Империи. Поэт считает, что это становится для Энея возможным только по одной причине: Рим и Римская Империя созданы, чтобы стать подножием Святого престола Римских пап преемников Святого апостола Петра первого папы Римского.
По словам Данте, результаты подвига, совершенного Энеем и воспетого Вергилием налицо: «Папский посох ныне правит светом!» Здесь поэт выдаёт желаемое за достигнутое, но в конце его жизни, после разгрома императора Наполеона I Бонапарта и создания Священной Лиги христианских государств Российским императором Александром Павловичем I Благословенным, цель заманчиво близка. Сегодня очевидно: эта цель не достигнута и достигнута не будет. Воинствующая папская Церковь, путём завоеваний и компромиссов, подавления и ослабления Реформации, просвещения и принуждения развивающихся стран, колонизации практически всего мира странами Европы в XVI XIX веках, разнузданного геноцида народов, не желающих подчиниться навязываемой им христианской морали, сильно расширяет сферу своего влияния в населённом мире. Чего стоит только колонизация Северной Америки английскими и французскими колонистами, произведённая ими в течении XVIII века, и встречная колонизация Евразии новообразованной Российской Империей, захлестнувшая даже часть Северной и Южной Америки, в частности, Аляску, Калифорнию, Перу, также произведенная в XVIII веке.
Однако, цель Священной Лиги: сделать центральной властью над миром власть папы Римского царя царей, назначающего и отправляющего в отставку правителей всех стран, не сбывается, хотя имперские амбиции сегодняшних лидеров христианского мира США и ЕС до сих пор незыблемо стоят на позициях, обозначенных ещё в XVI веке иезуитами во главе с Игнатием де Лойолой, принятых на вооружение тогда же папской Католической Церковью и закреплённых в решениях Священной Лиги во главе с императором Российской империи Александром I Благословенным, созданной после разгрома Французской империи Наполеона I Бонапарта в XIX веке.
Finis sanctiflcat media («Цель оправдывает средства») вот лозунг и сегодняшних продолжателей дела иезуитов.
Там, вслед за ним. Избранный был Сосуд,
Дабы другие укрепились в вере,
Которою к спасению идут. 30
А я? На чьем я оснуюсь примере?
Я не апостол Павел, не Эней,
Я не достоин ни в малейшей мере. 33
И если я сойду в страну теней,
Боюсь, безумен буду я, не боле.
Ты мудр; ты видишь это все ясней». 36
Данте вспоминает: из Христианских апостолов в Ад спускается только апостол Павел, которого в книге «Деяния Апостолов» называют «Избранный Сосуд», своей воинствующей проповедью создававший, расширявший и укреплявший папскую власть. Поэту предстоит стать вторым после апостола Павла христианином, спускавшимся в Ад (Тартар).
Он смиренно признаёт себя недостойным такой миссии. В самом деле: он не апостол Павел, не Эней и не Геркулес. Он не знает, чей пример принять за основу и взять в качестве руководства при свершении столь великой миссии. Он боится, спустившись в страну теней, стать безумным и просит пояснений у Вергилия, который вместе с Данте впервые лично спускается в Ад; в Энеиде, отправив царя Энея в Ад, Вергилий не отмечает, что сопровождает его в этом предприятии.
«Схождение в Ад и прохождение Данте и Вергилия кругами Ада, Чистилища и Рая» суть поэтические аллегории. Маршрут поэта по звёздному небу, который обнаруживается в тексте Комедии, является прямым зашифрованным отражением маршрута его многомесячного путешествия по земле и воде, предпринятого Данте для решения конкретной жизненно важной задачи; в итоге он является отражением всей его жизни.
«Схождение в Ад и прохождение Данте и Вергилия кругами Ада, Чистилища и Рая» суть поэтические аллегории. Маршрут поэта по звёздному небу, который обнаруживается в тексте Комедии, является прямым зашифрованным отражением маршрута его многомесячного путешествия по земле и воде, предпринятого Данте для решения конкретной жизненно важной задачи; в итоге он является отражением всей его жизни.
Ставим перед собой конкретную исследовательскую задачу: «Руководствуясь пониманием смысла использования тех или иных поэтических приёмов поэта; расследовав путь Данте по звёздному небу, восстановить путь странствий поэта по Земле и воде, начертив карты его путешествий».
И словно тот, кто, чужд недавней воле
И, передумав в тайной глубине,
Бросает то, что замышлял дотоле, 39
Таков был я на темной крутизне,
И мысль, меня прельстившую сначала,
Я, поразмыслив, истребил во мне. 42
«Когда правдиво речь твоя звучала,
Ты дал смутиться духу своему,
Возвышенная тень мне отвечала. 45
Нельзя, чтоб страх повелевал уму;
Иначе мы отходим от свершений,
Как зверь, когда мерещится ему. 48
На тёмной крутизне ночного звёздного неба поэта терзают сомнения: то воля приказывает предпринять задуманное, то рассудок рекомендует бросить это предприятие. Поразмыслив, он решает не предпринимать столь тяжкий путь, положившись на произвол судьбы.
Вергилий отвечает: правдивость речи Данте смущает его дух. Мы говорит он: мыслящие существа, а не звери, которые не могут преодолеть страх, инстинктивно уходя от любой кажущейся опасности.
Чтоб разрешить тебя от опасений,
Скажу тебе, как я узнал о том,
Что ты моих достоин сожалений. 51
Из сонма тех, кто меж добром и злом,
Я женщиной был призван столь прекрасной,
Что обязался ей служить во всем. 54
Был взор ее звезде подобен ясной;
Ее рассказ струился не спеша,
Как ангельские речи, сладкогласный: 57
Вергилий сообщает Данте, как он сам узнаёт, что поэт достоин столь высокой, но опасной миссии. Душа Вергилия, находящаяся после смерти в Лимбе (между добром и злом) в сонме мириадов душ, призвана женщиной, прекрасной настолько, что он обязывается ей служить во всём. Он восторженно описывает красоту женщины.
Обратившись к Карте Звёздного Неба, находим эту женщину. Созвездие Дева [Рис. А II.1], со своей ярчайшей звездой Спика, следующее, после созвездия Лев, созвездие Зодиака. Путешествие по звёздному небу продолжается.
Пояснения к иллюстрации. Вверху созвездие Волосы Вероники, называемое иногда Платок Святой Вероники (по легенде, на нём отпечатался облик Христа Спас Нерукотворный), созвездие Волопас (Bootes), опирающийся ногой на созвездие Гора Менала (Mons Menalus), ныне не существующее. Слева Зодиакальное созвездие Лев (Leo). Справа Зодиакальное созвездие Весы (Libra), ранее называемое Клешни Скорпиона, под ним клешня созвездия Скорпион (Scorpius). Внизу созвездие Гидра (Hydra), созвездие Чаша (Crater), созвездие Ворон (Corvus), созвездие Центавр (Centaurus). Дева изображена в виде Ангела с огромными крыльями, лежащей выше Эклиптики (Ecliptica), под которую спускаются часть её крыла, рука с Колосом, в котором находится ярчайшая звезда созвездия Спика и часть ноги в роскошной сандалии. Облачена в роскошное платье, подвязанное Поясом.
А. II.1 Зодиакальное созвездие Дева (VIRGO) из Атласа «Uranographia» Яна Гевелия 1690 года.
«О, мантуанца чистая душа,
Чья слава целый мир объемлет кругом
И не исчезнет, вечно в нем дыша, 60
Мой друг, который счастью не был другом,
В пустыне горной верный путь обресть
Отчаялся и оттеснен испугом. 63
Такую в небе слышала я весть;
Боюсь, не поздно ль я помочь готова,
И бедствия он мог не перенесть. 66
Иди к нему и, красотою слова
И всем, чем только можно, пособя,
Спаси его, и я утешусь снова». 69
Женщина обращается к чистой душе мантуанца Вергилия, слава которого, как автора «Энеиды», облетает Землю и пребудет вечно. Она говорит о Данте, как о друге, которого
постигает несчастье, который отчаивается обрести путь, предназначенный ему, оттеснённый с него испугом. В своём небе она слышит такую весть и теперь боится только одного: не поздно ли посылает ему помощь, ведь он может и не перенести тяжких бедствий. Она умоляет Вергилия, тотчас же отправиться к поэту и своим красноречием убедить его отправиться в опасный путь, пособив делом, спасти его, иначе она будет безутешна.