О чём же у нас предпочитают писать, имплицитно подразумевая социальные ограничения? Например, в 1990-е гг. у нас было написано очень много исследований о тоталитаризме, о преследовании там инакомыслящих, подавлении свобод, лишении прав, беззакониях. Вроде бы ясно, если где-то тоталитаризм значит свободы, социальной, по крайней мере, там нет, значит много социальных ограничений. А если либерализм, «свободный рынок», то значит, социальных ограничений мало, или их может быть, совсем нет? Почему же тогда Н. Луман считает, что там, где применяется насилие, власть исчезает? Может быть в тоталитарных, репрессивных режимах нет власти, которая может кого-то ограничивать и подавлять? Или может быть дело здесь в другом, и надо просто поменять ракурс видения проблемы и вести речь не о «демократии», «либерализме», «тоталитаризме», а разбирать содержание, структуру и функции социальных ограничений (и свобод) в каждом конкретном случае, сравнивая их? Однако, об этом сторонники тех или иных социальных проектов, идеологий, программ, религий, концепций и реформ предпочитают умалчивать. Обычно они или манят нас обещаниями свободы и светлого будущего, или просто говорят «так надо», «иного не дано», «таков магистральный путь развития цивилизации» или (и) законы «свободного рынка» (смены общественно-экономических формаций). надо просто поменять ракурс видения проблемы и вести речь не о «демократии», «либерализме», «тоталитаризме», а разбирать содержание, структуру и функции социальных ограничений (и свобод) в каждом конкретном случае, сравнивая их? Например, каковы изменения в структуре социальных ограничений у идущих по «магистральному пути развития цивилизации»? Об этом обычно ничего не говорят, и не случайно: ясное знание содержания и структуры социальных ограничений, претерпевающих изменения в результате реализации любого социального проекта даёт возможность объективного понимания, оценки и прогноза его «поведения», его целей и сути, лишает возможностей манипуляции сознанием, позволяет сделать осознанный выбор и занять чёткую позицию, что создателям социальных ограничений обычно не нужно.
Актуальность исследования данной темы обусловлена тем, что изучение социальных ограничений выводит нас к рефлексивному осмыслению и новому видению и пониманию таких извечно значимых проблем как социальная свобода и необходимость, мораль и право, взаимодействие личности и общества, общества и государства, человек и его способности, права и интересы и многих других. Исследование данного вопроса сохраняет, и будет сохранять актуальность, пока существует человек, культура и общество, а, следовательно, и какие-то социальные пределы, ограничения и нормы. Без понимания данной проблемы невозможно ни выстроить грамотную социально-экономическую и культурную политику, ни разумную линию индивидуального поведения, ни оптимально реализовать в обществе свой врождённый и приобретённый потенциал,ни осмыслить и обрести феномен свободы. То есть, попросту говоря, создает невозможность эффективно действовать в обществе. Всё это составляет вневременной базис актуальности означенной темы. «Ограничения запреты есть категория более фундаментальная, нежели категория цели. Недаром самый важный вклад науки в развитие цивилизации заключается в том, что наука нашла метод отыскивать и формулировать именно запреты, ограничения» (191а, с.225).
В более узком ракурсе сегодняшнего дня тема актуальна по причине наблюдаемой нами негативной трансформации систем социальных ограничений как в России, так и в мире, усиления авторитарных и тоталитарных тенденций, подавления властями населения, подспудной фашизации многих обществ, принудительного навязывания людям войн и конфликтов. Это отмечают сегодня многие авторы, например, В. Э. Багдасарьян и С. С. Сулакшин5.
Политические, правовые, экономические, информационные, демографические границы постоянно меняются и без понимания системы социальных ограничений адекватно воспринять, понять и реагировать на эти процессы вряд ли возможно. Можно даже сказать, что мир непонятен без осмысления наличествующих в нём ограничений. Непонятное и непонятое в свою очередь становится опасным, непредсказуемым и хаотичным. Таким образом, неведение ограничений лишает нас свободы.
В более узком ракурсе сегодняшнего дня тема актуальна по причине наблюдаемой нами негативной трансформации систем социальных ограничений как в России, так и в мире, усиления авторитарных и тоталитарных тенденций, подавления властями населения, подспудной фашизации многих обществ, принудительного навязывания людям войн и конфликтов. Это отмечают сегодня многие авторы, например, В. Э. Багдасарьян и С. С. Сулакшин5.
Политические, правовые, экономические, информационные, демографические границы постоянно меняются и без понимания системы социальных ограничений адекватно воспринять, понять и реагировать на эти процессы вряд ли возможно. Можно даже сказать, что мир непонятен без осмысления наличествующих в нём ограничений. Непонятное и непонятое в свою очередь становится опасным, непредсказуемым и хаотичным. Таким образом, неведение ограничений лишает нас свободы.
Однако, исследований социальных ограничений в прямом, а не в опосредованном виде у нас нет.
Представляется, что это следствие известной табуированности, вытесненности в подсознание данной темы. Такая ситуация не случайна и психологически понятна: если свобода представляется чем-то положительным и приятным, то противоположное ей, в том числе ограничения вытесняется из ориентированного на удовольствия внимания. Видимо поэтому, мы имеем популярную идеологию либерализма, но (пока) не имеем идеологии «детерминализма», которая завлекала бы в свои ряды поклонников ценностью детерминации. Соответственно и сочинений о свободе (пока) существует немало. Хотя власти уже дали подсознательную команду на борьбу со свободой под флагом ограничительного «консервашизма» в духе Р. Рейгана и М. Тэтчер6.
С другой стороны, исследование какого-либо вопроса неизбежно подразумевает возможность его переосмысления, что можно интерпретировать как разрушение. В случае социальных ограничений это может сознательно или бессознательно пониматься как угроза анархии и хаоса, в результате разрушения социальных границ и норм, вызывающая иррациональную фобию у части общества. Поэтому, мы оказываемся перед выбором: или продолжать жить в имеющейся структуре социальных ограничений, принимая законы «Об ограничении» без ясного понимания категории «ограничения», а значит, испытывая от них оправданные или неоправданные неудобства, или попытаться как-то разобраться в данной проблеме.
Непоставленность вопроса о социальных ограничениях, требует дать определение понятию и существенно затрудняет исследование, делая его вынужденно неполным и требующим дальнейших разработок. Имеет место противоречие между актуальностью заявленной темы, наличием значительного массива косвенно отражающих её исследований и отсутствием целостной социально-философской концепции социальных ограничений.
Авторское научное определение социальных ограничений такое:
Социальные ограничения являются необходимой системой социальных детерминант, определяющих спектр возможностей, становящихся социальной действительностью в процессе общественных отношений и общественной практики. Система этих детерминант отражает закономерный, необходимый характер социальных явлений, социального действия и предстаёт в виде совокупности эксплицитных и имплицитных социокультурных правил и норм, моделей поведения, стереотипов мышления, средств, способов и результатов самовыражения людей, которым они сознательно и (или) бессознательно подчинены и за пределы которых не могут или не хотят выходить даже тогда, когда это необходимо для них самих и (или) общества, в котором они живут. Из данного определения следует, что в роли социальных ограничений могут выступать не только идеальные нормы и стереотипы поведения, но и продукты материальной культуры. Следовательно, социальные ограничения имеют смешанный, идеально-материальный характер, что отделяет их от идеальных норм. Синтетическое, обобщённое рассмотрение норм, стереотипов поведения и материальных артефактов позволяет увидеть их общую ограничительную функцию, которая при ином ракурсе их рассмотрения не очевидна. Снятие социальных ограничений осуществляется посредством девиантного (отклоняющегося) поведения, которое может быть позитивным (творчество) и негативным (преступность). Эксплицированное автором понятие социальные ограничения является новым, ибо ранее подобной экспликации не было.