Это я.
Здравствуйте. Меня зовут Ричард Брансон, я представляю один из филиалов компании «Mars Global Incorporated». У меня есть для вас одно очень интересное предложение.
Ага, вот и «Марсинки» задвигались. Чего им надо?
Я вас внимательно слушаю.
Мне неловко просить вас, Павел Антонович, но не могли бы вы подъехать к нам в офис для обсуждения деталей дела? Вопрос несколько щекотливый, мы не заинтересованы в распространении информации.
Что-то незаконное? засомневался марсобойщик.
О, нет-нет, что вы! Ричард сама предупредительность. Это эксклюзивный заказ, который мы хотим поручить именно вам. Если вы отказываетесь, то хорошо бы оставить наш разговор в тайне. Это дело имеет некоторые щекотливые нюансы. Однако мы готовы щедро оплатить ваши услуги и возместить последствия любых неудобств, связанных с нашей просьбой.
Я не привык работать вслепую. Павел терял терпение.
Понимаю, но поймите и вы меня: мы идём на определённый риск и немалые убытки, поручая стороннему человеку столь ответственное задание
Это не мои проблемы. Извините, мистер Брансон, но я вынужден отказать вам в вашей просьбе. Всего доброго. Он собрался сбросить вызов.
Двадцать миллионов! успел выпалить Ричард, и палец марсобойщика замер над кнопкой.
Что вы сказали? Я не расслышал.
Двадцать миллионов марсианских долларов, терпеливо и спокойно повторил Ричард. Кажется, он снова улыбался. Торжествующе. Двадцать лимонов это тридцать миллионов рублей или юаней! Сорок миллионов евро или канадских долларов! Неслабенькая сумма!
Павел расстегнул душившую его верхнюю пуговицу рубашки и сел обратно за стол.
Чем же я могу быть вам полезен? с хрипотцой выдавил он из себя.
Все детали узнаете в моём офисе. Подъезжайте прямо сейчас, время не ждёт. Уверен, вы знаете, где мы находимся. На въезде скажете, что прибыли к Ричарду Брансону, вас проводят. Я буду ждать вас. И ваш грузовик. До скорой встречи, Павел Антонович.
До свиданья, проговорил Павел и выключил коммуникатор.
Зачем, ну зачем мне это? подумалось ему. Во что ввязываюсь? Ради чего? Что мне с такой кучей денег делать? Нормально же жил на простых заказах. Сам выбирал, куда ехать, за что браться. Романтика! А теперь даже не ясно, что им от меня нужно. Дурак!
Он покинул регистрационный зал и чуть не столкнулся у барной стойки с Олей. Та засияла.
Пашка, привет! маленькая, весёлая, она излучала жизнерадостность и заражала ею других. От сердца как будто отлегло.
Приветик. Павел оглядел старую знакомую. В ней кое-что изменилось, причём в неожиданную сторону. Смотрю, Джон даром времени не терял. Мальчик или девочка?
Мальчика ждём, расплылась она в улыбке, погладив выпирающий живот. Будет помощник. Маленький смешной марсит!
Марсит-бандит, пошутил марсобойщик. Как богатыря назовёшь?
Не знаю, Джон выбирает ещё.
Надеюсь, не Чизесом.
Оля прыснула со смеху, непринуждённо хлопнув Павла по плечу. Отсмеявшись, она пригляделась к собеседнику внимательней.
Хоспади, ты всё в этом свитере ходишь! Сколько ему лет-то уже?
Лет десять, неопределённо крутанул ладонью Павел.
Давай я тебе его постираю, что ли? этим вопросом она окончательно смутила собеседника, почувствовавшего себя малолетним плохишом.
Да стирал я его на днях. В невесомости. Он поспешил сменить тему разговора. Лучше расскажи, что у нас тут нового? Как ребята? Обстановка как?
Всё хорошо, вроде, после короткой паузы сказала Оля. Полиция не притесняет. Кошки растут. Громилу тут видела недавно. По делам каким-то спешил. Большой Бонус вчера заходил, в том зале посидел и тоже куда-то помчался. Заняты все. Она посмотрела куда-то через плечо Павла, нашла кого-то взглядом в центре зала и сочувственно кивнула: А вон у Борьки Семёнова неприятность случилась.
Что такое?
Заснул ночью за рулём, бедолага. С деревом поцеловался. Теперь сидит без работы, ждёт, пока грузовик из ремонта вернут. Мы уж с Джоном чем можем помогаем. К нему вроде брат должен был прилететь.
Павел чуть по лбу себя не хлопнул. Семёнов. Брат. Ну конечно! Зачем пилоту космического судна заходить в бар марсобойщиков? Обернувшись, он разглядел столик, за которым сидели Борис и Александр. Пилот достал из сумки небольшой тортик и теперь расставлял на угощении тоненькие цветные свечки.
Мимо проходил один из завсегдатаев и о чём-то тихо спросил братьев. После чего гаркнул на весь зал:
Да ты что?! Мужики, у Семёнова сегодня днюха! В натуре!
Зал заметно оживился. Со всех сторон послышались голоса:
Вот так да!
Что ж ты молчал?
Пива!
Бухать!
Мяу!!!
Посетители дружно начали придвигать столики.
Павел улыбнулся. Рядом лучилась радостью Оля. Выглянул из-за стойки дядя Надя. В руках хозяин держал кубик Рубика. Ещё ни разу никто не видел, чтобы бармен разрешил головоломку, впрочем, тот, похоже, и не ставил перед собой такой цели. Просто имел привычку всё время что-то вертеть в руках. За что часто становился объектом сальных шуточек, на которые, однако, никогда не обижался. Наоборот, смеялся громче всех, активно кивая да, признаюсь, грешен! С кем не бывает?..
Оставив кубик на стойке (им тут же заинтересовался местный кошачий бог Чизес), Джон приобнял свою жену, глядя на неё с гордостью и обожанием. Вот она, любовь тунеядца.
Паш, спросила Оля. Ты останешься? Будет весело.
Извини, с сожалением вздохнул Павел, и девушка непритворно огорчилась. И у меня дела.
Только прилетел, а уже сбегаешь!
Марсобойщик развёл руками.
Срочное дело? Серьёзное? полюбопытствовала Оля, заглядывая другу в глаза.
Угу.
Ты б хоть побрился что ли
Некогда! В пути! Постараюсь закончить со всем побыстрей, пообещал Павел, отступая к выходу. Обязательно зайду ещё. Посидим, в картишки порубимся. Удачи, Оль! И, уже стоя в дверях, крикнул дяде Наде: И Джон, смени ты уже Чизесу имя!
Бармен нервно засмеялся, выдавая свой высокий и сиплый голосок.
***Прав был дядя Толя. Лучше ни во что не ввязываться. И откуда такое неприятное ощущение, что назад уже не повернуть?..
Проходите. Присаживайтесь, пожалуйста. Ричард пропустил в свой кабинет гостя и указал рукой на одинокий стул, стоявший перед массивным столом. Кроме этих двоих в помещении больше никого не было. Павел огляделся. Небогато, честно говоря. От «Марсинок» ожидалось чего-то более пафосное, показное, блестящее. А так: парочка стеллажей с документами и папками, два календаря марсианский и земной, несколько портретов в рамочках.
Ричард сел напротив гостя в удобное кожаное кресло, негромко скрипнувшее под владельцем, и склонился над столом, положив подбородок на сплетённые пальцы рук.
Этому человеку на вид было где-то шестьдесят. В глаза бросались такие детали его внешности, как приятная строгость в одежде и привычка улыбаться сквозь плохо снимаемую гримасу усталости. Короткие седые с тёмным отливом волосы аккуратно разведены жиденьким пробором. Морщины делали лицо ещё более хмурым. Глаза, потускневшие и бесцветные, внимательно оглядывали посетителя.
Начнём, пожалуй, решил он. Скажите мне, Павел Антонович, вы когда-нибудь слышали про такого человека, как Джеймс Форест?
Боюсь, что нет, признался собеседник.
А между тем он является членом Совета Евросоюза и одним из владельцев «Mars Global Incorporated». Это его проект. И его деньги. Вы же помните? Двадцать миллионов.
Я не забыл, качнул головой Павел. Но вы пока ни словом не обмолвились о моём задании.
Верно. Наберитесь терпения. Я сейчас всё объясню. Хозяин кабинета негромко кашлянул и посмотрел на один из висевших на стенке портретов. Мистер Форест коллекционер и большой ценитель древностей. В частности его привлекают экспонаты старинной техники девятнадцатого, двадцатого и двадцать первого веков. Не так давно он начал собирать экземпляры космической промышленности былых лет. Знаете, плоха та коллекция, что не мечтает стать музеем.
На это уходят деньги компании?
Ричард едва заметно прищурился, искоса посмотрев на Павла.
А вы не так миролюбивы, как кажетесь. Но если хотите, я вам отвечу. Да, это деньги компании. Но это благое дело собирать и охранять достижения наших предков. Это нужно людям, пусть человечество и не всегда способно оценить заслуги былых веков в сравнении с нынешним прогрессом. Но не о том речь. Вы слышали о марсоходе «Кьюриосити»?
Что-то слышал. Кажется, его случайно нашли рабочие где-то в Южном полушарии.
Да. Этот аппарат действовал на Марсе в первой четверти двадцать первого века. Его антикварная стоимость оценивается в шестьдесят миллионов марсианских долларов. Сейчас это один из более двух десятков экспонатов нашей коллекции.