Так вот. День настал. Мы стояли у экранов и ждали начала. Молодцы оживлённо переговаривались, делясь предвкушениями. Я стоял в сторонке.
Выбрал кого? шёпотом спросил меня Кулиб, появившийся из двери. Я пожал плечами. Как Утырок с Закидоном будешь экстримом заниматься?
Последним буду. Может, кого присмотрю к тому времени. Подсобишь?
Не вопрос. Молодым везде у нас дорога.
Первым был Степан. Замелькали на экранах силуэты, лица, заиграла весёлая музыка. Потом мелькание замедлилось, и мы увидели девушку в теле, заполнившую собой все экраны.
Марфа, дочь боярина Отрыжкина, продекламировал Сафон, наш глашатай по связям с общественностью.
Степан довольно осклабился и толкнул в плечо Гаврилу Отрыжкина, брата своей пассии. Тот тоже хохотнул и потёр ушибленное место.
Следующим был Абрам. Мелькало дольше, но жребий выпал вполне ожидаемый.
Сара, дочь купеческая! пополнение в казну и льготы семейству купца Мендельсона. Очень выгодно всем, кроме купцов-конкурентов. Впрочем, Абрам и их не обидит.
Ну, Иван, давай теперь ты, подал голос отец, сидевший в уголке вместе с двумя приближёнными боярами.
Я последним буду, вяло ответил я.
Как знаешь, вздохнул царь и повелел: Продолжайте!
После были боярские дети и дворяне. Конечно, и экстремалы наши. Утырку выпала танцовщица из бара с Шереметевской свалки. Возможно, не вполне слепой случай. Закидон же нервно хихикнул, увидев свой выбор. Это была огромная тётка, шириной похожая на нашу кухарку, но ростом, пожалуй, со Степена, а то и выше.
Вера, глава кожевенной гильдии! продекламировал Сафон.
Хана Закидону! съехидничал Гаврила Отрыжкин, и зал взорвался хохотом.
Пацаны, вечером все ко мне на поминки в «Скрипучую телегу»! прокричал Закидон, тоже загоготал и пошёл на двор запускать свою роковую стрелу. Почти все, забыв про меня, отправились за ним.
Ну, сынок, ты уже взрослый. Твой черёд судьбу пытать, промолвил царь.
Выбрал кого? тихо спросил Кулиб. Не успел я ответить, как началось мельтешение картинок. Кулиб недоумённо уставился на свои руки. Я ничего не делал, обалдело пробормотал он. Вскоре мельтешение закончилось, и на экране я увидел знакомую немытую физиономию.
Василиса, сирота, неуверенно прочитал Сафон, оглянувшись на уставившегося в экран царя.
Сбой какой-то, пролепетал Кулиб, щёлкая по клавиатуре.
Немытая физиономия хлюпнула носом, сопливый пузырь из левой ноздри лопнул и картинка исчезла.
В смятенье чувств я вышел во двор. Добры молодцы уже вовсю запускали стрелы. Кое-кто уже и за невестой отправился, кто в одиночку, а кто с друзьями. Повсюду слышались смех, дружеская перебранка, разухабистые и распохабистые частушки.
Эх, пропадай, головушка! я тоже наложил стрелу, натянул тетиву и запустил свою судьбинушку на ближайшие два годка в небо.
Вопреки ожиданиям она вовсе не повернула в сторону Шереметевской свалки. Стрела взяла курс на запад, к Тараканьему лесу, и быстро скрылась из виду.
Вот свезло так свезло, пробормотал я и снова вернулся к Кулибу.
Что случилось? Аль тетива порвалась? ухмыльнулся техник.
Глянь, где моя стрела. Что-то больно резво она рванула к Тараканьему лесу.
Да? удивился Кулиб. Интересно, что она там забыла.
Он имел в виду, конечно, не стрелу, а Василису-сироту. Было чему удивиться. Во-первых, место опасное, никто туда просто так не ходит. Во-вторых, камер там нет. Совершенно не понятно, как система выбрала не находящееся под наблюдением существо.
И правда, в лесу, Кулиб проверил местоположение стрелы, Сейчас карту распечатаю. Только не ездил бы ты туда один.
Да кто сейчас со мной поедет? Все за невестами отправились, вздохнул я. Ничего, вдвоём с Ницше справимся как-нибудь.
Да уж. Тот ещё помощник, Кулиб оторвал от рулона кусок с распечатанной картой. Похоже, болото. Странно это всё
Ладно уж. Если завтра к утру не вернусь скажи отцу, пусть поиски организует что ли, я открыл дверь и отправился на конюшню.
6. Ницше неторопливо трусил по пыльной дороге. Каркали вороны, предвещая беду. Никогда не верил предсказаниям пернатых воровок. Однако на сердце было неспокойно. Тараканий лес гиблое место. После Последней войны там развелись очень опасные твари. Гигантские тараканы, в честь которых лес получил своё название, из них не самые страшные. И даже не самые противные.
Я, конечно, немного подготовился. Но, тем не менее, поездка не обещала быть лёгкой. Дабы скоротать время, я фальшиво напевал песню:
Чёрный ворон, что ты вьёшься
Над дурною головой
Прочь лети или нарвёшься
Первый камень будет твой
Я достал свою рогатку
Положил в неё кирпич
Ты получишь по сопатке
Подстрелю тебя как дичь
Тараканий лес встретил меня гнетущей тишиной, резким плесневым запахом и кислотным цветом листвы. Ницше с философским спокойствием вышагивал по заросшей дорожке. Тишина напрягала, запах нервировал. Я даже сначала раз пять чихнул. От ярких и самых неожиданных красок листвы и стволов слегка кружилась голова. Но пока всё шло хорошо.
Вдруг сверху раздался шорох. Ницше резво отскочил влево, и на то место, где мы только что стояли, свалился огромный таракан.
Отведай тапка богатырского! завопил я и опустил промеж длиннющих усов булаву.
Хрустнул хитиновый панцирь, брызнула белёсая жидкость и мерзкая тварь, дёрнув лапищами, перевернулась кверху пузиком.
С меня морковка, дружище! я погладил ослика между ушей. Самая сладкая!
Ницше кивнул, потом покосился куда-то за спину и, испуганно выпучив глаза, а возможно даже икнув, понёсся вперёд.
Куда? не понял я. Но, оглянувшись, одобрил: Скорее!
Сзади накатывался комок из грязно-бурой шерсти, когтей и усиков. Крысы накинулись на тушку убитого таракана и облепили её со всех сторон.
Хороший у ребят аппетит
Йа-йа! Ницше был полностью со мной согласен.
Сверимся с картой. Куда теперь? Что-то я слегка растерялся, повертев распечатку Кулиба, я задумался. И тут не так далеко раздался знакомый голос.
Прочь, окаянные! Отдай, кокошник, склизь болотная! Куда язык суёшь?! раздался странный звук, нечто среднее между рыком и кваканьем.
Похоже, мы её нашли. Вперёд, Ницше! я похлопал ослика по боку.
Он чуть быстрее, чем неспешно, пошёл на крик. Вскоре под его копытами захлюпало, и этот философ, недолго думая, сделал несколько шагов назад, на сухое место. А потом просто сел на пятую точку, ссадив меня в фиолетовую траву.
Спасибо, что не в лужу! Ты настоящий друг!
Но Ницше не понял моей иронии. И, вроде как поторапливая меня, вновь произнёс своё коронное «Йа-йа».
Жди здесь! повелел я сурово и пошлёпал в сторону болота.
Когда я выбежал на небольшую полянку, окружённую со всех сторон водой, там творилось полное безобразие. Моя недавняя знакомая, а теперь невеста, разгоняла наседавших на неё огромных, с телёнка, лягушек. Она не без успеха отмахивалась своей дорожной сумой. Судя по тому, как разлетались в стороны получившие в лоб земноводные, внутри было что-то очень тяжёлое. Одна из тварей плавала неподалёку кверху брюхом, покачиваясь на волнах. Другая лягушка, точно коза на привязи, нарезала в паре шагов круги, пришпиленная сучком сквозь язык.
Держись, эта как тебя там Васька, уже бегу! воскликнул я и в три прыжка одолел разделявшее нас расстояние. Чудом увернувшись от просвистевшей рядом сумищи, я огрел пытавшуюся встать лягушку палицей, размозжив ей голову.
Прынц, сзади! воскликнула моя невеста. Липкий язык обвился вокруг моей лодыжки и чуть не опрокинул. Но валенок придавил его к земле в паре сантиметров от захваченной ноги. Руби его!
Нечем! У меня только палица! я принялся делать отбивную.
Вконец измученное животное так дёрнуло израненный язык, что мы с Василисой оба полетели на землю, а лягушка, пуская пузыри, исчезла в трясине. Не успели мы порадоваться, как из воды выскочило земноводное больше предыдущих и придавило меня своей тяжестью. Уже задыхаясь, я услышал свист. Почувствовал, как от удара содрогнулась туша чудища. А потом лягушка обмякла. Легче мне от этого, правда, не стало. Сбоку появилась моя замарашка.
Что это было? прохрипел я.
Василиса шмыгнула носом и, улыбаясь, показала мне зажатую в руке путеводную стрелу. Интересно, как это я смог её обогнать? Или она всё это время круги вокруг нас нарезала?
Совместными усилиями мы кое-как отодвинули тушу. Хватая ртом воздух, я махнул рукой, призывая следовать за собой. И, ругаясь, поплёлся к Ницше.
Какого лешего тебя сюда понесло? моему возмущению не было предела. Мы шли по разные стороны от ослика, постепенно продвигаясь к краю леса. Зачем тебе эти лягушки?
Грибочки, ягодки, пробормотала моя невеста. Гуляла, опять же