Повторно обратиться к психиатру (другому), родителей заставили два, «выходящие за все рамки» (оценка родителей) случая. Мальчик поджег собственный гараж, который сгорел, вместе с иномаркой отца. Был «жестоко избит отцом ремнем» первый раз в жизни! Через месяц после этого случая, приехала сестра с дочкой, которой исполнилось четыре года, в гости. Когда дети остались одни в квартире, мальчик изнасиловал племянницу, применяя при этом извращенные формы полового сношения. Девочку напугал ножом, что «перережет ей горло, если будет сопротивляться», и она не сопротивлялась.
На приеме у психиатра вел себя спокойно. В контакт вступал легко, но в формальный. На вопросы отвечал по существу. Начитан. Хорошо знает русских и зарубежных классиков. Свободно владеет компьютером, любит «лазить по Сети» (интернету). Хочет стать хакером, и «вступить в международное братство хакеров». Легко переходит с русского, на английский и французский языки. Когда врач заговорил с ним на иностранных языках, мальчик сразу же отреагировал удивлением. Сменил позу: сидел до этого развязно в кресле, после этого подтянулся, выпрямился, руки положил на колени, опустил глаза. Указание на три поступка, за которые он может попасть в детскую колонию (избиение мужчины цепью, поджег гаража, изнасилование племянницы), ответил, что «все понимает», и что «на это и рассчитывает», «сам хочет в зону, чтобы укрепить здоровье и научиться искусству чун хе, выживанию». Психопатологических явлений при беседе обнаружено не было. Формально мальчик был корригирован. Обращали на себя внимание признаки физической и психической акселерации.
Отец вновь «замял дело» с поджогом и изнасилованием, взяв слово с сына, что он будет периодически наблюдаться у психиатра. Через неделю мальчик сбежал из Москвы, уехав в Иркутскую область к деду (отцу матери). От деда пришло письмо, в котором он просил «оставить внука у него до службы в Армии». Мальчик пошел в сельскую школу. Сведения за последние 3 года живет безвыездно в деревне у деда (дед жил один), хорошо учится в местной школе, для этого, ежедневно ходит 5 километров пешком через тайгу, в любую погоду. Судя по фотографии, превратился в крепкого и сильного юношу. Имеет много друзей. Ведет все хозяйство деда. Не курит, алкоголь не употребляет, хотя, дед, частенько ему предлагает рюмку водки.
Из доверительного разговора с отцом, который пришел благодарить психиатра, «наставившего сына на правильный путь» (отец считал, что уехать к деду сыну предложил психиатр), вдруг выяснилось, что «все неприятности с сыном начались, когда у отца появилась женщина, фактически, вторая семья». Правда, ни жена, ни тем более, сын, и не догадывались об этом. С женой «Очень теплые отношения», он «ее, по своему, любит, и в мыслях не держит, что может с ней разойтись!» Половой жизнью не живут два года. Но, и с этой стороны все в порядке. Ибо, два года назад, он перенес тяжелую операцию на позвоночнике, по поводу грыжи диска, и жена считает, что он после операции, стал импотентом. Он «уже давно не испытывает полового влечения к жене, и последние 23 года жил с ней половой жизнью, принуждая себя к этому. Другая женщина, связь с которой превратилась в семейную, вызывает у него сильное половое влечение, и полностью его удовлетворяет, на столько, что он перестал смотреть на других женщин. До нее (она младше его на 25 лет), он часто вступал в кратковременные половые отношения, но только с хорошо знакомыми женщинами. Считал, что «у здорового мужчины в расцвете лет должно быть много женщин». Никогда раньше не испытывал чувства вины за «измены» перед женой. Допускал, что и у нее «бывают половые контакты с другими мужчинами, и, что это тоже, в порядке вещей». Только когда появилась эта, последняя женщина (кстати, подруга его дочери: дочь сама их познакомилась, и, фактически, сосватала), у него сразу же возникло «острое чувство вины перед женой и сыном». Жене он стал делать дорогие подарки, отправлять на дорогие курорты. В отношении сына, он ничего не мог поделать, и чуть «не сошел с ума, когда сын заболел». Кстати, с дочерью у него «очень близкие отношения». Настолько близкие, что он стал думать, что он извращенец. Потому что, однажды, когда они были вдвоем с дочерью в сауне, накрытые полотенцами, и она предложила сделать ему массаж, во время массажа он сильно возбудился, и едва сдержал себя, чтобы не наброситься на дочь. Но, «самое страшное, что он видел, что дочь тоже его хотела, и во время массажа, как бы невзначай, касалась руками его ягодиц и промежности». Именно поэтому, он «нашел ей в мужья иностранца, и отправил ее подальше от себя».
Данный случай весьма типичный, для общественного врача, работающего в Западной Европе. Имеются в виду не однозначные, по советским, да и российским стандартам, внутрисемейные отношения. Эдипов комплекс, который так гениально разглядел Фрейд в клубке взаимоотношений родителей и детей разного пола, в настоящее время не скрывает больше себя в «подсознании».6 Инцест, в настоящее время, очень распространен в двух категориях населения. Среди западноевропейской элиты. И среди приамурских малых народов нанайцев, ульчей, эвенков, чукчей.7
Весьма характерно, что после полового влечения к дочери, отец не испытывал чувства вины ни перед ее матерью, своей женой, ни перед сыном. Как он не испытывал вины, вступая в многочисленные, беспорядочные половые связи с разными женщинами. Чувство вины у мужчины перед женой возникает только тогда, когда он, фактически, разрывает интимные отношения с ней, не собираясь при этом разрушить семью. Это чувство вины было, однако, перенесено на сына. Дети очень чувствительны, особенно, в пубертатном периоде, к психологической «ткани» взаимоотношений родителей. Болезни и делинквентное поведение мальчика были реакцией на перенос на него чувства вины отца перед матерью. Расплатой за измену отца. Таким образом, трансвертом здесь был отец. Роль матери во всех психологических сплетениях в этой семье было формально. Но, если как следует приглядеться, то и мать не осталась интактной. Во-первых, полный уход из семейной ситуации эскапизм. Во-вторых, создание своего «внутреннего мирка, с круговоротом мужчин и других увлечений, которые устраивал ей виноватый муж», есть реакция интровертированности. И, наконец, в-третьих (что имеет отношение к отцу и детям, возможно, и к матери, просто нет информации на этот счет), отец, дочь, испытывающие друг к другу половое влечение, типичные перверты. Пока, инцест считается сексуальным извращением, даже в западноевропейских учебниках по сексологии. А, основоположники научной сексологии и сексопатологии, Огюст Форель8 и Рихард КраффтЭбинг9 половое влечение родителей к детям, и детей к родителям, считали проявлением вырождения, психической дегенерацией.
Итак, данный пример иллюстрирует чрезвычайно важную часть работы общественного врача, это работа с семьей. Здесь у общественного врача является совокупный клиент семья.
Кроме этого, данный пример прекрасно иллюстрирует иные ипостаси проблемы. К таким ее формам, как маскированная проблема и трансвертированная проблема, прибавляются конвертированная,интровертированная и первертированная формы проблемы. На механизме конверсии проблемы остановимся несколько подольше, проиллюстрировав его 4 примером.
Сначала дополнительная информация. По данным годового отчета Управления здравоохранения Москвы за 2000 год, 75% систематически обращающихся в поликлиники города, а это, в основном, пенсионеры, в лечении не нуждаются. 5% из работающих пациентов, в основном, женщины в возрасте 2631 год, и мужчины, в возрасте 3750 лет, обращаются с жалобами функционального характера. Такая же статистика и по крупным городам Европы, согласно Newsweek Letter MAPI Research Institute (December, 2000).
C точки зрения общественного врача, самая многочисленная категория пациентов наших и зарубежных поликлиник, являются люди, конвертирующие свою проблему. То есть, здесь имеет место уход в болезнь. То есть, одновременно, и эскапизм, и конверсия. Приведем пример из собственных наблюдений.
Пример 4.
Престарелые муж и жена, проживали в отдельной квартире, на пятом этаже, без лифта. Жили дружно. Дети и внуки практически стариков не навещали. Ибо, единственный их сын, который имел семью, алкоголизировался, и семья бедствовала. Стариков навещали только в день, когда они получали пенсии. Муж был инвалид 1 группы ВОВ (лишился в результате ранения на фронте обеих ног, выше коленных суставов). Всю свою пенсию инвалида войны, муж отдавал жене сына. Старикам было за 80 лет. Муж был крепкого телосложения, не курил «никогда», алкоголь принимал, только «фронтовые 100 гр.), когда воевал. Ходил на костылях, помогая себе одной палкой. Ежедневно, спускался с пятого этажа и гулял в парке, что два километра от дома. Поднимался в квартиру тоже самостоятельно. Сам ходил и в магазин. Жена постоянно болела. Была полной, рыхлой. У нее отмечались частые гипертонические кризы, через ночь, вызывала «скорую помощь» из-за повышения артериального давления до 200/120, и приступов стенокардии. Беспокоил также желудок, частые запоры, одышка, головокружение, приступы тахикардии, повышения сахара в крови. Принимала множество различных препаратов. (Гипотензивных, противостенокардических, желудочных, сосудистых, успокоительных, снотворных, и т.д., и т.п.). Муж никакие лекарства не принимал, и за десять лет наблюдения ни разу не болел, даже гриппом. Жена почти сутками лежала в постели. Еду также готовил муж. Он же мыл полы, выносил мусор. От социального работника муж категорически отказался.