Уличный классик, или Записки на коленке. Нон-фикшен 88% - Марат Шахманов 2 стр.

Вы поймёте сразу, что вы в Испании  по тому, как молодые люди отдыхают по вечерам, «кучкуясь» то там, то здесь в поисках шумных развлечений. Что-что, а шуметь испанцы любят и умеют, это их яркое достоинство, отличающее горячих «эспаньолес» от других европейцев.

Но мы отвлеклись на дела праздные, а впереди уже  обрадую вас!  госпожа Барселона: её нескончаемые улицы, пёстрые такси, спешащие люди и большой автовокзал. Оттуда, если вам туда, вы едете на автобусе в направлении Валенсии и Аликанте, а если нет, то Малаги или Севильи, Мадрида или Бильбао. В общем, куда ваша душа пожелает. Здесь вам уже нечего опасаться, особенно проверки документов, потому что вы на родине Странствующего Рыцаря самого сеньора Эль Кихота, который продемонстрировал всему миру чудеса отваги и благородной безрассудности.

Оставляя вас в завершении вашего увлекательного вояжа, скажу напоследок:

Следуйте бескорыстному, беззаветно преданному, выдуманным мечтам и возлюбленному образу, пути лучшего из испанцев. Обходите только глупых людей, пьяниц и ветряные мельницы. И хотя это уже другая история, и она никак не вписывается в маршрут моего настоящего путешествия, скажу: ветряная мельница подобна пьяному человеку, машущему своими неуклюжими лопастями и перемалывающая в своих жерновах зёрна и плевела прожитого дня, отдавая муку, полученную из них, на волю ветра. Не бросайте своих зёрен на крыльцо трактира, где каждый второй после всякой выпитой порции становится призраком, способного свести вас с ума. Одним словом, не сражайтесь с ветряными мельницами, вам их всё равно не победить!

Итак, дерзайте, друзья! Пусть подвиги великого рыцаря освещают ваш путь, и пусть семена ваших зрелых чувств ложатся только на благодатную почву, которую не унесёт лихой ветер и не спалит зной.

 Adios, amigos! Mucho suerte por la camino grande!4  напутствовал он в финале своих слушателей.

Да, и не забудьте выбросить в урну «Немецкую газету», в последнее время немцев развелось на юге Европы больше даже, чем во времена Ремарка. Избавьтесь от этого, безусловно, занимательного чтива, хотя бы просто для того, чтобы вам не было неловко, если вас вдруг спросят: «Was sagt denn heute «Deutsche Zeitung»?5

Премия «Вязаный Чулок»

Не зря я сегодня зашёл в офис к Карине. Прочитав мои стихи, она предложила опубликовать их в каком-нибудь местном немецкоязычном издании.

 По крайней мере, парочку стихотворений мы точно опубликуем.  подмигивая мне, с оптимизмом заявила она.

 Что ж, я не против,  послушно согласился я.

 И, кстати, сегодня вечером в литературном кафе пройдёт конкурс литераторов. Адрес я тебе напишу, сходи, поучаствуй. Правда, все авторы местные австрийцы, но ничего, как говорят в России,  главное не победа, а участие.

«Откуда она знает этот девиз»,  подумал я, вновь согласившись с её предложением.

 Хорошо, я схожу.

 Вот адрес,  сказала она, протягивая мне листок,  спроси Верену и Кристофа, их группа организует сегодняшний вечер.

Волнуясь, я стал готовиться к предстоящему сражению. Читатель, вероятно, подумает, что я стал наизусть заучивать свои стихи и поэмы на немецком языке, читать их вслух, судорожно редактировать тексты. Но нет. Взяв свои бумаги, скрутив их, словно свиток ваганта, я отправился в общежитие, где жили мои знакомые. Не обнаружив ничего выпить и покурить, кроме продирающего лёгкие табака, скрученного в обрывок какой-то немецкоязычной газеты, я отправился на поиски кафе, представлявшегося моему воображению приютом для странствующих поэтов. Так как денег с утра у меня не было ни цента, я пошёл пешком. Кафе располагалось в центре Линца, в старинной его части. Возможно, где-то именно тут кельты основали поселение и назвали его Лентос, которое затем в военно-оборонительных целях освоили римляне, исказив название до неузнаваемости, придав ему более поэтическое звучание  Ленция. Со временем город стал называться коротко по-немецки  Линц. Вполне симптоматично, что в годы аншлюса он стал образцовым городом Третьего Рейха.

Отыскав литературное кафе, расположенное на одной из улочек Старого города, я вошёл внутрь. Внутреннее убранство кафе на первый взгляд ничем не отличалось от многих других городских заведений. Сразу у входа находился бар. В глубине кафе располагалось просторное помещение, вдоль стен которого, стояли деревянные столы и стулья, а в углублении возвышалась небольшая, хорошо освещённая сцена. Всё выглядело достаточно уютно. Вскоре отыскалась Верена. Мы поприветствовали друг друга и разговорились. Оказывается, Карина предупредила её о моем приходе. Я узнал от неё, что участники будут состязаться в различных литературных жанрах  от поэзии до прозы. Из иностранцев буду один я, остальные жители Линца и предместий.

 Да это же турнир вагантов!  неожиданно воскликнул я.

 Вы сказали!  рассмеялась девушка в ответ.  Только в Австрии и в Германии вагантов принято называть шпильманами. Но вы можете, если вам угодно, называть себя вагантом. Кстати, а как в России зовутся ваганты?

«Хороший вопрос»,  подумал я, не зная, что ответить на него. Пока я вспоминал всевозможных персонажей из русско-кавказского фольклора, Верена стала раскладывать по столам какие-то буклеты, одновременно общаясь с кем-то из подошедших официантов.

Если английские ваганты  это менестрели, французские жонглеры, а немецкие шпильманы, то я так и буду зваться  вагантом  «странствующим», так как за годы скитаний по землям Европы я вдруг осознал, что начало моих странствований уже давно позади, а финал скрыт за бескрайним, недоступным земному взору горизонтом.

 Ну, вы вспомнили, как в России именуют вагантов?

 Вагантами,  непринуждённо ответил я.

Девушка удивлённо посмотрела на меня сквозь толстые стекла очков и весело рассмеялась. После этого я уже нисколько не чувствовал себя скованно, хотя волнение продолжало накапливаться. И это было даже не волнение, а некое возбуждение, какое бывает перед боем или важным экзаменом.

Наконец, зрители и участники стали собираться. Вскоре помещение было заполнено до отказа. После оглашения приветствия гостям, начались чтения. Словно кадры киноленты проносились у меня перед глазами, погружённые в свои писания лица линцевских авторов. Я заметил, что в зале царила некоторая скука и в то же время ожидание чего-то неожиданного. И вот, неожиданное появилось. Никто не ожидал увидеть здесь в логове австрийских графоманов (прошу прощения, возможно среди них были и профессиональные литераторы, мне сложно судить, но в таком случае, я буду вынужден признать, что сражался с самыми что ни на есть серьёзными соперниками однако я забегаю вперёд)  русскоязычного боксёра, пишущего стихи на немецком языке. Меня встретили загадочными, слегка удивлёнными взглядами. Разложив перед собой свои письмена, я оглядел публику и заговорил на языке Гёте и Хайдеггера, с заметным русским акцентом:

 Приветствую вас! Скажу вам, что мне, наверное, проще выступать на ринге, чем сейчас перед вами

Зрители с недоверием разглядывали меня, ожидая, вероятно, не самой удачной для меня развязки.

Я вкратце рассказал о себе, о том, что побудило меня попробовать писать на иностранном языке, откуда я пришёл и, чем собираюсь поделиться с ними. Затем я начал читать. Я прочитал им стих, который назывался «в поисках Грааля» («Auf der Suche nach dem Gral» 6.10.2004). В моей памяти отрывок из него звучал так:

В переводе это означало: «Я ухожу. Всё равно куда. На Севере или на Востоке я буду искать Грааль. Пусть люди забудут обо мне. Там, куда я держу путь  Странствующий Рыцарь Титурэль воздвигает величайший Город по имени Монсальват»

И тут мной овладело чувство, которое являлось ко мне, когда мне хотелось написать что-либо сверхважное, без разницы на каком языке. Я читал, понимая, что мои вещи явно не дотягивают до высокой литературы, но мысль, облечённая в несложную форму, была искренней и обнажённой, как сталь рыцарского меча, рассекавшего полночную мглу. Я прочитал ещё с десяток стихотворений и уступил место следующему по списку любимцу муз. Наконец, пришло время определения финалистов. Главным критерием оценки выступлений являлся выбор зрителей. Кому из участников доставалась большая доля аплодисментов, тот и побеждал, проходя в финал. Определял уровень силы аплодисментов специальный прибор под названием «шумомер» или «Schallpegelmesser» по-немецки. В результате, оказалось, что больше всех ладони зрителей нашумели в пользу нескольких участников, в число которых, к большому моему удивлению, попал и я. Впереди ждал финал.

Я вспоминал, что в мыслях говорил Аннете, там, на берегу Восточного моря или Ostsee, как называла его она. Я говорил ей, прощаясь с ней навсегда

« Первый миг любви  есть подлинное счастье и воспоминание о нём,  просветляющее душу наслаждение, но и, сводящее незрелый разум с ума, чувство.

Он вспомнил её, и в этом была драма его любви. Тепло её души ворвалось в него, отогревая оледеневшее от страданий и одиночества сердце. Одновременно тоска и радость охватили его. Радость по воскресшей из небытия любви и тоска о неизбежной разлуке с той, что даровала ему мгновения покоя. Он боялся потерять её, а с ней, те драгоценные ощущения, которые он испытывал, когда-то очень давно, которые превращали его жизнь, его детство в светящийся океан счастья.