Какого лешего тебя сюда понесло? моему возмущению не было предела. Мы шли по разные стороны от ослика, постепенно продвигаясь к краю леса. Зачем тебе эти лягушки?
Грибочки, ягодки, пробормотала моя невеста. Гуляла, опять же
Гуляла она. Такие прогулки могут очень плохо кончиться, я назидательно поднял палец и замер.
Умная мысль шибанула? девушка с недоумением воззрилась на меня. Что встали?
Бегом! Скорее! рявкнул я, дал пинка Ницше, попытался достать Василису, не смог, и помчался вслед за ними.
Почему бежим? на ходу спросила замарашка.
Паук! коротко ответил я.
Объяснять, что эти мерзкие твари ощупывают местность в поисках жертвы невидимой ниткой паутины, которую и почувствовать то очень сложно, не хватало ни времени, ни дыхания. Паук нас засёк и наверняка уже двигался в нашу сторону. Я каким-то чудом почуял следящую нить. Надеюсь, не слишком поздно.
Мы уже почти достигли края леса, когда влетели в паутину. Восьмилапый охотник нас обыграл.
Прынц, замри! тихонько скомандовала Василиса.
Я послушно застыл. Так мы вдвоём и висели, затихарившись. Только Ницше вопил как резаный и бился в истерике. А ещё философ. К нему-то и направился появившийся вскоре огромный паучище. И как только такую тушу нить выдерживает.
Стараясь двигаться как можно незаметнее, я дотянулся до сумы. Карманный арбалет скользнул в мою ладонь. Я взглянул на маленький болт, лежавший в ложе, и разочарованно цыкнул. Потом мой взгляд упал на стрелу, благодаря которой я оказался в этой ситуации, на наконечник, корпус которого потрескался и погнулся от удара об огромную лягушку.
Как там говорил Кулиб? Соединяешь красный с жёлтым, запускаешь и молишься, чтобы сработало? постарался я вспомнить науку нашего техника. Обломив древко, я кое-как втиснул стрелу на ложе арбалета.
Интересно, раздалось рядом.
Повернув голову, я обнаружил свою невесту, стоявшую рядом с паутиной совершенно свободной. Челюсть моя отвисла, но тут Ницше перестал орать, окончательно спеленатый пауком.
Отпусти осла!!! заорал я, вскинул арбалет и выстрелил.
Стрела нехотя вылетела из ложа, ударилась о брюшко паука и запуталась в волосах. Пару секунд ничего не происходило, а затем сверкнуло, и аккумулятор блока питания стрелы разрядился в восьмилапого. Не знаю уж, какой там заряд, но через паутину досталось даже мне, не говоря уж о Ницше, который находился совсем близко.
Когда я пришёл в себя, мы с осликом лежали рядышком на травке чуть ли не в обнимку. Васька стояла рядышком с тушкой запечённого паука и с азартом в ней ковырялась.
Надо уходить! прохрипел я и попытался растормошить Ницше.
Бесполезно. Он явно был жив, уши его периодически потряхивались, ноздри трепетали. Но выбираться из сетей Морфея мой ослик категорически отказывался. Я с трудом взвалил его себе на плечи и, шатаясь, словно маятник в батюшкиных часах, поплёлся прочь из проклятого леса.
Никто нас больше не преследовал весть о смерти восьмилапого охотника ещё не долетела до остального зверья. Кто-нибудь вряд ли осмелился бы отбивать у него добычу. Но вот когда местные зверюшки узнают, что территория освободилась, здесь будет тесно. И опасно. Поэтому лучше времени не терять.
Подожди меня, прынц! раздалось сзади. Вскоре Василиса догнала меня, а ещё через полсотни шагов мы покинули Тараканий лес.
7. Только к ночи мы добрели до палат. Отовсюду доносились звуки веселья, распития, а кое-где и мордобития. Весь этот праздник прошёл мимо нас. С трудом переставляя ноги под грузом ослиной тушки, я с громом упёрся лбом в дверь кухни. По крайней мере, мне именно так показалось. Но за шумом празднования гром, видимо, никто не услышал. Василиса, видя, что дверь не открывают, подошла к окошку и постучалась. Через томительных полминуты дверь открылась. Внутрь. Туда-то я ввалился, как безбашенный ныряльщик. Ницше сделал невероятный кульбит, встал на лапы и невозмутимо отправился на конюшню.
Нигилист! почему-то пробурчал я.
Ах ты ж, батюшки! Ванюша, солнышко, что с тобой? забегала вокруг меня Жанна.
Спокойно, мамаша! остановила её Василиса. Отставить панику! Баньку прынцу, да поживее!
Да, точно, баньку! Жанна собралась было бежать, но подозрительно глянула на командующее чучело: А ты кто такая?
Невеста я. ЖИВО!!!
Невеста я. ЖИВО!!!
Такого рёва от этой мелкой замарашки я не ожидал. Жанна тоже. Кухарка сорвалась с места и помчалась за банщиком, по пути поняла, что он гуляет вместе с челядью царевичей, промчалась в зал, через минуту вернулась с ним под мышкой.
Спит, сволочь. Нахрюкался, проворчала она и бросила свою ношу под кустик акации. Ну-ка, милочка давай помогай.
Вдвоём с Василисой они натаскали дров, воды. Вскоре вместо бани я отмокал в большом ушате. Сквозь марево пара и усталости мне померещилась прекрасная русоволосая и ясноглазая девушка, подносящая мне изящный бокал вина
Отварчику хлебни, прынц, донёсся квакающий голос, и видение растаяло. Бодрит.
Отвар действительно бодрил. Изысканным это питьё назвать было нельзя, но зелье было достаточно приятным, с кислинкой. Кружка в руках тряслась и стучала о зубы. Мышцы после таскания вредного осла ныли.
Спустя полчаса вода остыла, отвар был выпит, и никакого смысла дольше сидеть не было. Больше никто возле меня не хлопотал, не жалел, не пробовал накормить или напоить. А перекусить бы не мешало. Завернувшись в лежащую на лавке простыню, я вышел из комнаты кухарки, в которой принимал ванну, на кухню. Обе дамы сидели за столом и ревели.
Что-то случилось? тревожно спросил я.
Эх, доля наша бабская, промычала сквозь слёзы кухарка. Как девочка настрадалась А мачеха-то какова!? Зимой, да за подснежниками! Да на упряжке из мышей! я подозрительно уставился на Жанну, однако она не обратила на мой взгляд никакого внимания. И правильно, что сбежала, девочка! Береги её, Вань. Вы, конечно, мужики, козлы непонимающие. Ничего не смыслите в наших проблемах. Но ты, Ванюш, ведь не такой! и тут же, обернувшись к Василисе: А если обидит приходи, сковородку дам.
Жан, поесть бы
Ох ты ж, батюшки! Ребёнок не кормленный! Заболтались бабы! засуетилась кухарка и помчалась к печи.
Смотрю, нашли общий язык, улыбнулся я, обращаясь к невесте. Жанна добрая. Главное, не хозяйничай при ней на кухне может зашибить.
Это правильно, Василиса смачно зевнула и шмыгнула носом. Мне бы прилечь.
Пойдём, отведу тебя, пока Жанна готовит.
Мы прошли по тёмному коридору до моей двери.
Не представляю пока, как буду делить с кем-то своё жилище, честно сказал я. Заходи, располагайся. Но слишком тут не командуй. Не забывай, что муж голова.
А жена шея. Куда хочет, туда и вертит, проявила неожиданную осведомлённость Василиса. И тут же заговорщицки подмигнула. Не боись, прынц! Повернём куда надо!
Кому надо? с подозрением спросил я, не ожидая, впрочем, ответа. Ты б это, тоже помылась, что ли Чернее чёрта
Ваня, всё готово! донеслось с кухни. Я махнул рукой и отправился подкрепляться.
Жанна, как всегда, порадовала. Прошёл час, прежде чем я справился с борщом, пельменями и квасом с блинами. Пророкотав сытое «спасибо», я с трудом встал из-за стола.
Ты уж девочку не обижай и никому в обиду не давай, ещё раз напутствовала меня кухарка. Она столько перенесла, столько выстрадала Мачеха эта, дочки её вредные Тыква, опять же, гнилая попалась Короче, тебе, царскому сынуле, и не снилось. Ты уж будь ей защитой и опорой.
Жан, ну ты ж меня знаешь.
Знаю-знаю. Но предупреждаю. А то сироту всякий обидеть норовит. Ну, ступай, она обняла меня, будто прощаясь, и смахнула слезу.
Эк её проняло. Интересно, чего ей Василиса наплела? Какие подснежники? Какие тыквы?
Я потихонечку, стараясь не шуметь, отворил дверь в свою опочивальню. Кровать была пуста. Под письменным столом похрюкивала, похрапывала и посапывала Василиса. Хмыкнув, я разделся и лёг под одеяло. Вопреки ожиданиям, похрапывание девушки подействовало убаюкивающе. Уже через пару минут я заснул.
8. Я шёл среди полыхающих домов, покрываясь потом от нестерпимого жара. Чёрные тени плясали вокруг в свете пожара. Кроме треска полыхающего дерева никаких звуков. Ни живых, ни мёртвых людей или животных.
А городок, между тем, был определённо наш. Вот расцвели алым цветком хоромы боярина Отрыжкина. Обвалился балкон, и через открывшуюся в стене дыру стало видно, как пламя облизывает старинные гобелены на стенах. А вот неказистая избёнка пьянчуги Фомы. Здесь пламени почти не было видно, зато дыму и копоти хоть отбавляй.
Пройдя по центральной улице, я оказался у царского подворья. Догорали хозяйственные постройки, конюшня только-только занималась. Но и здесь ни коней, ни людей. Небольшой сквер выгорел полностью. Из окон каменных палат рвётся наружу пламя.